невозможно"?
смущенно отец.- Сам я, ты знаешь, вне политики. Но отказать в праве убежища...
"пристанище". Это, пожалуй, даже почище, чем "полоса отчуждения". Женя помнил
это слово "пристанище". Он слышал его еще в раннем детстве; когда отцу
пришлось внезапно менять место работы и жительства. Но сегодня Женя
почувствовал какую-то грозную и таинственную общность, связывающую таких
разных и казавшихся незнакомыми людей, как машинист Семенов, грузчик Кандидов,
чех Балабуж и доктор Караешь Он вдруг уловил какую-то связь между казармами,
стоящими за городом, где над далеким горизонтом дирижировали мельницы-ветряки,
между пристанями, где- пели, бурлацкими голосами "разок еще", и полосой
отчуждения, где запрещено было расти траве и где висели надписи "Огнеопасно".
Буссенара и возмущались, что даже такие писатели никак не могут обойтись без
того, чтобы не испортить хорошую книжку какой-нибудь любовной историей. Даже в
электротеатре "Эльдорадо", где шли картины с достаточным количеством драк,
убийств и путешествий, и там все-таки люди тоже страдали и целовались гораздо
больше, чем надо бы... В конце концов мальчики пришли к выводу, что без этого,
очевидно, нельзя. Все герои рано или поздно влюблялись. Придется и им... Решив
так, они не откладывали дела в долгий ящик. Надо было спешить, каникулы
кончались, приближались занятия.
Рае Камориной с Большой Макарьевской улицы. Жене показалось, что она похожа на
ту красавицу, что нарисована в книжке Майн Рида "Пропавшая сестра". Кроме
того, Рая считалась на всей улице непобедимой по части скакалки. Она могла
прыгнуть сто раз без передышки и ни разу не запутаться. Познакомиться не
представляло как будто никакого труда. Но Женя и Тоша четырнадцать раз прошли
мимо скамеечки, где сидела Рая. Знаменитая скакалка лежала свернутой рядом.
Каждый раз они решали, что сейчас' обязательно заговорят с девочкой, но, как
только подходили к скамейке, вся решимость исчезала, и они проходили мимо.
Наконец, в пятнадцатый раз, когда Антон сказал: "Ну, это в последний раз",
Женя, ужасно покраснев, обратился к девочке:
попробовать.
ручками на концах. Но она продолжала глядеть в сторону, как будто все это ее
не касалось. Тогда мальчики стали изображать, будто они первый раз в жизни
прыгают через скакалку. Они топтались на месте, путались в веревке, нарочно
падали.
видно стало. Веревка, выгнувшись и мерцая в воздухе, описывала большой
прозрачный шар, а Рая, легко вбежав в него, ловко заскакала, ни разу не
зацепившись, как белка в колесе. Она прыгала вперед и назад, и обеими ногами
сразу, на одной ножке и боком. Свистящая веревка подсекала ее у земли и тотчас
проносилась над головой, а она все прыгала, прыгала, прыгала. Мальчики поняли,
что они не ошиблись в своем выборе. На другой день они появились у дверей Раи
с букетом георгинов и астр. Затем над двором Камориных появился
необыкновенного вида змей. Он был сделан в форме сердца из розовой бумаги, и
на нем были инициалы "Р." и "К.". Все это Рая должна была видеть, кое о чем
разрешалось догадаться. Но не знать! Боже упаси, чтобы она узнала
по-настоящему. Если бы она осмелилась спросить, не влюблены ли в нее мальчики,
оба побожились бы, что ничего подобного у них и в мыслях нет.
как это можно поцеловаться, а потом на другой день встретиться и ничего -
посмотреть в глаза и даже поздороваться...
пятиклассник Бугров Федор, племянник того Бугрова, имя которого было написано
на одном буксире. Решено было его немедленно отвадить.
Бугров Федор шел в начищенных ботинках, в белой легкой фуражке и благоухал
одеколоном "Ландыш".
Тошки. - Твоя улица?
Трах!..
бога, а то скажет - мы двое на одного... Так, значит, ударил? - спросил он,
даже удивившись как будто. - А кого ты ударил, чувствуешь? Пер-Бако это
львенок а не ребенок клянусь душой... Карасик, подержи его фуражку, а то еще
замараю - белая.
Тошке надоело уже возить носом по пыли поверженного соперника, он спросил:
немного повозил его носом по земле.
раза.
Кандидовская.
Это, пожалуй, еще поинтереснее, чем пароход. Нет, все-таки пароход интереснее:
он всюду бывает, во все города заходит, его все видят, а улица - на одном
месте.
стать или богатым мукомолом вреде Макаръева, Бугрова, или фельдмаршалом вроде
Суворова. Первое казалось решительно невозможным, да и звучали эти имена в
устах отца-грузчика и папы-доктора одинаково враждебно. Гораздо почетнее,
интереснее и легче было, как уверял Женя, стать военным героем. Мальчики
решили бежать на войну. Об этом они уже давно подумывали. Все уже было готово:
и перочинный ножик, и сухари, и даже старые ефрейторские погоны, которые
где-то раздобыл Тошка, выменяв их на книжку "Рейнеке-Лис", которую Женя
пожертвовал для этой цели.
доме слишком большую власть. Она пыталась помешать дружбе Жени с Тошной,
который, по ее мнению, портил мальчика. А если так, то вот вам!.. Женя решил
покинуть отчий дом.
этого - он был менее доверчив, чем Женя.
узнает. Они написали письмо:
действующую армию, то есть на войну. Если нас убьют, то помните нас, если
останемся живы, то тогда еще увидимся, а мы вас будем помнить до нашей
братской могилы. Никому про это не говорите. Разорвите это письмо. До свидания
навеки. "Два известных вам друга".
комнату Жени, где в это время мальчики изучали "Путеводитель по
государственным железным дорогам Российской империи". Папа вошел и закрыл за
собой дверь.
Отвечайте прямо: вы хотели бежать? Мальчики молчали.
мужчинами. Собирались вы бежать?
Балабуж - пленный чех с лицом, изглоданным постоянной тоской.
в сердце.
мертвый есть, - негромко говорил Балабуж.
и от этого рассказ его становился еще страшнее.
- За чужого пана, за пана добро. Мальчики слушали, подавленные и
переконфуженные.
Маккефри Энн
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Громыко Ольга
Белогорский Евгений