Чтение 6–й страницы книги ~Гроб На Колесиках~

теряем ее! Сердце останавливается! Где анастезиолог?"
- А потом?
- Надо мной нависло что-то грозное, бесформенное, с отрубленными пальцами...
Мне страшно и противно. Потом оно исчезает, и я вижу... нет, не вижу... чувствую
двух птиц. Они не знают, куда меня нести и кого-то ругают... Черная птица
говорит, что это уже второй такой случай... Еще она говорит про свои перья, на
которых не записано мое имя. Белая птица берет мне и несет... Что это за место?
Где мы? В каком городе?
Девочка с волосами цвета соломы озадаченно посмотрела на фиолетовые воды
залива и нависший над нами мост. Я еще порадовался, что отсюда не виден мой гроб
на колесиках. На непривычного человека он производит отталкивающее впечатление.
Мне и самому, когда я не был еще завзятым гробайкером, не одну неделю пришлось
привыкать к такому средству передвижения.
- Это никакой не город.
Настя недоверчиво сдвинула брови.
- То есть как это не город?
- Это Потусторонний Мир. То бесформенное без пальцев, должно быть, Красная
Рука. Значит, твоя гибель была преждевременной. Ты вообще должна была остаться в
живых.
Я ожидал какой угодно реакции, слез, ужаса, но то что выдала Настя меня
поразило.
- В Потустороннем Мире? Спорим, что мы не Потустороннем Мире! - выпалила она.
- Как это не в Потустороннем? - озадачился я, не понимая, что она этим хочет
сказать.
Настя обвела взглядом фиолетовую воду Залива, ржавую пристань, ветхую баржу
Харона, фонари, раскачивающиеся на виселицах. Во взгляде ее появилось недоумение
и одновременно легкий ужас. Она поняла, что я не вру, поняла, что случилось с
ней.
- Ну и что, пускай даже в Потустороннем! Что ты этим хочешь доказать? - упрямо
заявила она.
Я понял, что судьба свела меня со спорщицей. Спорщицей уникальной.
Феноменальной. Спорщицей, которая спорит с кем угодно и по какому угодно поводу,
которая будет противоречить и утверждать противоположное, даже падая с
двадцатого этажа. При всем том голос Насти звучал уверенно. Это меня порадовало.
Значит, паника уже позади. Девочка взяла себя в руки.
- А ты? Как ты сюда попал? - спросила она.
- Помнишь, черная птица говорила, что это уже второй такой случай?
Настя вздрогнула и пристально взглянула на меня.
- А кто первый? Неужели ты?
Я кивнул.

Глава третья.

КАРАМОРА

Одному мальчику подарили черную тетрадь
и черную ручку. Ночью мальчику приснилось, что из
черной тетради выходит огромное черное чудовище.
- Не пиши в черной тетради черной ручкой слово "Карамора"
или я выскочу и задушу тебя! - пробасило чудовище.
Утром мальчик вспомнил сон и, не удержавшись,
написал в черной тетради "Карамора", но только
не черной, а зеленой ручкой. Тотчас из тетради
выскочила крошечная зеленая букашка.
- Ты фто издефаешься? В кого ты меня превратил! -
пропищала она.

"Чудовище из тетради"

1.

- Я возьму тебя к нам. Надеюсь, Ягге и Вурдик согласятся быть твоими бабушкой
и дедушкой, - сказал я.
- Спорим, не согласятся? - по привычке выпалила Настя и тотчас добавила уже
мягче: - То есть зачем?
По тому, как это это спросила, я сообразил, что у нее на Земле остались
любящие бабушка и дедушка. Возможно, даже несколько, и все они сдували с нее
пылинки. Разумеется, девочке непросто будет смириться с тем, что она их
лишилась. Мне в этом смысле было проще. Одного деда я вовсе не знал, а второй
был больше привязан к бутылке, чем ко мне.
- Не родными, конечно, но это неважно. Ягге и Вурдик станут тебе даже ближе
родных, - заверил ее я.
- Но зачем?
- Здесь все держатся вместе. Наверное для того, чтобы легче было выжить.
Каждый день Красная Рука выпускает из преисподней все больше чудовищ. Некоторые
из них выглядят совсем безобидно. Зазеваешься - и отправишься к мертвякам. А
мертвяком быть плохо. Очень плохо. А члены одной семьи помогают друг другу.
Предупреждают об опасностях. Говорят с тобой. Успокаивают. Понимаешь?
- Кажется, да, - тихо откликнулась Настя. - Люди должны помогать друг другу,
чтобы и здесь остаться людьми.
- Примерно тоже самое говорит Ягге, хотя она и не человек, - признал я.
- А кто?
- Богиня из старого Пантеона. Когда-то ей даже жертвы приносили. Телят,
голубей, еще чего-то там. Она сама рассказывала.
- И она брала?
- Брала, - кивнул я. - Но не потому, что ей сильно нужны были эти голуби.
Просто Ягге говорит, что дорог не подарок, а внимание.
Теперь, когда первое волнение улеглось, я наконец разглядел Настю. Не скажу,
что она была красавица, даже скорее всего и не была. Но тем не менее в ней было
что-то еще, чего я не мог выразить, но что мне очень нравилось. Широкоскулая,
небольшого роста, с большими удивленными глазами и светлыми, как и волосы,
бровями вразлет. Один передний зуб у нее слегка наползал на другой, а у глаза
был маленький шрамик. И вдобавок она была в очках. Тонких, довольно красивых
очках с металлической дужкой, которые, когда она их снимала, оставляли на
переносице крошечные продавлинки. Отчего-то я перестал даже сожалеть об
утопленном шлеме, хотя и знал, что едва ли мне удастся раздобыть новый.
Мы сидели на краю мола. Когда стала накатывать волна, Настя вскочила и
неосторожно наступила мне на пальцы.
- Ой, прости! Я ужасно рассеянная. Со мной вечно всякая ерунда случается, -
извинилась она.
- Ничего. У меня еще несколько осталось, - пробурчал я, дуя на пальцы.
Вода залива зарябила. Послышался мелодичный звон. На поверхность медленно
всплыла хрустальная куколка, и волны стали прибивать ее к мосту. Не знаю, была
ли это та же самая куколка или другая: во всяком случае, никаких следов того,
что она была разбита, не оставалось.
Настя схватила меня за руку, и я ощутил, какая маленькая и теплая у нее
ладонь.
- Уведи меня!
- Спорим, что это не кукла? - пошутил я.
Но в настоящий момент мое чувство юмора не было оценено по достоинству.
- Уведи! Пожалуйста! - взвизгнула она.
- Ладно, пошли, - сказал я снисходительно.
Железная лестница жалобно загудела под нашими ногами. Поднявшись на мост,
Настя взвизгнула и, отпрыгнув назад, едва не столкнула меня назад, в ласковые
объятия хрустальной куколки.
- Вот спасибо! Еще бы чуточку посильнее - и в самый раз! - поблагодарил я, в
последний миг повисая на поручнях своими ранее отдавленными пальцами.
- Там, там, ты видишь? - девочка с ужасом обернулась ко мне.
Я вспомнил, что так и не предупредил ее о своем гробульнике. "Пускай
привыкает. Гроб на колесиках еще не самое жуткое, что здесь можно встретить," -
решил я и со вздохом взялся за лямку. Мне еще предстояло тащить его до заправки.

2.

- Ну вот и готово! Садись! Карета Золушки подана! - подождав, пока заправочный
шланг втянется в огромную каменную жабу, я показал Насте на крышку гроба.
- Ты хочешь, чтобы я туда села? - отшатнулась она.
- Не сомневайся - ты имеешь дело с опытным гробайкером, - заверил ее я.
До сих пор не пойму отчего, но мои слова, кажется, напугали ее еще больше.
Вздохнув, Настя решительно перекинула ногу через крышку гроба и уселась позади
меня. Я несколько раз прокрутил заводную рукоятку и добился того, что гроб,
зачихав, завелся. Я пришпорил его, ухватился за кисти, и мы тронулись.
Промчавшись мимо Пристани, я свернул в город.
В Потустороннем Мире был обычный полдень. По дороге, одни-одинешеньки бежали
Полосатые Ноги. Из дыры на большом пальце торчал желтый черепаховый ноготь. За
Полосатыми Ногами на черной простыне гнался Шамшурка. На окнах развевались
красные занавески. Толстая, с лимонным носом, Зеркалица предлагала бесплатные
билетики, заманивая прохожих в комнату кривых зеркал. Насколько мне известно, из
этой комнаты еще никто не возвращался. Тротуар наискось пересекали чьи-то
расплывчатые следы - похоже, что ночью, выслеживая добычу, здесь крались
пластилиновые человечки. Встречаться с ними было опасно: окружат со всех сторон,
залепят нос, рот и глаза. На перекрестке, размахивая зеленым костылем,
Злюка-Кузюка колотил Студенца. Студенец, не оставаясь в долгу, морозил его своим
леденящим дыханием. Рядом уже валялось несколько случайно замороженных прохожих.