Филька спокойно встал и направился к дверям.
- Ты куда? - завопил Антон, преграждая ему дорогу.
- Если вы мне не верите, тогда я пошел. Меня дома компьютерные игры ждут.
- Нет, ты постой! Раз уж начал - заканчивай! Почему ты сказал, что завтра
опроса не будет? - взревел Мокренко.
- Потому что я отвлеку Раису. Заговорю ей зубы! - уверенно сказал Филька.
- Это невозможно! Твой план - дохлый номер!
- Для тебя, может, и дохлый, а для меня нет. Ну, пока! - и отстранив Антона,
Хитров гордо вышел из класса, оставив последнее слово за собой.
Аня и Рита, сгорая от любопытства, выскочили за ним.
- Как ты думаешь, он действительно это сделает? По-моему, он привирает! -
спросил Антон Данилов у Егорова.
- Помнишь снеговика? Тогда мы тоже были уверены, что Филька не сумеет
спрятаться, - напомнил Колька.
- Да, от Хитрова всего можно ожидать. Но на этот раз, я уверен, он сядет в
лужу, - категорично заявил Данилов.
И вот наступило следующее утро.
Перед уроком математики Филька зашел в класс и, как обычно, прошествовал к
своей парте, передпоследней в крайнем правом ряду.
- Ну что, Хитров? Будешь Раису отвлекать? - крикнула ему Ритка.
- Нет проблем! - лаконично ответил Филька.
- А помогать тебе не надо? Может, как-то подыгрывать? - спросила Аня.
- Лучше помалкивайте! Я, как солист, не люблю, когда мою партию прерывают
фальшивые голоса, - произнес Хитров.
Мокренко так удивился, что даже перестал царапать складным ножом краску на
батарее.
- Какой солист? - поинтересовался он.
- Солист - это тот, кто поет один, и никто его не перебивает, - с некоторым
сомнением объяснил Филька.
В это мгновение в классе появилась Раиса Павловна. Сказав на ходу:
"Здравствуйте, садитесь!" - она стремительно подошла к своему столу и открыла
журнал.
- Как я вчера и обещала, начинаем опрос! - с обычным металлом в голосе сказала
учительница. - Все закройте учебники и положите их на край стола. У кого увижу
открытый - сразу двойка. Все ясно?
Ребята ожидали, что Филька с места в карьер начнет заговаривать ей зубы, но он
молчал. Должно быть, решили тогда они, решительный тон учительницы отбил у
Хитрова всякое желание привлекать к себе внимание. Только он откроет рот - она -
раз! - и спросит его первым, а знаний у него - дырка от бублика.
Но как не раз говорил Филька, "Хитровы не сдаются!" Он подождал, пока Раиса
скользнет взглядом по журналу, выискивая первую жертву, и вдруг оглушительно
чихнул. Даже странно, как он сумел подгадать этот чих - пером, что ли, в носу
пощекотал?
- Будь здоров, Филипп Хитров! - в рифму сказала математичка, поднимая от
журнала голову и прикидывая его в качестве первой жертвы.
- Большое спасибо, Раиса Павловна! - поблагодарил Филька и спросил: - Можно
задать вам вопрос?
Учительница проницательно взглянула на него, словно желая сказать: "Знаю я все
ваши хитрости! Ничего не выйдет!"
- Нельзя. После урока! - отказала она.
- А если очень быстро? Одну секунду!
- Ну, если одну секунду - тогда можно.
И вот тогда-то в глазах у Фильки зажглась авантюрная искорка.
- Как вы думаете, сколько у вас прямых родственников, Раиса Павловна? -
спросил он.
На мгновение учительница опешила и подозрительно посмотрела на него:
- А тебе зачем? С каких это пор ты заинтересовался моими родственниками,
Хитров?
- Этот вопрос увлекает меня чисто теоретически. Ваши родственники интересуют
меня не как люди, а той своей стороной, которой они обращены к математике.
- Как это мои родственники обращены к математике? Ты спрашиваешь, не было ли
среди моих родственников известных ученых? - снова не поняла Раиса Павловна.
- Нет, не об этом. Я спрашиваю: как вы думаете, сколько было у вас прямых
родственников в 1000 году нашей эры? - нетерпеливо пояснил Филька.
- В 1000 году? Понятия не имею! Но почему это тебя интересует?
- Исключительно с точки зрения математики. Возьмем человека, например, вас.
- Почему именно меня?
- Ну если не хотите, чтобы вас, возьмем кого-нибудь другого, скажем, меня,
Колю Егорова или Риту... Тут важен не конкретный человек, а пример...
- Ладно, пускай это буду я... И что дальше? - учительница покосилась на часы:
время для опроса еще было.
- Очень хорошо, Раиса Павловна! Давайте так: я буду задавать вам вопросы, не
личные, а просто математические и вы отвечайте, не удивляясь. Хорошо?
- Ну хорошо, - кивнула та, слегка заинтересованная.
- А ответы записывайте мелом на доске. Договорились?
- Что-то ты больно много хочешь, Хитров! Ладно, но только если это будет
относиться к математике, - согласилась Раиса Павловна, которой было интересно,
куда он клонит.
Весь класс, затаив дыхание, следил за поединком.
Филька подождал, пока она взяла мел, и потом подолжил:
- Первый вопрос - элементарный. Сколько у вас родителей? Меня интересует
только количество.
Учительница удивленно приподняла брови, явно ожидая подвоха, а потом острожно
ответила:
- Столько же, сколько и у всех. Двое.
- Запишите на доске, - попросил Филька.
Раиса Павловна пожала плечами и вывела на доске жирное "2".
- Учти, скоро у тебя будет такая же в журнале, - вполголоса пообещала она.
- А сколько у вас бабушек и дедушек? - продолжал Филька, делая вид, что ничего
не слышал.
- Четыре! - и учительница под двойкой написала "4".
- А прабабушек и прадедушек?
- Восемь!
- А прапрабабушек и прапрадедушек?
- Шестнадцать... Ты мне что, устроил экзамен на таблицу умножения?
-усмехнулась Раиса Павловна, но все-таки записала на доске цифру.
- А прапрапра... - продолжал Филька.
- 32! Это же элементарно! Каждый раз умножаешь на два. Ведь у каждого человека
- двое родителей.
- А прапрапрапра?
"64" - секунду подумав, написала на доске учительница.
- А их родителей?
- 128! А их родителей 256, а родителей тех родителей 512... Но так мы долго
будем считать. Ты ведь хочешь узнать, сколько родственников у меня было в 1000
году нашей эры?
- Да, - подтвердил Филька.
- Тогда это можно подсчитать проще. Обычно люди женятся в двадцать пять лет, и
тогда же у них появляются дети. Значит, в столетии четыре поколения? Так? -
спросила математичка.
- Не так. Я у мамы раньше появился! - крикнул Колька Егоров.
- А я позже! - возразила Анька.
- Это не имеет значения, кто годом раньше, кто годом позже... Мы имеем дело со
средними величинами. Ведь ты это имел в виду, Хитров? - спросила Раиса Павловна.
- Именно это... - подтвердил Филька.
- Хорошо, тогда посчитаем, допустим, на двести лет. Двести лет - это восемь
поколений или два в восьмой степени... - учительница придвинула к себе
калькулятор. - Значит, в 1800-м году у меня было 256 прапрапрабабушек и дедушек.
Считаем, еще на двести лет назад, до 1600 года...
Она снова взглянула на калькулятор, быстро что-то подсчитала и брови у нее
удивленно поднялись. Прежде чем написать ответ на доске, она дважды
перепроверила.
- Так сколько? - спросил Филька.
- 65.536! Или два в шестнадцатой степени прямых родственников было у меня в
1600 году! - поразилась учительница.
- А в 1400-м году?
- Два в двадцать четвертой или... - Раиса Павловна снова взглянула на
калькулятор, - 16 миллионов 777 тысяч 216!
Класс был поражен, он никак не ожидал у Раисы Павловны такой многочисленной
родни.
- Не так уж и много! Мы еще не добрались до тысячного года, - хладнокровно
сказал Хитров. - А в 1200?
- Калькулятор зашкаливает. Придется считать на бумаге, - сказала учительница.
Она схватила листок и стала увлеченно считать в столбик.
Не только математичка, Коля Егоров и Аня Иванова тоже увлеклись, подсчитывая
своих родственников. Рита незаметно посмотрела на часы и обнаружила, что до
конца урока осталось всего двадцать пять минут. Значит, всех уже не спросят.
- Кажется, получилось! - шепнула она Ане, но та была так увлечена подсчетами,
что не услышала.
"2 родителя,
4 бабушки и деда,
8 прабабок и прадедов,
32 прапрадеда,
64 прапрапрапра
128 прапрапрапрапра," - писала она.
Раиса Павловна наконец закончила подсчеты и обнаружила у себя в 1000 году
нашей эры несколько миллиардов непосредственных бабушек и дедушек - примерно
столько, сколько живет сейчас на Земле. Такое обилие родни так ее поразило, что
она углубилась в историю еще дальше - до 1 года нашей эры, то есть на две тысячи
лет назад, и у нее получилось число, которое едва уместилось на доске: