поперек кровати, пока не достал подошвами пола, пробежал босой, стуча
пятками, через комнату и сам стал в угол носом.
такое придумал? - так и обомлела Евдокия Тимофеевна.
градусник, и всђ...
мученица с тобой! Ты что это придумал?
Она знала, что Володя в конце концов никогда не соврет, если чувствует за
собой вину.
меня чуть не до смерти... Попросил бы, дала бы я тебе этот окаянный
градусник, раз уж он тебе так понадобился.
их много.
двери.
Алевтину Марковну, портниху, которую ребята звали "Алевтина из ватина".
какой сообразительный! Ну, скажи на милость, до чего теперь дети понимающие
растут, до чего же с малых лет практичные! Ну, Евдокия Тимофеевна, это у
вас хозяин будет, свое добро бережет. Молодец, Вовочка! Это уж вырастет у
вас скопидом.
уж тут сами меж собой договоримся, а потом милости просим, заходите.
Марковна и, круто повернувшись всем своим станом, удалилась через дверь в
коридор.
негромко, раздельно и твердо. - Нет, из угла не вылезай, стой там и на меня
гляди.
опустив голову.
обрадуется, когда напишу: свое жалко, так он смошенничал; семейное добро
пожалел, а совесть, честь не пощадил. Кого же это ты обмануть решил? А?
Нет, ты мне скажи, кого? Ведь это чей детский сад?.. Наш он, для наших
портовых ребят! Чьи там градусники?.. Наши они, общие, для всех ребят,
значит, и для тебя, глупая твоя голова. Ведь отец-то узнает, так сгорит со
сраму... Разве это чужие градусники? Ты сам подумай!.. Это все общее,
детское, для всех. За что отец-то в гражданскую воевал, жизни не жалел?
Разве только за свое? И за свое и за общее воевал, чтобы у всех все было.
вздернутое левое плечо.
кто заболеет. Вот мы, спроси отца, когда с ним маленькие были, так сроду
такого градусника и в глаза не видали. Бывало, занеможешь, все тело ломит
от жару, а тебе шлеп по лбу да по носу щелк: "Ничего, лоб горячий, зато нос
холодный, здорова!" Ну, вылезай из угла, хватит тебе, настоялся! Сама себя
раба бьет, что нечисто жнет. Завтра пойдешь в детский сад, сам Ксении
Петровне градусник отдашь.
мама?
за градусник.
этого ему как-то не приходилось связывать в одно такие не похожие друг на
друга вещи, как, например, выцветший, пожелтевший портрет отца в форме
краснофлотца с надписью "Незаможник" на бескозырке и блестящий градусник в
детском саду. А оказывается, здесь была какая-то лишь сегодня
обнаружившаяся связь. И он ходил, повторяя про себя слова матери: "И за
градусник папка воевал..."
окончательно с ним помирившейся, круглую коробку, надломил трубку
градусника и осторожно вытряс на дно коробки тяжелую ртутную каплю. Он
прикрыл коробку обломком стекла, найденным на дворе, долго любовался, как
бегает под стеклом веселый ртутный живчик, потом принес коробку матери:
этим беспокойным днем, уже засыпая, он вдруг сел на кровати и спросил мать:
как?.. Скипидар?
засмеялась, прикрывая одной рукой рот, а другой махая на Володю:
который все в дом тащит, добро наживает, живет себе, капиталы копит.
богатый... ну, завод там имеет, фабрику, эксплуатирует. А это - ну, вот как
единоличник все равно.
стенке, накрылся с головой, потом опять высунулся. И уже сонным голосом,
больше для собственного успокоения, сказал:
и Сонечка, которой он принес новый градусник (умолчав, впрочем, об истории
своей болезни), только дивились. Первые два дня Володя был целиком поглощен
всякими опытами с ртутной каплей. Он вырезал круглую картонку размером с
донышко коробки, проделал по кругу отверстия, возле которых нарисовал
химическим карандашом цифры. Картонку с дырочками он поместил в коробку.
Ртуть теперь задерживалась в отверстиях, и Володя переименовал свой компас
на часы. За этим занятием Володя даже позабыл немного о таинственной
надписи под землей. Однако, по мере того как приближалось воскресенье,
мальчик все больше и больше задумывался о своем странном подземном
открытии.
прийти воскресенью, а на календаре все еще был только четверг.
ли один листок календаря, чтобы скорее шло время...
мать отменит поездку в Старый Карантин из-за погоды? Шел дождь. Серая
пелена его закрыла пролив. С горы Митридат, урча, неслись мутные потоки
воды. Акации на улицах, вдоль которых журчали ручьи, напоминали своими
обвисшими, съежившимися ветвями мокрых кур. Казалось, что все пропало,
поездка не состоится.
перистые ветви воспрянувших акаций. И море вдали было голубовато-зеленым,
только у берега стояла еще желтоватая муть, поднятая прошедшим штормом.
воскресном платье.
над морем, над городом, над Митридатом. В коробке, аккуратно обернутой
газетой, бегала под стеклом добытая ртуть. Где-то далеко трубили автобусы,
уходя в рейс на Старый Карантин. День обещал быть чудесным. Подземелья
ждали путешественников. Стоило ли тут обращать внимание на обиды от
какой-то девчонки, хотя бы она и была старшей сестрой? И Володя промолчал.
Он только поспешил сунуть в рот зубную щетку и яростно принялся тереть
стиснутые зубы, причем делал это так старательно, что сейчас же забрызгал
мелом висевшее рядом на стуле Валино платье. Он даже безропотно позволил
надеть на себя матросскую курточку с ненавистным, никому не нужным, все
дело портящим новым бантом-галстуком. После завтрака он сам бросился
убирать посуду со стола, - только мыть ее он и на этот раз отказался
категорически. Впрочем, никто особенно на этом и не настаивал. Дома уже
давно знали, что Владимир готов выполнить любую работу - мыть полы, таскать
дрова и уголь, бегать в лавку, топить, чинить, убирать, - но посуду мыть ни
за что не станет. Володя считал, что это не мужское дело, и уговоры тут
были бесполезны.
наведен порядок.
Зеленый автобус мчался, подпрыгивая на неровностях дороги, все в нем
ходуном ходило, все скрипело, ерзало, дрожало. Однако привычные пассажиры,
заполнившие машину, чувствовали себя превосходно. Они подхватывали