Чтение 6–й страницы книги ~Ее маленькая тайна~

- Не обратить на вас внимания? Шутите?

- Во мне есть что-то такое, что заставляет людей бежать следом и при этом тыкать в меня пальцем? - удивилась я. Он хохотнул, делая вид, что оценил мой юмор.

- Нет, конечно. Я хотел сказать, не заметить такую красивую женщину просто невозможно. По крайней мере, я бы точно заметил.

- Спасибо, - серьезно ответила я, получила свои деньги и направилась в бар, подав Доку знак не приближаться. Монах направился следом.

- Вы здесь одна? - спросил он, прикидывая, кто я такая и откуда взялась.

- Я не бываю одна в подобных местах, - сказала я, демонстрируя презрительное удивление.

"Вот сучка", - подумал он, а вслух произнес:

- Муж?

- Нет.

- Значит, друг?

- Угадали.

- А если я предложу вам выпить со мной? Что скажете?

Я не сразу ответила, улыбнулась вскользь, а потом сделала вид, что его замашки джентльмена произвели впечатление, засмеялась и сказала:

- Что ж... пожалуй.

- Отлично.

Мы устроились в укромном уголке и выпили.

- Самое время познакомиться, - хохотнул он. - Меня зовут Александр.

- Варвара. - Я внутренне напряглась. Нет, мое имя ничего ему не сказало, он просто подумал: "Варвара? Это Варька, что ли, дурацкое имя..."

"Ну вот, не угодила. Надо было назваться Элеонорой или, к примеру, Рашелью, ему должно бы понравиться. С Рашелью я малость загнула, а вот Элеонора была бы в самый раз. Но теперь не переиграешь, сиди в Варьках".

- Чем занимаетесь, Варя? - Сашин голос звучал впечатляюще нежно, если б я не знала его мысли, ей-Богу, обманулась бы во второй раз.

- Ничем, - отрезала я. - Просаживаю в казино мужнины деньги.

- А муж у нас кто?

- Муж у нас хороший человек, наживает деньги за границей, чтоб я их тут просаживала.

- За границей? А вы почему здесь? Извините, если лезу не в свое дело, но обычно женщины при первой возможности сматываются туда. - Он развел руками, подчеркивая удивление.

- А я вот не сматываюсь. Скука там смертная. Впрочем, здесь тоже. Наверное, скоро уеду. А может, останусь... не знаю.

- Надеюсь, что все-таки останетесь, - пропел он и сграбастал мою руку.

"Ему что, опять ночевать негде?" - подумала я и ошиблась, с ночевкой у Монаха проблем не было, да и просто проблем тоже, так, проблемки. Не далее как две недели назад, сама о том не зная, я очень ему помогла, устранила надоедливого человечка, теперь тому светило минимум пять лет, и Сашка, думая об этом, прямо-таки дрожал от счастья. В настоящий момент он прикидывал, как бы половчее за меня взяться.

В баре ему уже надоело, он жаждал более интимной обстановки, потому ухватил меня за руку и стал наглаживать ладонь, глядя на меня с большим чувством, а я мысленно вздохнула: на черта мне этот дар, только всю малину портит. Если б не он, млела бы я сейчас под Сашкиным взором и не знала, каких богов благодарить за такой подарок.

За эти годы Монах ничуть не изменился, а если и были кое-какие перемены в его внешности, так только в лучшую сторону. Модная стрижка, модный костюм, полкило золотых украшений (о вкусах, в конце концов, не спорят), глаза смотрят с озорным лукавством, зубы сияют подозрительной белизной. Стильная рубашка без галстука и двухдневная щетина сбивали с толку, ни в жизнь не догадаешься, кто перед тобой сидит. Телезвезда, да и только. Чтобы немного испортить ему настроение, я спросила:

- А чем занимаетесь вы?

- Банковским делом, - легко ответил он.

"Неужто банки грабишь?" - чуть не брякнула я и поинтересовалась:

- Наверное, самое главное в жизни для вас работа?

- Вовсе нет.

- Невероятно, что кто-то думает иначе, чем мой муж. - В этом месте мы тихо засмеялись, а Монах покачал головой: мол, все я понимаю, муж с утра до ночи сшибает бабки, а его жена злится, что лучшие годы проходят мимо, и сетует на отсутствие тепла и ласки.

- Для меня работа - это только работа, - заявил он, чтобы малость подбодрить меня. Я усмехнулась, тем самым выразив сомнение. - Сегодня здесь скучно, - сказал он, когда развлекаться с моей ладонью ему надоело. - Я знаю одно классное местечко, там сейчас веселье в самом разгаре.

- Да? И где же такое местечко?

- Неподалеку. Я на машине, так что через пятнадцать минут будем там.

Разумеется, никуда я с ним ехать не собиралась, я еще помнила о прошлой встрече, когда лишилась ребер (точнее, ребра, со вторым я рассталась совершенно добровольно), но просто послать его к черту было бы неразумно, поэтому я, немного подумав, сказала:

- Нет. Сегодня уже слишком поздно, да и вряд ли это заинтересует моего друга. Может быть, в другой раз...

- Жаль, - вздохнул Монах, и в самом деле сожалея, но надежды не терял и вновь сграбастал мою руку. Далась она ему... - Почему бы нам не познакомиться поближе? - запел он, глядя на меня с веселым озорством.

- Хотите что-нибудь рассказать о себе? - поинтересовалась я с видом полнейшей невинности, он хохотнул и заулыбался. Вообще Монах был веселым парнем.

- С удовольствием, - сказал он. - И совсем не против побольше узнать о вас.

- Обо мне неинтересно, - вздохнула я. - Все существенное я вам уже рассказала.

- А вот я совсем не уверен в этом.

Через пару минут моя нога оказалась зажатой его коленями, ладони не было никакого покоя, и, судя по взгляду Монаха, он твердо решил со мной поужинать, а также позавтракать, со всем остальным, что следует между этими двумя приемами пищи. В общем, он поставил себе целью совратить меня и даже не догадывался о том, как напрасны его старания. То место, где когда-то было ребро, неожиданно заныло, вызывая у меня крайне неприятные воспоминания.

Тут мысли Монаха скакнули в неожиданном направлении, он вдруг вспомнил какого-то Геббельса и испугался, что тот ему все испортит. Так как мне был известен лишь один человек с такой фамилией, а Сашке испортить вечер он никак не мог по причине своей давней кончины, я поначалу растерялась и лишь несколько секунд спустя сообразила, что это вовсе не фамилия, а кличка. Довольно затейливо, надо сказать. Что общего у бандита с бывшим министром пропаганды "третьего рейха"? Все-таки странная у них манера давать друг другу прозвища: если Матвеева кличут Матвей - это понятно, а вот что такое Геббельс? Или, к примеру, тот же Сашка: кого угораздило назвать его Монахом и по какой такой причине? Это что, ирония?

Пока я размышляла над хитростями чужих кличек, Сашка, сидящий лицом к двери в бар, перевел взгляд в ту сторону, кого-то увидел и едва заметно нахмурился, правда, ненадолго. Губы дрогнули в улыбке, а сам Сашка приподнялся и махнул рукой. Проявлять любопытство и оборачиваться я не стала. Подойдет, кого он там узрел, вот и посмотрю.

- Привет, - сказал Сашка, а я увидела рядом с собой парня совершенно невероятной внешности. То, что это Геббельс и есть, стало ясно без Сашкиной подсказки: лицо парня было почти точной копией покойного министра, исключение составляла прическа, в отличие от оригинала этот щеголял бритым черепом. Несуразным в его облике было то, что знаменитая обезьянья мордашка венчала мощное туловище. Шея, которую с трудом стискивал ворот рубашки, как-то странно переходила в нечто мелкое, узкое и нелепое. На первый взгляд создавалось впечатление, что у парня вовсе нет головы, и только спустя полминуты можно было понять: голова, конечно, есть, но уж очень она миниатюрная. Я сидела, таращилась на вновь прибывшего и моргала, а они с Сашкой обменялись крепким рукопожатием.

- Отдыхаете? - Геббельс посмотрел на меня не без лукавства и сказал Сашке: - Познакомь с подругой.

- Варвара, - ласково пропела я, а он представился:

- Сергей.

Ну вот, и никакой он не Геббельс, так я и думала.

Он пододвинул стул и сел между нами. Монах мысленно послал его к черту, но продолжал улыбаться, из чего я сделала вывод: Серега парень непростой и Сашке не только друг, но и скорее всего командир. Серега приглядывался ко мне с большим интересом, мысли его начинались со слов: "Во дает Монах, какую бабу оторвал, где он их только находит?" - и закончились злорадным: "Перетопчешься, Санек".

Уловив в голосе Сереги командирские нотки, в мыслях уверенность в том, что весь мир ляжет у его ног, а Сашка с красивой рожей отдохнет в чулане, я повела себя как женщина с пониманием: проявляла к гостю уважение, вела себя скромно, отвечала, когда спрашивают, и вообще наперед не лезла. В целом атмосфера за столом царила дружеская, хотя Сашка здорово злился. Во-первых, я все больше поглядывала на его дружка, во-вторых, из-за длинных ног последнего, которые он с удобством расположил под столом, Сашке пришлось оставить в покое мои колени.

В самый разгар нашей непринужденной беседы в баре появился Док, задал мне вопрос, мысленно, конечно, а я в ответ послала условный сигнал, проще сказать, поправила волосы, что на языке тайных жестов индейцев сиу и нашем с Доком означает: сваливаем. Док подошел, поздоровался с мужчинами и, глядя на меня, сказал, пряча недовольство:

- Рад, что у тебя хорошее настроение...

- Ты был так увлечен игрой. Как успехи?

- Проигрался в пух и прах. Поехали домой, уже поздно.

- До свидания, - пропела я, поднимаясь, подхватила Дока за руку, он кивнул на прощание, и мы поплыли к двери.

- О, черт! - дружно выдохнули оба типа за столом.

- Хороший улов? - спросил Док, когда мы приехали ко мне на квартиру. Время позднее, и он решил остаться здесь.

- Это Монах. Тот, что сидел напротив, с красивой рожей...

Док замер спиной ко мне и некоторое время собирался с мыслями.

- И что теперь? - спросил он осторожно.

- Посмотрим, - пожала я плечами. Засадить в тюрьму Сашку - дело несложное, только мне с того радости никакой. Вообще сажать людей в тюрьму довольно глупое занятие: столько работы и беспокойства разным людям. Конечно, в отличие от Орлова я не считаю, что граждан следует развешивать на фонарях, в конце концов, это неэстетично, да и с точки зрения гигиены... Нет, кажется, я придумала кое-что поинтереснее.

Я еще немного поразмышляла: стоит ли видеть в неожиданной встрече с Монахом то самое указание свыше? Так и не придя к какому-либо выводу, махнула рукой и решила считать встречу знамением.

Док в тот вечер был молчалив, поглядывал на меня исподтишка и думал. Конечно, влез на своего любимого конька, то есть месть. Заранее искал мне оправдания, точно я в них нуждалась. Он уже сообразил, что просто так я Сашку в тюрьму не отправлю, решу поразвлечься. Пялясь в потолок на диване, Док пришел к выводу, что это справедливо. Лично я в ту ночь еще ничего не решила, но встрече с Монахом радовалась: жизнь неожиданно наполнилась смыслом.

Утром я позвонила Орлову, после обеда он к нам заехал. Все-таки людей не поймешь: некоторое время назад он боялся, что наша совместная деятельность приобрела чересчур широкий размах, а теперь злился, что я не загружаю его работой, а если так, то похвалы от начальства не дождешься и мысль умереть в генералах становится проблематичной.

- У меня появилась идея, - обрадовала я его с порога. - Мне нужны кое-какие сведения. - Я перечислила какие, Орлов что-то там черкнул в своем блокноте, посмотрел на меня туманно и удалился, пообещав заехать к вечеру. Человек он добросовестный, к вечеру прибыл, и не с пустыми руками.

Мы расположились в комнате за большим столом, я заносила на бумагу то, что казалось мне наиболее важным, и при помощи Орлова пыталась разобраться в бандитской иерархии. Вчера я была права: на социальной лестнице Монах стоял чуть ниже Сереги. Тот вообще был парень довольно серьезный, Орлов объяснил, что реально составить им конкуренцию мог некто Климов Олег Николаевич, или попросту Клим. С Серегой Геббельсом, а еще в большей степени с Монахом - у них давняя неприязнь.

Этот Клим появился на сцене чуть меньше четырех лет назад и повел себя чрезвычайно нахально. Набрал в свою команду психов и дебилов, которые, не раздумывая, делали все, что им прикажут. От азиатской жестокости, с которой Клим расчищал себе место под солнцем, даже бывалые люди слегка обалдели. Однако последнее время Клим остепенился, присмирел, большинство дебилов полегли в кровавых боях, искать новых он не стал, а окружил себя ребятами, которые хорошо знали, как крепко держать в руках свой район без лишнего шума и пыли. Деятельность Клима приносила ему неплохой доход, и он, как водится, стал предпочитать стрельбе переговоры. С некоторой неохотой старшие товарищи позволили ему наживать деньги, а он в свою очередь из лихого одинокого волка стал полноправным членом городского криминального клуба. Налицо явный прогресс.

Однако старая вражда до сих пор не утихла, и Клим с удовольствием освободил бы город от Монаха и его дружка Сереги, да вот незадача: есть человек, с которым всем, кто рассчитывал обделывать в городе свои дела, приходилось считаться. Звали этого человека Петров Владимир Иванович, от роду ему было около шестидесяти, из них лет двадцать он сидел, а в бандитских спорах играл роль третейского судьи. Так вот, Сережка Геббельс по неведомой причине очень был симпатичен этому самому Петрову со смешной кличкой Папа.

Я слушала Орлова и диву давалась. По какому принципу братва живет и существует, было для меня загадкой, то есть принцип, конечно, ясен, но на фига им, к примеру, этот Папа? Какая от него польза Климу или тому же Монаху? Может, они опасаются, что в противном случае вцепятся друг другу в горло и жизнь станет чрезвычайно насыщенной, но недолгой?

Орлов что-то пытался объяснить мне, но сам в своих словах до конца уверен не был, а тут мне вовсе стало не до них, потому что он вдруг сказал:

- У Монаха с Климом лютая вражда. Пару раз они едва не прикончили друг друга. - Тут он помедлил и добавил: - В тот раз Монаха искал Клим. С тобой развлекались его ребята.

"Так отчего ж вы их тогда не арестовали?" - хотела спросить я, но только рукой махнула. Однако имя запомнила. Ладно, парни, я сама с вами разберусь, по-своему.

- Сейчас они вроде помирились, потому что воевать глупо, когда вокруг такое творится. - Что "такое", Орлов уточнять не стал, но и так было ясно. - Кстати, по имеющимся у меня сведениям, многолетняя дружба Монаха с Геббельсом дала трещину, чего-то дружки не поделили.

Я ничего такого не заметила, поэтому словам Орлова значения не придала, а вот Серегиной кличке в очередной раз подивилась.

- Господи, ну почему Геббельс?

- Так ведь похож... - обиделся Евгений Петрович.

Следующие три дня я просматривала свои записи, разглядывала потолок и носа не высовывала из квартиры. Два вечера Док радовался моему домоседству, на третий спросил:

- В чем дело?

- Ты имеешь в виду казино? - поинтересовалась я, хоть и так знала.

- Конечно. Я был уверен...

- Не хочу мозолить глаза Монаху, - пояснила я. - Все должно выглядеть совершенно естественно.

- А вдруг он тебя все-таки узнал?

- Ну и что? Тогда я его тоже узнаю. С трудом, но вспомню.

- Ему ведь наверняка известно, что произошло с тобой...

- Необязательно, - утешила я. - К тому же почти три года - большой срок. Если узнает, придется сказать, что наша предыдущая встреча из разряда неприятных и помнить ее нет никакого желания.

- Будь осторожна, - помолчав, попросил Док.

Вечер мы провели тихо, возле телевизора, как парочка пенсионеров. Док уже собрался домой и вдруг сказал:

- Вчера случайно встретил своего бывшего соседа... Встреча не из приятных... Хороший был мужик.

- Почему был? - поддержала я разговор. Док пожал плечами.

- Едва узнал его.

- Пьет?

- Пьет. Да и что прикажешь делать? Была семья, работа, теперь только квартира осталась.

- А что случилось? - спросила я.

- Жуткая история. Прошлым летом у него погибли жена и дочка, девчушке четыре года не исполнилось.

- Авария?

- Случай нелепый и совершенно дикий. Был такой тип в городе, по кличке Сотник, кому-то очень на нервы действовал. Вот по нему и полоснули сразу из двух автоматов в самом центре города. Он скончался в больнице, а еще трое - на месте стрельбы: старик-пенсионер и моя бывшая соседка с дочкой. Все произошло совершенно неожиданно, никто опомниться не успел, а посреди улицы "Ауди" в дырах и трупы.

- Стрелявших, конечно, не нашли?

- Не нашли. Ни милиция, ни он сам. Виктор служил в спецназе, пытался найти убийц...

- Не нашел и по русской привычке запил? - подсказала я.

- Зря ты так, - обиделся Док за соседа. - Хороший был мужик. А то, что пьет, так это от безнадеги. Не руки же на себя накладывать?

- Да, этого делать не следует, - согласилась я. Док, увлекшись, стал рассказывать об этом самом Викторе, перечисляя его достоинства. Парень был в Чечне, много чего в жизни повидал, а то, что такой человек ушел со службы и запил, объяснялось просто: отчаянием. Мол, чего мы стоим, если белым днем в центре областного города укладывают людей из автоматов, а мы лишь разводим руками?

Сначала его не хотели отпускать, но Виктор упорно пил, часто срывался, работать с ним становилось все трудней, и в конце концов его уволили, правда, из уважения к былым заслугам по собственному желанию. Теперь он трудился дворником в родном жэке, и пить ему уже никто не мешал. Док по этому поводу очень сокрушался. История эта меня неожиданно заинтересовала.

- Я бы хотела с ним встретиться, - сказала я.

- С Витей? - не понял Док. - Зачем?

- Такой человек может нам пригодиться.

- Он пьет, Варя...

- Это с безнадеги. Если увидит в жизни смысл - завяжет. Ты ведь сам говоришь, мужик стоящий. Где его можно найти?

- Дома, наверное, где же еще?

- Дома не годится, - покачала я головой. - Встреча должна выглядеть случайной.

- Тогда в пивнушке, недалеко от нашего дома... от его, - поправился Док.

На следующий день мы отправились на разведку. Район, где когда-то проживал Док, выглядел безрадостно. Ранее мне здесь как-то не приходилось бывать, и теперь, глядя в открытое окно машины на бесконечный ряд одинаковых пятиэтажек, мрачных даже в солнечное утро, я решила, что если человек здесь родится и вырастет, то вскорости непременно запьет.

Пивнушка прилепилась сбоку одного из панельных монстров. Хлипкое сооружение без окон, с покореженной дверью, которая открывалась с леденящим душу скрежетом. Взглянув один раз на это чудо, я поняла, что женщина моей красоты и прикида появиться здесь не может.

В пивнушку отправился Док, вернулся через минуту.

- Его нет, - сказал отрывисто.

- Что ж, подождем, - кивнула я. - Время есть.

Подъехать к своему бывшему дому Док не решался, боясь встретить супругу.

Ожидание оказалось весьма неприятным. Апрель выдался на редкость жарким, и сидеть в машине вскоре стало просто невыносимо. Мы вышли и не спеша прогулялись, Док поглядывал на дверь пивнушки, когда она издавала очередной зловещий скрежет.

Через полчаса вернулись в машину, меня разморило, и я уснула. А проснулась от того, что Док коснулся моего плеча и позвал:

- Варя.

Я открыла глаза, спросонья пытаясь понять, чем я здесь занимаюсь, а Док добавил:

- Вон он...

Виктор шагал по тротуару к пивнушке в компании двух человек. Группа выглядела колоритно. В центре шел дед с белыми длинными волосами и белой бородой до пояса, на плече у него висела гармошка, одет он был в старый спортивный костюм и калоши на босу ногу. Приглядевшись получше, я поняла, что деду нет и пятидесяти, и подивилась.

Справа от него виднелся упитанный коротышка, на его ногах не только галош, вовсе ничего не было, так и шлепал по асфальту босыми ногами. Штанины широких брюк небесно-голубого цвета были подвернуты, а одна прихвачена бельевой прищепкой. Это намекало на то, что у босоногого имелся велосипед, впрочем, необязательно, может, у людей мода такая. Из-под короткой майки выпирал живот, а руки от плеч до ногтей были сплошь покрыты татуировкой. Слева от деда возвышался мужик лет тридцати пяти, высокий, широкоплечий. Одет в штаны защитного цвета, кроссовки и темную рубашку с длинными рукавами. Он курил на ходу, пальцы заметно дрожали. Несмотря на эту дрожь, красноту лица и явную маету с перепоя, Виктор выглядел в этой компании человеком случайным. Как видно, решил жить по принципу - чем хуже, тем лучше.

Троица скрылась за скрипучей дверью, и скоро из пивнушки полились разухабистые переливы гармошки. Несколько голосов с чувством выводили: "За твои зеленые глаза..."

- Пьет он не так давно, - сказала я. - Человеческого облика еще не лишился, одет чисто, с утра изловчился побриться, несмотря на похмелье.

- Он почти каждое утро ездит на кладбище, - невесело сообщил Док.

- Не волнуйся. - Я потрепала его по плечу. - Если все пойдет, как я думаю, мы твоего приятеля вытащим... - Док взглянул на меня недоверчиво, но промолчал. - Мне к нему присмотреться надо, - продолжила я. - Значит, придется тебе пригласить его в ресторан.

- Почему в ресторан, а, к примеру, не домой?

- Лучше мне появиться случайно... да и тебе тоже. Встретились, решили поговорить, зашли выпить.

- Что ж мне, на него облаву устраивать?

- Почему бы и нет, если это пойдет ему на благо?

Док спорить не стал, вышел на тротуар и принялся прогуливаться от перекрестка до пивнушки, а я опять задремала и едва не проглядела встречу Дока с бывшим соседом. Повернула голову и увидела, что они стоят посреди тротуара, двое дружков прошли чуть вперед, Виктор им махнул, и они зашагали восвояси. Док с приятелем тоже пошли, не спеша и в другую сторону.

Виктор шел прямо, но чувствовалось, что он пьян. Я завела машину и поехала следом. В нескольких кварталах отсюда находилось кафе "Ивушка", туда Док и повел бывшего соседа. Выждав в машине минут двадцать, я направилась в кафе. Оно мало чем отличалось от пивнушки. Окна, правда, были, но такие грязные, что лучше б их вовсе не было, шторы не отдавали в стирку лет пять, не меньше. Обслуживала клиентов пожилая неряшливая баба с изрытым оспинами лицом и в парике рыжего цвета, из-под него по щекам катились струйки пота. Вентиляторы не работали, с кухни шел отвратительный запах горелого масла и чего-то мясного. Посетителей было немного, при моем появлении все повернули головы и уставились с таким видом, точно у меня на голове пылал костер или сидел живой заяц. Конечно, заявилась я зря: в таком месте мне просто нечего было делать. Ведь сказала Доку: ресторан, а он притащился сюда...

Под пристальным взором буфетчицы я прошла к кассе и попросила стакан сока и булочку, показавшуюся мне съедобной. Тут Док повернулся и окрикнул:

- Варя! - А я, изобразив смущение, направилась к нему.

Он поднялся, пододвинул мне стул и сказал, обращаясь к Виктору:

- Знакомьтесь, это Варя, а это мой сосед Виктор.

Я улыбнулась, а Виктор хмуро кивнул. Перед ними стояла бутылка водки, два стакана, по две порции салата и горячего. Я пристроила рядышком свой сок и повертела в руках булку, не зная, что с ней делать. В конце концов взяла и съела.

- У вас праздник? - спросила я, кивнув на бутылку.

- Давно не виделись, - ответил Док. Виктор в мою сторону не смотрел принципиально: во-первых, стеснялся, во-вторых, после гибели жены остальные женщины вызывали в нем странную обиду, почему они живы-здоровы, а вот Алла... ну и так далее. В общем, общались мы больше с Доком, хотя интересовал меня Виктор, точнее, его мысли. Кто хоть раз разговаривал с пьяным, знает: дело это нелегкое и требует большого терпения. Могу вас уверить: копаться в мыслях пьяного и того хуже. Мой мозг подвергся серьезной перегрузке, но в конце концов выяснилось, что напрягалась я не зря.

Виктор Алексеевич был человеком незаурядным и очень интересным. Фамилия у него была боевая - Скобелев, и сам он парень хоть куда, несмотря на то, что последнее время задурил и часто припадал к бутылке. Док за него беспокоился напрасно, такие не спиваются. Самое позднее осенью Виктор Скобелев встал бы как-нибудь утречком, вымел из квартиры всякий хлам, вкупе с дружками-алкоголиками, и начал новую жизнь, конечно, если бы не сложил голову в кабацкой драке до этого времени или не попал под машину по пьяному делу.

В настоящее время он искоса на меня поглядывал и думал: "Пить надо завязывать, на человека не похож... приличные люди уже стороной обходят". Выудив все, что мне было нужно на данном этапе, я взглянула на часы, поднялась и сказала:

- Мне пора. Счастливо отдохнуть.

Док приподнялся и поцеловал мне руку, а Виктор кивнул.

Док явился ближе к вечеру, слегка навеселе.