притяженцев{419}. Олибри - великий геометр и талантливый физик - основал
секту вихревиков. Чирчино - великий физик и талантливый геометр был первым
притяженцем.
положения Олибри отличаются на первый взгляд соблазнительной простотой. В
общих чертах они удовлетворительно объясняют главные феномены. Но они
неосновательны в деталях. Что касается Чирчино, его исходный пункт кажется
нелепым, но ему не удался только первый шаг. Мельчайшие подробности,
ниспровергающие теорию Олибри, подтверждают его систему. Он идет путем,
вначале темным, но чем дальше, тем все более ясным. Наоборот, Олибри, ясный
вначале, постепенно становится темнее. Его философия требует не столько
изучения, сколько умственной силы: последователем второго нельзя стать без
значительного ума и серьезного изучения. В школу Олибри можно войти без
подготовки, ключ к ней имеется у каждого. Школа Чирчино открыта только для
лучших геометров. Вихри Олибри понятны для всех умов. Основные силы Чирчино
доступны лишь первоклассным математикам. Всегда на одного притяженца будет
приходиться сотня вихревиков. И один притяженец всегда будет стоить сотни
вихревиков. Таково было положение дел в Академии наук Банзы, когда она
рассматривала вопрос о нескромных сокровищах.
тяготению; сюда не было доступа тонкой материи. Напрасно президент просил
высказаться всех, у кого были какие-нибудь мысли на этот счет, - глубокое
молчание царило в аудитории.
количестве предметов, ему неизвестных, встал с места и сказал:
мироздания: я подозреваю, что причина его та же, что у приливов и отливов. В
самом деле, заметьте, что у нас сегодня как раз полнолуние, совпадающее с
равноденствием. Но, прежде чем принять мою догадку, надо послушать, что
скажут сокровища в следующем месяце.
рассуждает, как сокровище; но так как он обладал проницательностью, то сразу
догадался, что о нем это подумали.
высоты морских приливов во всех портах государства. Правда, наблюдениями
некоторых мои вычисления опровергаются, но я надеюсь, что это неудобство
будет возмещено полезностью, какую из них извлекут, если болтовня сокровищ
будет согласовываться с приливами и отливами.
сказал:
автор, наверное, приводит. Дальше, после пропусков около двух страниц, мы
читаем:
основании выводов, сделанных из его теории, согласно которой он предполагал
рано или поздно доказать, что отныне женщины должны говорить посредством
сокровища все, когда-либо сказанное им на ухо.
рассмотрения, чем искать причин с помощью гипотез, ни на чем не основанных.
Что до меня, я бы молчал, если бы мне нечего было вам сказать, кроме
вздорных предположений, но я исследовал, изучал, размышлял. Я видал
сокровища во время припадков и я пришел, с помощью опытного изучения органа,
к уверенности, что то, что мы называем по-гречески delphus, имеет все
свойства трахей, и что есть субъекты, которые могут так же хорошо говорить
при помощи сокровища, как и ртом. Да, господа, delphus - инструмент струнный
и в то же время духовой, но скорее струнный, чем духовой. Наружный воздух, в
него входящий, производит действие смычка на сухожилия губ, которые можно
назвать лентами или голосовыми связками. Легкое прикосновение воздуха к
голосовым связкам заставляет их вибрировать, и своими вибрациями, более или
менее частыми, они производят разнообразные звуки. Человек видоизменяет эти
звуки, говорит, может даже петь. Так как здесь имеются только две ленты или
две голосовых связки и так как они приблизительно одной длины, меня, без
сомнения, спросят, почему этого достаточно, чтобы производить множество
звуков, низких и высоких, и сильных и слабых, на какие только способен
человеческий голос.
что растяжение и сокращение связок может производить этот эффект.
демонстрировать в собрании таких ученых мужей, как вы. Но что вследствие
этих сокращений и растяжений delphus может издавать звуки, более или менее
высокие, иными словами, передавать все оттенки человеческого голоса и все
тона пения, - это факт, который я льщу себя надеждой установить вне всяких
сомнений. Я предлагаю проверить это на опыте. Да, господа, я обязуюсь
заставить рассуждать, говорить и даже петь перед вами delphus и сокровище.
заставить сокровища играть ту же роль, какую играла трахея у одного из его
собратьев, который, завидуя его успеху, напрасно старался ему повредить.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
МЕНЕЕ УЧЕНАЯ И МЕНЕЕ СКУЧНАЯ, ЧЕМ ПРЕДЫДУЩАЯ.
идеи находили более остроумными, чем серьезными.
говорить, то отчего они так долго не пользовались ею? Если это была милость
Брамы, внушившего женщинам столь сильное желание говорить и по доброте своей
удвоившего органы их речи, странно, что они не знали этого и так долго
пренебрегали таким драгоценным даром природы. Почему одно и то же сокровище
говорило только однажды? Почему все они говорили только об одном и том же?
Какой механизм заставляет один из ртов молчать, когда другой говорит? Кроме
того, - прибавляли возражающие, - если судить о болтовне сокровищ по
обстоятельствам, при которых большая часть из них говорила, и по вещам,
какие они произносили, можно думать, что это была непроизвольная речь и что
эти части тела продолжали бы быть немыми, если бы было во власти их
носительниц принудить их к молчанию.
сокровища говорили всегда, но так тихо, что их было едва слышно даже тем,
кому они принадлежали; что нет ничего удивительного, если они повысили тон в
наши дни, когда вольность речи достигла таких пределов, что без всякого
стыда говорят о самых интимных вещах; что быть немым и хранить молчание - не
одно и то же; что если они говорили только однажды, это не значит, что они
больше не будут говорить; что они все говорили об одном и том же оттого,
что, по-видимому, ни о чем другом у них не было представления; что те,
которые еще не говорили, заговорят; что если они молчат, это потому, что им
нечего сказать, или потому, что они плохо сложены, или же, наконец, потому,
что им не хватает мыслей и терминов.
женщинам возможность удовлетворить ненасытное желание говорить, удвоив орган
их речи - значит признать, что если бы это благодеяние вело к неприятным
последствиям, то верховная мудрость должна была бы их предотвратить, - она
это и делает, принуждая один из ртов молчать, когда другой заговорит. Для
нас в высшей степени неприятно, когда женщина с минуты на минуту меняет
мнение; что же это было бы, если бы Брама дал им возможность в одно и то же
время иметь два противоположных мнения? Кроме того, нам дано говорить для
того, чтобы нас выслушивали; ну, а в каком положении очутились бы женщины,
имея два рта, когда и с одним они не умеют друг друга слушать?
но он ошибся. Его продолжали осуждать, и он уже готов был сдаться, когда
физик Чимоназ поддержал его. Тогда диспут сделался бурным: от вопроса
удалились, потеряли нить, нашли ее и снова потеряли, ожесточились, дошли до
криков, потом до взаимных оскорблений, и заседание Академии на этом
закончилось.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ЧЕТВЕРТАЯ ПРОБА КОЛЬЦА.
стала новостью дня и предметом обсуждения во всех кругах общества; это была
неисчерпаемая тема. Все сходило с рук. К истинным происшествиям прибавляли
выдуманные. Принимали на веру все, что угодно. В беседах об этом прошло
более полугода.
дам, приближенных Манимонбанды, обсуждалась речь сокровища, принадлежащего
жене одного председателя, затем сокровища маркизы; потом раскрылись
благочестивые секреты некоей ханжи, наконец, секреты многих других
отсутствующих дам; бог знает, какие слова приписывались их сокровищам,
непристойными выражениями не стеснялись; от фактов переходили к
рассуждениям.
направленное на сокровища, держит нас в ужасном состоянии. Как! - вечно со
страхом ожидать, что из твоих недр раздастся дерзкий голос!
Круз Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Шилова Юлия
Чернецов Андрей