являлся с пышностью, в золоте, алмазах и орденах. Между тем, на гулянья,
как в Париже, выезжал вдруг среди чопорной, гонявшейся за ним знати не
только без пудры и в круглой мещанской шляпе, но даже в простом кафтане,
из серого и нарочито грубого сукна. Я, как и другие, мало угадывал
внутренние побуждения графа и часто от его слов недоумевал. Претонкий,
великого ума был человек.
хотя данное мне поручение княжны сильно меня смущало. Перед выездом из
Рагузы я письменно предупредил графа о своем избавлении от турок и
сообщил, что везу ему вести о некоей важной, случайно открытой и виденной
мною особе. Долго длилось мое странствие по Италии; в горах я простудился
и некоторое время пролежал хворый у одного сердобольного магната.
роскошному графскому палаццо в Болонье, узнал, что граф дома, и велел о
себе доложить. За долгую неволю в плену можно было ожидать доброго привета
и награды, но я был в сомнении, как встретит меня граф за свидание и
переговоры, без разрешения начальства, с опасною претенденткою.
совести спросили, как я гляжу на эту особу, я в то время усомнился бы дать
искренний ответ. Доходили до меня в Рагузе кое-какие сомнительные вести о
ее прошлом, о каких-то связях. Но что было за дело до ее прошлого и мало
ли в какие связи она могла вдаваться, ища выхода из своей тяжкой судьбы!
Да еще и были ли эти связи?
и зал, сперва в нижнем, потом в верхнем ярусе дома.
только дома, но и в то время на чужбине любил-проводить время с голубями,
до которых был страстный охотник. При моем появлении он находился на вышке
своих хором, куда запросто велел лакею ввести и меня.
огромного роста человек, в присутствии коего все прочие люди казались быть
малыми пигмеями, сидел на каком-то стульчике, у раскрытого и пыльного
чердачного окошка. Пребывая здесь, от дневной духоты, в одной сорочке, он
попивал из кружки со льдом какое-то прохладительное и забавлялся,
помахивая платком на стаю кружившихся по двору и над крышами голубей.
избавился? поздравляю, братец, садись... А видишь, вон та пара, каковы?..
Эк, бестии, завились... турманом, турманом!..
любопытством разглядывать его. Граф за эти годы по покое еще более
пополнел. Шея была чисто воловья, плечи, как у Юпитера или бога Бахуса, а
лицо так и веяло здоровьем и удальством.
тешимся, пока ты терпел у турок; здесь все глинистые да чернокромные;
трубистых, как у нас, мало и не простые, брат... Да, за сто верст письма
носят... диво, вот бы у нас развести... Ну, рассказывай о плене и о твоих
странствиях...
внимательнее. Когда же я упомянул об особе, виденной в Рагузе, и подал от
нее пакет, граф ковшиком с тарелки метнул голубям горсть зерна и, пока те,
извиваясь гурьбой, слетались на выступ крыши, встал.
поговорить толком. Сойдем с этой мачты в кают-компанию.
приказал не принимать никого. Мы долго бродили по дорожкам. Отвечая на его
вопросы, я вглядывался в выразительные, как бы вдруг затуманенные, глаза
графа. Он меня слушал с особым вниманием.
она самозванка, авантюрьера? Объяснись, - прибавил он, сев на скамью, - с
чужого ли голоса ты говоришь, или убедился лично?
на сказку... Сибирь, отравление, бегство в Персию, сношения с
владетельными дворами Европы. Как верный слуга государыни, я действовал по
совести, всматривался и скажу прямо - не могу утаить сомнений.
что важно: в Петербурге о ней уже знают и пишут мне, как о побродяжке,
всклепавшей на себя неподходящее имя и род.
так, не спорю... Но зачем же решили требовать ее выдачи, а в случае отказа
- взять силой, даже бомбардировать рагузскую цитадель? С побродяжкой так
не возятся. Такую просто и без огласки поймать... навязать камень на шею
да и в воду.
приснопамятные, июньские дни...
глядя на меня, - ты как об этом думаешь? Ну-ка, говори начистоту.
9
падении силы Орловых, об удалении бывшего фаворита в Ревель и о возвышении
их врагов. Досада ли, огорчение ли ослепляло графа или в самом деле он
искренне поверил в происхождение княжны, только, очевидно, он со мной
говорил не на ветер, и в его душе происходила некая нешуточная борьба.
но, уж если вы повелеваете, я не утаю. Виденная мною особа действительно
очень схожа с покойною императрицею Елисаветой. Кто не знает изображений
этой государыни? Тот же величественный очерк белого, нежного лица, те же
темные дугой брови, та же статность, а главное - эти глаза. Не могу не
привести рассказа моей покойной украинской бабушки о родных Разумовского.
что же тебе говорила бабка?
некогда что-то слышал о тьмутараканской принцессе.
за спину и понурившись, он медленно опять стал прохаживаться по тропинкам
сада. Я почтительно следовал за ним.
мне свои проницательные, соколиные глаза. - Дело великой, государственной
важности. Будь осторожен, и не только в действиях или словах, в самих
помыслах. Клянешься ли, что будешь обо всем молчать?
глядевший взор, прибавил:
всячески можно изловчиться, если приказывают. Да честно ли, слушай,
обманом-то, тайком? а? притом с женщиной... ведь жалко было бы? правда?
открыто... иначе всяк назвал бы предателем, низким душегубцем.
он. - А из Петербурга все-таки даром не напишут, и притом, как на нас там
смотрят, еще вилами писано по воде... Да что! откровенно тебе скажу:
оттуда уже дважды являлись ко мне тайные послы, соблазняя и склоняя против
всех вверенных мне дел... Ожидал ли ты этого? Не обидно ли, после всех
моих заслуг? а?
Действительное падение фавора его семьи мне уже было известно.
окружающих ее, сказал, что берет меня в свой ближний штаб, и отпустил, с
приказом остаться в Болонье и ждать его зова. Я поблагодарил за внимание и
откланялся.
недели. Меня к нему не звали. Будучи без денег, я сильно во всем нуждался,
да и скучал. Писать в Россию было некому. Прошло еще несколько дней. За
мной явились.
бумаги.
пошли своим заимодавцам-французам... ты обезденежел на службе... а завтра
едешь в Рим...
ветрогоном Радзивиллом, - сказал граф, - оставила Рагузу. Сперва она, с
Максимов Альберт
Гуревич Георгий
Витковский Евгений
Суворов Виктор
Березин Федор
Перумов Ник