находился у противоположной стены; вечер был теплый, и ни в одном из них
не загорался огонь; вместо этого гостей должен был объединить накрытый в
углу возле камина столик, на котором стояли бутылки, графины и высокие
стаканы для вина. Пола Оверта нельзя было назвать настоящим курильщиком;
он, правда, мог иногда выкурить сигарету, другую, но по совсем иным
причинам, а никак не из пристрастия к табаку. Именно так и обстояло дело
на этот раз; привела его в эту комнату лишь надежда, что ему удастся хоть
немного поговорить с глазу на глаз с Генри Сент-Джорджем. Огромной
важности разговор, перспективой которого знаменитый писатель обнадежил его
утром, так еще и не состоялся, и его это очень огорчало, ибо он знал, что
на другой день сразу же после завтрака все гости разъедутся. Разочарование
ждало его и здесь: по всей видимости, автор "Призрачного озера" был не
склонен продлить свой вечер. Его не оказалось ни среди толпившихся в
курительной комнате в ту минуту, когда Оверт туда вошел, ни среди тех, что
появились там, уже в вечерних костюмах, в последующие десять минут.
Молодой человек помедлил немного, подумал, что Сент-Джордж, может быть,
вернулся к себе, чтобы облачиться в какое-нибудь диковинное одеяние; это
могло объяснить его задержку и вместе с тем еще раз подтвердило бы
сделанное Овертом ранее наблюдение, что он стремится соблюсти все
общепринятые условности. Однако он не пришел; оставалось думать, что он
одевается в нечто еще более необычное, чем можно было от него ожидать. Пол
уже примирился с мыслью, что больше его не увидит, но чувствовал себя все
же несколько задетым, несколько обиженным тем, что тот не счел возможным
уделить ему и пяти минут. Он не сердился на него, он продолжал дымить
своей сигаретой и только вздыхал, сожалея, что упустил этот исключительный
случай. И он медленными шагами расхаживал по комнате, разглядывая
старинные эстампы на стенах, как вдруг почувствовал, что чья-то рука
опустилась ему на плечо, и услышал дружественный голос:
этот раз это было его серьезное лицо, - и Оверт горячо откликнулся на его
слова: он сказал ему, что пришел сюда только ради него, для того чтобы
немного с ним поговорить, что он сидел и ждал, а потом, видя, что его все
нет, собирался уже было уйти и лечь спать.
ища глазами место, где бы они могли расположиться. - Это мне очень
полезно, очень полезно.
способную определить то, без чего вы можете обойтись. Самому-то ведь
никогда до этого не додуматься. Она не позволяет мне даже прикоснуться к
сигарете.
курильщиков, и Сент-Джордж продолжал:
иметь жену.
Сент-Джордж. - Вместе с тем вам бы воздалось за это сторицей. Существует
множество доводов в пользу жен, - добавил он, сложив руки на груди и
скрестив вытянутые ноги. Закурить он решительно отказался и продолжал
держать в руке незажженную сигарету. Тронутый его учтивостью, Пол Оверт не
стал курить сам; клубившийся в комнате дым не достигал их, курильщики были
далеко, в противоположном углу. Сент-Джордж возобновил прерванный
разговор, сказав, что было бы, конечно, жаль, очень жаль, если бы они
расстались, так и не успев поболтать.
незаурядный. Вы написали замечательную книгу.
известно всем, - ответил Сент-Джордж с фамильярностью литературного
confrere тоном, в котором собеседнику его почудился шелест лавра. - Ваше
имя на устах у всех мужчин и, что еще того важнее, у всех женщин. К тому
же я только что читал вашу книгу.
розовом свете? Но вы же ей не поверили? - спросил Сент-Джордж.
дожидаясь ответа, Сент-Джордж продолжал: - Таким девушкам всегда надо
верить, всегда, всегда. Есть женщины, которых мы принимаем с какими-то
оговорками, со скидками, но ее вы должны принимать такой, какая она есть.
своей несообразностью; может быть, это была рассудительность, с которой он
эти слова произнес.
должен вам признаться, что когда мы с вами увиделись сегодня днем, я
действительно еще не читал вашу книгу.
поверил мисс Фэнкорт.
если из-за этого я лишился вашего доверия?
вас подает? Вам же нечего бояться, - сказал Пол.
как я! Мне давно уже пора от всего _отказаться_, и от этого никуда не
уйдешь. Для ее юного воображения (такого богатого, не правда ли?) найдется
лучшее применение, чем тем или иным способом "подавать" такую усталую,
изношенную, заезженную скотину, как я! - В словах Сент-Джорджа внезапно
появилась грусть. Она вызвала в Поле протест, но, прежде чем он успел
открыть рот, чтобы возразить, собеседник его перевел разговор на только
что написанный им роман.
приходится слышать. Но это безусловно хорошо.
становятся хуже - во всяком случае, большинство. Насколько же это легче -
становиться хуже! Видит бог, я все это испытал на себе. Знаете, меня не
так уж волнует, _что_ люди пытаются сделать и что им удается. Но _вы
должны_ быть лучше, чем они, вы должны держать голову высоко. Что там
говорить, мне это не удалось. Это очень трудно - в этом-то и вся
загвоздка; но я вижу, что вам это по силам. Будет таким позором, если вы
не сможете.
я не могу понять, на что вы намекаете, когда говорите, что сплоховали, -
заметил Пол Оверт с лицемерием, которое ему, правда, можно было простить.
Собеседник его сейчас так ему нравился, что в эту минуту он уже, кажется,
готов был больше не думать о постигавших знаменитого писателя неудачах.
Сент-Джордж; он сидел, откинув голову на спинку дивана и устремив взгляд
на потолок. - Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Я не прочел и
двадцати страниц вашей книги, как увидел, что это именно так.
предупреждением. Конечно, это потрясающее зрелище - особенно для юноши
неискушенного, полного веры - видеть, как человека, достойного лучшей
доли, постигает в мои годы такое бесчестие.
но решительно и нисколько не волнуясь. В тоне его была какая-то
бесстрастная прямота, которая становилась неумолимо жестокой, жестокой по
отношению к себе самому. Пол Оверт опустил руку ему на плечо, словно в
знак протеста. Но говоривший не унимался и продолжал, в то время как глаза
его, казалось, следили за искусными изгибами лепки прекрасного потолка
работы Адамов (*5):
мною урока, ибо это действительно урок. Пусть вам пойдет на пользу хотя бы
то, что жалкий мой вид повергнет вас в содрогание; пусть это поможет вам в
будущем не сворачивать с прямого пути. Не становитесь в старости тем, чем
стал я - горьким, невольным примером того, к чему приводит поклонение
ложным богам.
было, как курильщики толковали о парламентском большинстве.
чтобы устроить детей и одеть жену - все, что толкает человека на этот путь
наименьшего сопротивления. О, на какие только подлости не приходится из-за
этого идти!
Разумеется, если вы намерены создать что-то значительное.
Мережковский Дмитрий
Конюшевский Владислав
Сертаков Виталий
Ильин Андрей
Конан-Дойль Артур
Посняков Андрей