Чтение 6–й страницы книги ~Упадок и разрушение~

"Глава 5"

"ДИСЦИПЛИНА"

Молитва проходила внизу, в актовом зале. Вдоль обшитых панелями стен
выстроились ученики с учебниками в руках. Вошел Граймс и плюхнулся на стул
возле величественного камина.

-- Привет, -- буркнул он Полю. -- Чуть было не опоздал, черт возьми. От
меня спиртным не попахивает?

-- Попахивает, -- сказал Поль.

-- Это потому что не позавтракал -- не успел... Пренди уже рассказывал
тебе про свои Сомнения?

-- Рассказывал, -- ответил Поль.

-- Удивительное дело, но со мной почему-то ничего подобного не
приключалось. Не то что я такой уж набожный, но чего-чего, а Сомнений у меня
и в помине не было. Когда то и дело садишься в лужу, начинаешь ведь как
рассуждать? А может, и впрямь все к лучшему... Как говорится, Господь на
небе -- мир прекрасен2...

1 Герой намекает на противоречие в Библии: если Каин -- сын
первых людей на земле, то неизвестно и непонятно, откуда у него могла
появиться жена.

2 Цитата из драмы в стихах английского поэта Роберта
Браунинга (1812--1889) "Пиппа проходит".

Как бы это сказать -- в общем, живи как живется, а на остальное --
плевать... Тип, который вытаскивал меня из последней передряги, сказал, что
во мне на редкость гармонично сочетаются все самые элементарные человеческие
инстинкты. Верно подметил, ничего не скажешь -- вот я и запомнил. Внимание,
идет наш начальник. Стало быть, подъем.

Звонок перестал звенеть, и в зал вихрем ворвался доктор Фейган в
развевающейся мантии. В петлице у него была орхидея.

-- Доброе утро, джентльмены, -- сказал доктор Фейган.

-- Доброе утро, сэр, -- хором откликнулись ученики. Доктор прошествовал
к столу в конце зала, взял Библию и, раскрыв ее наугад, стал читать на
редкость заунывным голосом про какие-то леденящие кровь ратные подвиги.
Затем он ни с того ни с сего перешел на молитву, а мальчики тихо ему
вторили. Мистер Прендергаст, интонации которого выдавали бывшего священника,
руководил хором.

Затем доктор взглянул на исписанный листок, который держал в руке.

-- Дети, -- сказал он, -- у меня есть для вас сообщение. Соревнования в
беге по пересеченной местности на кубок Фейгана в этом году отменяются -- в
связи с неблагоприятными погодными условиями...

-- Похоже, старик загнал кубок, -- шепнул на ухо Полю Граймс.

-- ...равно как и традиционный конкурс на лучшее сочинение...

-- В связи с неблагоприятными погодными условиями, -- пояснил Граймс.

-- Мне только что прислали счет за телефон, -- продолжал тем временем
доктор Фейган, -- из которого явствует, что за истекший квартал имело место
не менее двадцати трех телефонных разговоров с Лондоном, к которым ни я, ни
члены моей семьи отношения не имеют. Настоятельно прошу префектов положить
этому конец, если только сами они в этом не замешаны. В противном случае
хочу напомнить, что в деревне работает отделение связи, где вам будут только
рады. Вот, кажется, и все. Не так ли, мистер Прендергаст?

-- Сигары! -- подсказал тот театральным шепотом.

-- Сигары? Ах да, конечно. Дети, к моему величайшему огорчению, я
узнал, что несколько сигарных окурков было обнаружено... где, кстати
сказать?

-- В котельной.

-- В котельной! Это форменное безобразие. Кто из вас курил сигары в
котельной?

Наступила продолжительная пауза, взгляд доктора блуждал по лицам
учеников.

-- Хорошо, разрешаю вам подумать до обеда. Но если к обеду виновный не
объявится, вся школа будет строго наказана.

-- Дьявол! -- сказал Граймс. -- И дернула же меня нелегкая дать сигары
Клаттербаку. Надеюсь, у паршивца хватит ума держать язык за зубами.

-- Идите на уроки, -- сказал доктор. Мальчики стали расходиться.

-- Судя по виду, сигары самые дешевые, -- грустно сказал мистер
Прендергаст. -- Желтые, как солома.

-- Тем хуже, -- сказал доктор. -- Подумать только, мой ученик курит в
котельной дешевые и желтые, как солома, сигары. Проступок, недостойный
джентльмена!

Педагоги стали подниматься в классы.

-- Твоя рота -- вон там, -- сообщил Граймс Полю. -- В одиннадцать часов
отпустишь их на перемену.

-- А чему мне их учить? -- забеспокоился Поль, которого внезапно
охватила паника.

-- Будь на то моя воля, я бы их вообще ничему не учил. А уж сегодня и
подавно. Главное, чтобы тихо сидели и не баловались.

-- Это как раз самое трудное, -- вздохнул мистер Прендергаст. С этими
словами он заковылял в свой класс в конце коридора, где его появление было
встречено бурными аплодисментами. Цепенея от ужаса, Поль отправился на урок.

В классе было десять учеников, они сидели, сложив руки перед собой в
радостном ожидании предстоящего.

-- Доброе утро, сэр, -- сказал тот, что сидел ближе всех.

-- Доброе утро, -- сказал Поль.

-- Доброе утро, сэр, -- сказал следующий.

-- Доброе утро, -- сказал Поль.

-- Доброе утро, сэр, -- сказал следующий.

-- Заткнись, -- сказал Поль.

Мальчик тотчас же извлек носовой платок и тихо заплакал.

-- За что вы его так, сэр, -- поднялся хор упреков. -- Он у нас знаете
какой чувствительный! А все валлийская кровь. Валлийцы, они такие обидчивые.
Пожалуйста, скажите ему "доброе утро", а то он до вечера проплачет. Утро
ведь и правда доброе, сэр.

-- Тихо, -- рявкнул Поль, и наступило недолгое затишье.

-- Прошу прощения, сэр, -- прозвенел голосок. Поль обернулся и увидел
серьезного мальчугана с поднятой рукой. -- Прошу прощения, сэр, но он,
должно быть, накурился сигар, и теперь ему нехорошо.

-- Тихо, -- снова рявкнул Поль.

Все десятеро разом замолчали и молча уставились на учителя. Поль
почувствовал, что безудержно краснеет под их изучающими взглядами.

-- Прежде всего, -- выдавил он из себя, -- нам надо познакомиться. Как
тебя зовут? -- обратился он к мальчику на первой парте.

-- Тангенс, сэр!

-- А тебя?

-- Тангенс, сэр, -- ответил следующий ученик. Поль так и обмер.

-- Вы что, оба Тангенсы?

-- Конечно, нет, сэр. Тангенс -- это я, а он просто валяет дурака.

-- Хорошенькое дело. Это я валяю дурака! Прошу прощения, сэр, но
Тангенс я, честное слово.

-- Если уж на то пошло, -- отозвался с последней парты Клаттербак, --
то здесь есть один-единственный настоящий Тангенс, и этот Тангенс я. Все
остальные -- наглые самозванцы.

Поль совсем оторопел,

-- Есть среди вас хоть кто-нибудь, кого зовут по-другому? Тотчас же
послышалось:

-- Я не Тангенс, сэр.

-- И я.

-- Да я бы просто помер, если б меня так назвали. Класс мгновенно
раскололся на две группировки -- на Тангенсов и не Тангенсов. Посыпались
было и тумаки, но распахнулась дверь, и вошел капитан Граймс. Шум мигом
стих.

-- Решил, что вам может пригодиться эта штука, -- сказал Граймс, вручая
Полю трость. -- И послушайте моего совета: неплохо бы их чем-то занять.

Он вышел, а Поль, крепко сжимая трость, принял вызов.

-- Плевать я хотел, -- сказал он, -- на то, кого как зовут, но если
кто-нибудь из вас хоть пикнет, то вы проторчите здесь до вечера.

-- Мне нельзя до вечера, -- сказал Клаттербак, -- я иду на прогулку с
капитаном Граймсом.

-- Тогда я отделаю тебя этой тростью так, что ты своих не узнаешь. Ну а
пока вы напишете мне сочинение на тему "Что такое невоспитанность". Тот, кто
напишет самую длинную работу, получит приз -- полкроны, независимо от ее
качества.

С этого момента и до самого звонка в классе царила полная тишина. Поль,
не расставаясь с тростью, мрачно глядел в окно. С улицы доносились крики
прислуги -- шла визгливая перебранка по-валлийски. К перемене Клаттербак
исписал шестнадцать страниц и был удостоен обещанной награды.

-- Ну как, трудно вам пришлось? -- поинтересовался мистер Прендергаст,
набивая трубку.

-- Ничуть, -- отвечал Поль.

-- Вы счастливый человек. Меня же сорванцы совершенно не уважают, сам
не знаю почему. Конечно, парик многое подпортил. Вы заметили, что я ношу
парик?

-- Нет, нет...

-- А дети сразу заметили. Парик был моей роковой ошибкой. Уезжая из
Уортинга, я вдруг решил, что выгляжу очень старым и не смогу из-за этого
быстро устроиться на работу. Мне тогда исполнился сорок один год. Хорошие
парики стоили целое состояние, вот я и решил выбрать подешевле. Потому-то он
и выглядит так ненатурально. Кошмар! Я сразу понял, что совершил ошибку, но
раз уж дети видели меня в парике, было поздно что-либо менять. Теперь они