Чтение 6–й страницы книги ~Бандиты, баксы и я~

"Мяу!" - послышалось от мусоропровода, и огромный серо-полосатый кот самой помойной наружности мягко приземлился у моих ног.

- Тьфу, черт! Напугал как, - отшатнулась я. - Там больше никого нет?

Кот посмотрел презрительно - в руках ничего нет, значит, ничего не дам. Сердце нехотя возвращалось на место, туда, где ему положено быть. Все мои амбиции растаяли как дым, хватило нескольких минут панического ужаса. Теперь я стояла на пустой лестнице и боялась сделать шаг вперед, - а вдруг все-таки там, за мусоропроводом, кто-то стоит?

"Если я немедленно не возьму себя в руки, будет поздно, я либо свихнусь и попаду в психушку, либо дам себя убить, и неизвестно еще, что хуже".

Я решила встретить опасность лицом к лицу. К черту всех киллеров, пусть стреляют в грудь, а не в спину! Развернувшись на пятках, я одним прыжком оказалась в злополучном закутке. Там, естественно, никого не было. Какая же я дура!

Но.., что это? На полу валялась целая куча одинаковых окурков. Он стоял здесь и ждал меня! Снова накатила паника, но на этот раз я справилась с ней достаточно легко.

"Спокойно, милая, - сказала я себе, - где же это ты видела киллера, который будет стоять часами в парадной, как пьяный бомж, и ждать свою жертву? Не хватало еще, чтобы дворничиха тетя Нюра его метлой выгоняла!"

Нет, никого тут не было, то есть был, но какой-нибудь подросток... Я резво взбежала на третий этаж и позвонила в дверь собственной квартиры.

- Вам кого? - испуганно спросила мать из-за двери, она в глазок не узнала меня в таком прикиде.

Отца еще дома не было.

- Случилось что-нибудь, Катя? - спросила мать, разглядывая джинсы и бейсболку.

Ого, это для мамули прогресс! Обычно она никогда не задает вопросов.

- Да все нормально, мам, - рассеянно ответила я, крутя ручку телевизора, - хотелось поглядеть утренние новости.

Ничего интересного мне по телевизору не сообщили. Видно, информация о взрыве машины на Витебском вокзале еще не дошла до эфира. Итак, у меня есть еще немного времени, нужно взять себя в руки и употребить его с пользой. На работу я, разумеется, не пойду - пусть они там все провалятся вместе с Аллой Федоровной.

- Мам, отец скоро придет?

- К двенадцати будет, ты же знаешь.

Я выпросила у матери хозяйственную сумку, застегивающуюся на "молнию", выложила туда все деньги из колготок, переоделась и убежала.

Через полтора часа, в полдвенадцатого, мать вернулась с продуктового рынка. Когда в дверях повернулся ключ, я только-только успела присесть в кухне передохнуть. Мать вошла в кухню и остановилась на пороге в полном изумлении.

Шведские кастрюли "Цептер" - полный комплект - серебрились на полках. На кухонном столе впритирку стояли: кофеварка, электрический чайник, тостер и кухонный комбайн. На стене вместо старых ковшиков висели тефлоновые сковородки ("Тефаль" - ты всегда думаешь о нас!) и разные кухонные приспособления - мне некогда было разбираться, хватала все подряд.

Новые занавески топорщились на окне.

С обеденного стола навсегда исчезла вытертая клеенка, он был покрыт белой кружевной скатертью.

- Там в коробке - чайный сервиз, - нарушила я продолжительное молчание, - но если тебе он не понравится, то можно поменять на другой. А все старые кастрюли я выбросила.

Мать подошла к окну и потрогала занавески, потом протянула руку к чайнику и отдернула, как будто он был горячий.

Раздался звонок в дверь, это отец вернулся с дежурства. Его тоже ждал сюрприз.

Когда я вошла в комнату, отец тупо разглядывал новые японские телевизор и видеомагнитофон.

- А это тебе видеокассеты старых советских фильмов. - Я протянула ему коробку. - Будешь смотреть их, чтобы программы не ругать. Пока десять штук, потом еще купим.

Отец побелел и даже не делал попытки прикоснуться к коробке.

- Откуда ты взяла на это деньги? - проговорил он каким-то не своим сиплым голосом.

- Это компенсация всем нам, - усмехнулась я, предчувствуя, что сейчас грянет сокрушительный скандал.

Отец открыл рот и протянул ко мне руки.

- Только попробуй ей что-нибудь сказать или сделать! - В дверях стояла мать с немецким ножом лазерной заточки в руках, самым большим из набора.

Нож зловеще блестел.

- Мам, ты что? - испугалась я.

- Да я чего? Я ничего... - поскучнел отец. - Уже и слова нельзя сказать...

- Ты лучше помолчи, - строго сказала мать, взмахнула ножом и удалилась на кухню.

Я выскользнула к себе. Большую часть денег я поменяла на доллары, и теперь это была вполне компактная пачка. Я спрятала деньги в самый дальний ящик стола. Все было бы прекрасно, если бы не нужно было опасаться "черного киллера". Что бы я сделала с этими деньгами? Накупила бы тряпок, бросила работу, поехала отдохнуть к морю... Но нет! Я вдруг просто физически ощутила, как скука, моя давнишняя спутница, снова протягивает липкие лапы... Ну куплю я тряпок, машину, возможно... Не так уж много там было денег, в той коричневой торбе. И потом, правильно говорят: не в деньгах счастье! Это про меня. Я поняла совершенно точно, что если у меня будет куча денег, это не поможет мне избавиться от скуки. Конечно, чтобы в этом убедиться, следовало бы хоть недельки две побыть в шкуре миллионерши. Возможно, мне понравилось бы...

И вот, когда я совсем было приуныла, горестно рассматривая в зеркале выступившие по весеннему времени на носу веснушки, мать позвала из коридора:

- Катя, тебя к телефону!

Первая мысль была: не ходить! За последний день я столько раз разговаривала по телефону с бандитами, что привыкла ждать от этих разговоров только плохое. А может быть, звонит ненаглядный? Он очухался и хочет попросить прощения за свое отвратительное поведение. Тогда тем более не брать трубку! Я больше не желаю никогда ни видеть его, ни слышать его голос! Вот только я забыла ему об этом сказать.

- Катерина, ты идешь? - настаивала мать.

- Иду, - вздохнула я.

Голос в трубке был абсолютно незнакомый.

- Простите великодушно, я говорю с Екатериной Андреевной Дроздовой? - церемонно осведомился мужской голос.

- С ней самой, - зевнув, ответила я - давала себя знать бессонная ночь на вокзале.

- Добрый день. Катя, вы позволите вас так называть?

- Это мы еще посмотрим, - невежливо прервала его я. - Вы вообще-то кто, и что вам от меня надо?

- Хм.., на все ваши вопросы я так сразу ответить не смогу, вернее, могу, но не, хочу... Но вы не вешайте трубку, - спохватился голос, - потому что это не в ваших интересах.

- Позвольте мне решить самой, что в моих интересах, а что - нет... - начала было я.

- Нет, вы все-таки выслушайте, это будет вам интересно. А представиться я могу, зовут меня, допустим... Геннадий Сергеевич.

- Так-то лучше. Слушаю вас, Геннадий Сергеевич, - нелюбезно сказала я, потому что наш разговор начинал мне очень не нравиться.

- А зато на другой вопрос - что мне от вас надо, я с удовольствием отвечу. Мне нужно встретиться с вами и поговорить, потому что вопросы, которые нам нужно решить, ни в коем случае нельзя обсуждать по телефону.

- И вы надеетесь, что я так сразу возьму и побегу к вам решать ваши наболевшие вопросы? - рассердилась я. - Что-то вы, дорогой товарищ, слишком самоуверенны.

Мелькнула мысль послать моего собеседника подальше, но я воздержалась - голос был пожилой и, как ни странно, интеллигентный, во всяком случае, я не представляла, что общего у него может быть с бандитами.

- Вы не поняли, вопрос, который мы должны решить как можно скорее, возник у вас, это вам будут грозить большие неприятности, если мы не встретимся.

Я насторожилась.

- Что вы имеете в виду под "большими неприятностями"? - задала я осторожный вопрос.

- Хм.., ну, арест, тюрьма, большой срок...

- И вы утверждаете, что если мы встретимся и решим некоторые вопросы, то этих неприятностей у меня не будет? - Мой голос против воли дрогнул.

- Если вы поведете себя правильно...

Я прижала трубку к заколотившемуся сердцу. Сомнений больше не осталось - меня шантажировали. Что это? Кошмарный сон? Бред сумасшедшего? Может, я вообще уже давно сбрендила и сижу в психушке, а труп в темной яме, бандиты и взорвавшаяся "копейка" существуют только в моем воспаленном мозгу?

- Что вам известно? - рявкнула я. - Имейте в виду, мне нечего терять!

- Ну, зачем же так круто! - противно рассмеялся Геннадий Сергеевич. - Мне известно многое, про девушку, например, которая заменила вас в тот вечер в субботу, про то, куда она потом делась, а также про взрыв на вокзале.

- Откуда вы знаете про взрыв на вокзале? - завопила я, позабыв про осторожность.

- Из телевизионных новостей, - дали мне исчерпывающий ответ. - Я многое знаю про вас и Германа, а также умею сопоставлять факты. Так придете на встречу?

- Приду, - угрюмо пообещала я. - Только место буду назначать я.

- Как вам будет угодно! - согласился Геннадий Сергеевич.

Разумеется, я понимала, что имя он назвал вымышленное, но пока решила его так называть.

- Разрешите задать вам прямой вопрос?

- Пожалуйста.

- Вы знаете обо мне слишком много, а я о вас пока ничего. Вы не боитесь встречи со мной, так сказать, лицом к лицу? Ведь я могу узнать вас...

- Вы вряд ли меня узнаете, вы никогда меня не видели, но я, конечно, приму меры.

- Если будете не один, то я не приду, категорически заявляю!

- Разумеется, я буду один! Это наше с вами личное дело, зачем еще кого-то вмешивать?

- Тогда слушайте. Ровно в пять часов я буду в сквере возле памятника Екатерине.

- В Катькином садике? - Я почувствовала, что он улыбается.

- Вот-вот. Вторая скамейка справа. Вы, я так понимаю, меня знаете в лицо?

- Разумеется, ваши чудные рыжие волосы невозможно забыть!

Дались им всем мои волосы! И этот старый козел туда же, издевается!

- Я сам к вам подойду, - продолжал Геннадий Сергеевич.

- Угу, это чтобы я торчала у всех на виду и ждала, пока меня прикончат? - разозлилась я.

- Что вы, дорогая, кому нужно вас убивать? - В голосе старого проходимца послышалось искреннее удивление. - Наоборот, я заинтересован, чтобы вы как можно дольше пребывали в добром здравии. Это я боюсь торчать на виду. Согласитесь, у меня-то есть основания вас опасаться.

- Вы же собирались принять меры! - фыркнула я.

- Разумеется, я подстрахую свою жизнь, но вдруг вы не поверите?

- Ладно, - мне вдруг стало на все наплевать, - давайте встретимся, и вы скажете, что вам конкретно надо. Но если вас не будет, ровно в три минуты шестого я ухожу!

- До скорой встречи! - Он повесил трубку.

Был час дня. Но я специально назначила встречу попозже, во-первых, потому что в Катькином садике и всегда-то народу полно, а уж в пять часов вечера форменное столпотворение - мамы с детьми, студенты, школьники. А во-вторых, мне нужно было подготовиться к встрече. Возможно, весь разговор затеян для того, чтобы выманить меня из дому. Хотя.., место встречи выбирала я. И в присутствии такого количества народа "черному киллеру" очень трудно будет меня убить, ведь я начеку. Пусть этот Геннадий Сергеевич ищет в толпе рыжие волосы! А мы прикинемся иначе...

- Куда ты опять? - Мать возникла на пороге кухни. - Поешь хоть...

- Я вернусь!

Да здравствуют торговые центры! Все можно купить очень быстро. Конечно, если имеются средства и не нужно считать каждую копейку. Я купила длинную кожаную черную куртку. Рыжие волосы? Под черный берет их запихнуть, чтобы ни один волосок не вылез. Еще я купила узкие черные брюки. Обувь надену свою старую, потому что обувь должна быть удобной, а с новой обувью как там еще получится...

Дома отец в упоении осваивал японскую видеотехнику. Я примерила свои покупки и осталась довольна: то, что надо. Теперь займемся лицом. Я сильно накрасилась. Яркий макияж очень изменил меня. Напоследок я тщательно оглядела себя в зеркале и осталась довольна: что мне "черный киллер", когда я сама вся в черном. Ужасно хотелось надеть черные очки, но я подавила это желание: не знаю, как у других, а у меня человек в темных очках вызывает некоторые подозрения, разумеется, если он не на пляже. Уже выходя, я на минутку задумалась: брать ли с собой пистолет. Если по-умному, то нужно было выбросить пистолет в Обводный канал вслед за джипом. Но мне хотелось иметь какое-то оружие защиты. Подумав, я решила пистолет не брать - все равно там, где толпа, я стрелять не решусь.

Даже если увижу "черного киллера". Все-таки отвратительно чувствовать себя живой мишенью! Но пистолет, от греха подальше, оставим дома, потому что если окажется, что мне звонил самый настоящий шантажист, то как бы чего не вышло... Я, разумеется, говорю невсерьез, никогда в жизни я не стреляла из пистолета. Хотя сегодня, не думая, отправила же троих бандитов на верную смерть, не дрогнула у меня рука. Но они сами виноваты - зачем выбрали такую профессию? Значит, такое уж было их бандитское счастье сегодня...

Без одной минуты пять я подходила к памятнику Екатерине Великой, внимательно оглядывая все скамейки. Вот вторая справа, и все места на ней заняты. Парочка школьниц с мороженым, дама в очках книгу пытается читать, несмотря на шум, с краю пристроилась мамаша с коляской. Никто из людей, сидящих на скамейке, не подходил на роль шантажиста - по голосу это был достаточно пожилой мужчина.

Мамочка помахала подружке - тоже с коляской, - собрала какие-то свертки и бодро покатила своего младенца прочь. Я направилась к скамейке - не спеша, но довольно целеустремленно, и присела с краешку.

К школьницам, облизывающим мороженое, подошли двое приятелей. Ребята загалдели, и немолодая дама с неудовольствием посмотрела на них поверх очков.

Я не курю, но в сумке случайно завалялось полпачки сигарет.

- Ребята, у вас спичек не будет? - обратилась я через даму к компании школьников.

Один обернулся, оглядел меня нагловатым взглядом, видимо, остался доволен и протянул зажигалку, опять-таки через пожилую даму. Та обдала меня гневным презрением, захлопнула свою книгу и ушла. Девчонки ревниво на меня поглядели и начали усиленно отвлекать своих кавалеров от моей особы. Вот интересно, оказывается, я имею успех у школьников!

Парень сел на скамейку рядом со мной и тоже достал сигареты.

- Свободен, дурачок! - миролюбиво сказала я так, чтобы не услышали остальные. - Держись от меня подальше!

Он поглядел мне в глаза - все, и быстро ушел. Я взглянула на часы: три минуты шестого, пора уходить.

- Хоть вы и спрятали волосы под шапочку, я все равно вас узнал, - раздался голос у меня над ухом.

- С чем вас и поздравляю! - Я медленно обернулась и увидела пожилого мужчину, как ни странно, довольно приличной наружности. Он был в черном пальто - поношенном, но чистом, и ботинки тоже не заляпаны грязью. Шапки на старичке не было - очевидно потому, что на голове его росли не по возрасту густые, хотя и совершенно седые волосы. Я подвинулась нехотя, и старик уселся рядом со мной на скамейку.

- Итак?.. - начал он, вопросительно подняв брови.

- Это я вас спрашиваю - итак? - перебила я. - Что вы хотели со мной обсудить?

Еще дома я решила, что буду меньше говорить, а больше слушать. Таким образом, я смогу выяснить, откуда ему все известно и кто он вообще такой.

- Хм.., тогда позвольте напомнить вам, что пятнадцатого апреля, в субботу, в доме на улице Академика Ландау произошли некоторые события. Один молодой человек привел в квартиру своей умершей тетки девушку - случайную знакомую.

"Знает про тетку! - мелькнуло у меня в голове. - Значит, или родственник ненаглядного, или сосед..."

- Продолжайте, - кивнула я старичку.

- В результате некоторых метаморфоз девушка эта оказалась убитой, в чем очень даже просто можно заподозрить постоянную знакомую, скажем так, хозяина квартиры.

- Говорите уж прямо - любовницу, - усмехнулась я, - я же не отпираюсь.

- Постоянную любовницу, - охотно согласился старик.

- Почему вы делаете такой вывод?

- Потому, что в дом на улице Академика Ландау не приезжала в субботу ни милиция, ни "скорая помощь". А вместо этого вышли глубокой ночью хозяин той злополучной квартиры со своей подругой, которые несли тяжелый сверток. Они погрузили его в багажник и отбыли в неизвестном направлении.

"Точно - сосед! В окно смотрел, не спится ему, черту старому... А я, дура, окна-то распахнула вначале, когда газом воняло. Правда, заворачивали мы труп Каролины уже при задернутой шторе, но этот тип догадался..."

- Я поняла, что вы подглядывали в окно той квартиры, - осторожно начала я.

- Ну, в некотором роде, - согласился старичок. - Скучно, знаете ли, одному-то.

А покойная Глафира Андреевна была моей близкой приятельницей, я про нее много знал. И про ее родственников тоже.

- Вы не боитесь, что я вас вычислю? - удивилась я.

- Это сделать нетрудно, да я и не скрываюсь особенно. Что вы можете мне сделать, когда вычислите? Убьете? Скажу сразу, это не в ваших интересах, потому что я подстраховался, и у вас после моей смерти будут неприятности.

- Ну, и как вы подстраховались? Записали результаты своих дурацких наблюдений на бумажку и заклеили в конвертик с надписью: "Передать в милицию в случае моей смерти"? - Я решила немного позлить старичка, вдруг он скажет еще что-нибудь интересное? - И куда вы спрятали заветный конвертик? "Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина"? Да кому будет дело до бумажек покойного нищего старика? Сами же говорили, что вы одиноки!

- Однако! - Геннадий Сергеевич, или как там его, рассмеялся от души. - Я в вас не ошибся. Несомненно у вас есть ум и характер.

"Откуда только что взялось?" - подумала я про себя, но вслух, разумеется, ничего не сказала.

- Это только то, что я видел. А еще есть то, что я знаю. А знаю я, например, что сегодня утром у Витебского вокзала взорвались бежевые "Жигули".

- Ну и что?

- А то, что я сделал смелое предположение, что "Жигули" эти принадлежали Герману Стебелькову! И не спрашивайте, откуда я это узнал! Как и то, что вас зовут Екатерина Дроздова. Я, знаете ли, хоть и старик, но из ума еще не выжил. Работает еще голова-то.

Это только такие молодые, как вы, считают, что раз старик - так в маразме. Так что наблюдение - это только первый этап. А дальше начинается усиленная работа мысли.

- Вашу бы голову да использовать в мирных целях, - начала было я, - хотя... постойте-ка! Если вы наблюдали за комнатой из окна, то видели того, настоящего убийцу...

- Ага, стало быть, вы признаете, что в субботу произошло убийство! - злорадно заговорил старик.

- Старая крыса! - разъярилась я. - Значит, вы знаете, что мы с Германом не виноваты, и пытаетесь меня шантажировать! Да не будь здесь столько народа... Удавила бы...

- Как ту девушку? - ехидно напомнил Геннадий Сергеевич.

Я прикусила язык - а вдруг у этого старого паразита под пальто спрятан магнитофон? Чем черт не шутит, надо молчать.

Вокруг шли смеющиеся люди, верещали дети, галдели и обнимались студенты. Светило солнышко, совсем по-летнему. Я немного успокоилась и повернулась к старику.

- Слушайте внимательно. Сейчас быстро встаете и идете отсюда подальше, к чертовой матери. И только из уважения к вашим сединам я не посылаю вас действительно туда, где вам самое место. Убивать вас никто не собирается, так что можете не трястись над своим заветным конвертиком.

- Вот как? Вы меня не боитесь? Отчего же?

- Оттого, что вы все врете! Ничего не было, вам все показалось, либо у вас от старости развилась паранойя или шизофрения.

- Выбирайте, что вам больше нравится? Доказательств у вас никаких нет, в милиции вы можете рассказать только то, что якобы видели. Вряд ли прислушаются они там к старичку-пенсионеру. Не было никакой девушки, и никакого ее трупа тоже не было.

Мы, никуда не вывозили никакой сверток и вообще никуда не ездили...

Я с удовлетворением отметила, что старик ничего не возразил, не упомянул гаишника. Да и откуда он мог знать, куда мы отвезли труп Каролины и что нас останавливал гаишник? Ведь он же все-таки не Господь Бог, чтобы все знать? Или, скорее, дьявол...

- Машина? Да, машина Германа. Это милиция и сама скоро выяснит. Ну и что?

Украли ее накануне со стоянки. А Герман всю ночь дома был, сестра его подтвердит.

И я тоже.

- Так-так-так, - протянул Геннадий Сергеевич. - Я не сомневаюсь, что вы в милиции будете держаться твердо. Хотя в том, что ко мне там не прислушаются, вы ошибаетесь - вы же не знаете, кем я работал до пенсии. А может, я бывший работник органов?

- Так и знала, что все они там сволочи, - фыркнула я.

- Вы, как я уже говорил, неглупы и хладнокровны, - продолжал старик, не отреагировав на мои слова, - но как насчет вашего приятеля Германа Стебелькова? Не кажется ли вам, что, как только его вызовут в милицию и зададут там самый невинный вопрос, он со страху выложит все, что знает, и даже припомнит все, что давно забыл?

Удар был силен, я сразу не нашлась, что ответить, потому что старый пройдоха был прав: ненаглядный запоет в милиции, как жаворонок ранним утром.

- Что вы хотите? - спросила я.

- О, совсем немного! Мне же известны ваши финансовые обстоятельства. Да и Герману нужно помогать больной матери.

Слава Богу, он ничего не знает о моем неожиданном богатстве!

- Я хочу немного - три тысячи.

- Долларов? - спросила я, сделав испуганное лицо.