мою долгую жизнь, мисс, мне приходилось вести дела то одних, то других
клиентов, и это совершенно то же, как в течение дня переходишь от одного
посетителя к другому. Короче говоря, я никаких чувств не испытываю, я -
просто машина. Итак, буду продолжать.
выразительно сдвинув брови, она пристально всматривалась в него, - что,
когда я осталась сиротой - ведь мать моя пережила отца всего лишь на два
года, - это вы и привезли меня тогда в Англию. Я почти уверена, что это были
вы...
протянулась к нему, и церемонно поднес ее к губам. Засим он снова усадил
юную леди в ее кресло и, нагнувшись к ней, заговорил, глядя в поднятое к
нему личико и ухватившись левой рукой за спинку кресла, тогда как правой он
то потирал себе подбородок, то поправлял парик, то выразительно подкреплял
свои слова красноречивым жестом.
обманывал вас, говоря, что я человек лишенный каких-бы то ни было чувств,
что у меня нет ровно никаких отношений с моими клиентами, кроме чисто
деловых, потому что - вы только подумайте, ведь я вас с тех пор так больше и
не видел. Нет, вы с тех пор состоите под опекой банкирского дома Теллсона,
тогда как я веду разные другие дела банка Теллсона. А что до чувств - да у
меня для этого нет ни времени, ни возможности. Вся моя жизнь, мисс, проходит
в том, что я без конца верчу ручку громадной денежной машины.
тщательно пригладил обеими руками свой светлый парик (в чем не было ни
малейшей надобности, ибо он и без того сверкал безукоризненной гладкостью),
а затем снова принял прежнюю позу.
заметить) совпадает с историей вашего бедного батюшки. Но продолжение у нее
другое. Если бы, например, оказалось, что батюшка ваш не умер, когда его...
да вы не пугайтесь!.. Ну, что это вы так вздрогнули!
кресла, положил левую руку на судорожно вцепившиеся в него трепетные
умоляющие пальчики, - пожалуйста, прошу вас, успокойтесь! Это же деловой
разговор. Так вот, значит, я продолжаю.
начал снова:
оказалось, что мосье Манетт вовсе не умер, а исчез бесследно, если бы,
предположим, его куда-то упрятали, и не трудно даже догадаться, куда, в
какое страшное место, хотя никакими силами и нельзя было обнаружить никаких
следов; допустите, что у него среди его соотечественников оказался бы некий
могущественный враг, у которого была такая особая привилегия,
предоставлявшая ему страшное право - у нас о таких вещах в то время не
решались и шепотом говорить, даже самые смелые люди, - право вписать любое
имя на подписанном королевской рукой приказе, а это означало арест и
заключение в темницу на какой угодно срок; и сколько бы жена исчезнувшего ни
обращалась с мольбами и к королю, и к королеве, и к судьям, и к кардиналу,
пытаясь узнать о нем хоть что-либо, все тщетно - и вот, если бы это было
так, тогда история вашего батюшки была бы подлинной историей этого
джентльмена, доктора из города Боне.
Очень хорошо! (На самом деле он вовсе не был уверен, что все так хорошо.) У
нас с вами, не забудьте, чисто деловой разговор. Смотрите на это, как на
дело, которое нам надо сделать. Так вот, значит, если жена этого доктора -
женщина необыкновенного мужества и стойкости - так настрадалась из-за этого,
что, когда у нее родился ребенок...
эта несчастная леди так настрадалась еще до того, как ребенок появился на
свет, что решила избавить свое бедное дитя от этого страшного наследия,
уберечь его от тех ужасных мучений, которые ей самой пришлось претерпеть, и
растить девочку, внушив ей, что отец ее умер... Но что это! - На колени?..
Господь с вами, да зачем же вам становиться передо мной на колени! Что вы!
правду!
Ну как же я могу вести деловой разговор, когда я в таком смущении? Давайте
рассуждать здраво... Вот, например, если бы вы сейчас сделали мне одолжение
и ответили, сколько будет девять раз по девять пенсов, или, например,
сколько шиллингов в двадцати гинеях, вы бы меня успокоили. Я бы за вас так
не огорчался, а то видите, как вы разволновались!
ответила на его увещанья, но руки ее, по-прежнему сжимавшие его руку, почти
перестали дрожать, и она сидела так тихо, что мистер Джарвис Лорри несколько
успокоился.
вами дело. Вот так, значит... ваша матушка и поступила относительно вас,
мисс Манетт. А когда она умерла - я думаю, ее сразило горе, - она ведь всю
жизнь не переставала тщетно разыскивать вашего батюшку... вам было всего два
года, и вы росли счастливо и расцветали, избавленная от этого страшного
мрака неизвестности - погиб ли ваш батюшка, отчаявшись вырваться из темницы,
или томился там долгие годы.
словно представляя себе, что они могли преждевременно подернуться сединой.
что было, осталось вашей матушке и нам. Ничего нового по части денег или
какого-нибудь иного имущества мы не обнаружили... но... вот...
ее застывшем личике с углубившейся морщинкой между бровями, которая с самого
начала привлекла его внимание, проступило выражение ужаса и боли.
одна тень от него, верно, осталась. Но будем надеяться на лучшее. Так или
иначе - он жив. Его перевезли в дом его старого слуги в Париже, и мы с вами
едем туда: я - чтобы опознать его, если смогу, а вы - возвратить его к жизни
дочерней любовью, участием, заботами, лаской.
внятным голосом, в котором слышался ужас, она проговорила точно во сне:
хорошее и дурное. Вы на пути к бедному, безвинно пострадавшему джентльмену,
и если море будет спокойно и мы доберемся без помех, - вы скоро будете с
самым близким вам человеком.
преследовал меня.
что это поможет ему завладеть ее вниманием: - его нашли под другим именем,
настоящее его имя давно забыто, - либо его очень уж долго скрывали; и
теперь, конечно, бессмысленно, чтобы не сказать больше, выяснять, как все
это случилось: забыли о нем, и он оказался вычеркнутым из жизни на долгие
годы, или его умышленно держали в темнице все это время, - всякие попытки
выяснить что-либо более чем бесполезны, они крайне опасны. Лучше даже и не
заикаться об этом нигде, ни при каких обстоятельствах и увезти его из
Франции, по крайней мере на некоторое время. Даже я, хотя мне, как
англичанину, нечего опасаться, даже банкирский дом Теллсона, который
пользуемся большим влиянием во Франции, ибо он предоставляет ей кредит, даже
мы избегаем называть какие-либо имена, связанные с этим делом.
держится в строжайшем секрете. Мои полномочия, рекомендации, памятные
заметки, - все запечатлено в двух словах "Возвращен к жизни", а под этим
можно подразумевать, что угодно. Но что это? Она ничего не слышит!.. Мисс
Манетт! Мисс Манетт!
его руку и даже не откинувшись на спинку кресла. Глаза ее были открыты и
устремлены на пего, и на лице было все то же выражение ужаса, как будто
вырезанное или выжженное в этой складке между бровями. Пальцы ее с такой
силой впились в его руку, что он не решался разжать их, боясь сделать ей
больно, и, не двигаясь с места, стал громко звать на помощь.
взволнован был мистер Лорри, он успел заметить, что вся она красная, и
волосы у нее красные, а платье невообразимо обужено, на голове какой-то
удивительный колпак, смахивающий то ли на гренадерский походный котелок
довольно внушительных размеров, то ли на большой круг стилтокского сыра; она
ворвалась в комнату, оттеснив сбежавшихся слуг, и мигом отцепила мистера
Лорри от молодой леди, двинув его своей здоровенной ручищей в грудь с такой
силой, что он отлетел к стене.
Лорри в тот миг, когда он стукнулся о стену.)
Нечего пялить глаза, чего вы во мне не видали? А ну-ка, несите сюда все, что
нужно! нюхательной соли, воды, уксуса! да поворачивайтесь быстрей, а не то
вы у меня такого дождетесь!
осторожно перенесла свою пациентку на диван и очень ловко и бережно уложила
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник
Прозоров Александр
Андреев Николай
Афанасьев Роман