Целлариуса:
- Хорошо!
ладонях.
мной там сделают? Расстреляют! Если на расстрел идти, то лучше у вас!
Неволя мой боевой дух подрывает.
набрал номер. - Канцелярия? Говорит майор Шлоссер. Оформите пропуск
господину...
Шлоссер повесил трубку. - Идите.
не перейдет к русским?
построена вся операция. Зверев придет в большевистскую контрразведку,
расскажет о школах, о вас, фрегатен-капитан. Я специально только что назвал
ему вашу должность. Еще он расскажет о майоре Шлоссере, который прибыл в
Таллинн со специальным заданием. На площади Дзержинского меня хорошо знают.
- Видя недоумение Целлариуса, Шлоссер расхохотался. - Комбинацию придумал
адмирал Канарис. Я ее исполнитель. Русская разведка должна заинтересоваться
информацией Зверева и прислать в Таллинн своего человека, чтобы создать
постоянные источники информации. Наша задача его обнаружить и захватить...
что я выбрал Зверева. Служба безопасности знает о намерениях бывшего летчика
вернуться к своим, держит его в школе, чтобы выявлять неблагонадежных,
которые группируются вокруг Зверева. Франц понимает, что Зверев изменит нам,
и заранее торжествует победу над абвером.
***
Шлоссера и Целлариуса почти две недели. Все надо было сделать досконально,
так, чтобы русские не почувствовали подвоха.
неуютно. Дождь хлестал по крыльям самолета, по лужам. Залетали капли и в
машину, из которой Шлоссер и Целлариус наблюдали за отправкой агентов, но
барон не поднимал стекло, смотрел на разворачивающийся самолет, словно не
верил, что тот улетит. Сделан первый ход в игре. Каков-то будет ответный?
Ведерникова. Они перегрызутся еще в самолете, это может сорвать операцию.
то биография последнего лучше всего подтвердит правдивость Зверева.
было написано кодовое название операции: "Тандем". На первой странице
красовались фотографии Ведерникова и Зверева, под ними подписи: "Макс" и
"Джон".
Шлоссер сумел убедить его в оперативной целесообразности намеченных им
действий.
фрегатен-капитан, в голосе его не было и тени сомнения.
убрал ее в портфель.
тоненькими ручейками.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
возможное - пулю из бедра извлекли удачно, рана заживала хорошо. Давление,
которое вначале из-за большой потери крови упало, сейчас было нормальным, а
температура держалась чуть выше тридцати семи, сердечная деятельность была
вялой. Врачи решили, что всему виной нервное перенапряжение, и терпеливо
ждали: мол, время и покой в конце концов сделают свое дело.
максимального нервного напряжения, необходимого при работе в логове
фашистов, к полному покою и расслабленности, оказал на организм Скорина
определенное влияние. Скорина охватили усталость и равнодушие. Он выполнил
задание и теперь, находясь в бездействии, чувствовал себя бесполезным.
выяснилось, что говорить им друг с другом трудно, почти невозможно. Теперь
она не винила его ни в чем, но годы, когда она не могла понять его
отсутствия, невозможно забыть в несколько дней. Он лежал здесь, рядом, живой
и реальный, его можно тронуть рукой, подать воды или градусник. Та же чуть
смущенная улыбка на бледном худом лице - Сергей всегда был бледным и худым.
Те же голубые глаза, глаза гриновского героя-мечтателя из другого мира. Все,
как и раньше, как четыре года назад.
друга юности, первую ее любовь - Сережку Скорина, который исчез в тридцать
девятом.
сегодня она подмела пол, оправила постель, подала Сергею воды. Делая все
это, Лена думала о том, что надо еще успеть в магазин, отоварить карточки.
Думала о сыне. Как соседка справляется с Олежкой, не простудился ли он?
Мужчина на кровати - его отец, эта мысль тоже не покидала ее.
Скорин понял, что Лене неприятен его настойчивый взгляд. Теперь в ее
присутствии он вел себя так, как будто в палату зашла сестра или нянечка.
Там, за кордоном, среди чужих людей и врагов, в чужой одежде, с искусно
выработанными привычками, разговаривая на неродном языке, его поддерживали
долг и мысли о возвращении домой, когда началась война - ненависть к
фашистам. Но только теперь он понял, как ему все время незримо помогала
Лена. Она была рядом все время, боролся и ради того, чтобы вновь увидеть ее,
почувствовать на плечах ее руки, на лице губы, увидеть глаза, ответить
взглядом: "Я молодец, Ленка, я не подвел, ты можешь гордиться мужем! "
Усталость и равнодушие. Поэтому и держалась температура, сердце билось вяло,
словно выполняло нелюбимую работу.
Плакала долго. Скорин не успокаивал, молча сжимал ее маленькие шершавые
ладони. Силы его прибывали с каждой секундой, дышалось глубоко, сердце
билось полно и мощно.
раньше, понимая, что наивная, неопытная первая любовь умерла, что их
знакомство состоялось заново. Так они и не сказали ни слова. Лена ушла, но
на следующий день он слышал ее быстрые шаги на полчаса раньше обычного. Она
остановилась на пороге, встретила его взгляд открыто, чуть смущенно.
через несколько дней он выписался. Уезжал на фронт Костя Петрухин, и Скорину
хотелось его проводить. Костя заехал в госпиталь на машине управления,
старая "эмка" была разрисована грязно-серыми маскировочными пятнами. Они уже
поехали на вокзал, когда Скорин вдруг взглянул на часы, попросил проехать
мимо дома Лены. Был солнечный апрельский день, а Лена говорила, что в
хорошую погоду Олежка в это время гуляет у дома. И хотя Скорин торжественно
обещал себе не торопиться со знакомством, не взглянуть на сынишку хотя бы
издали он не мог.
малыша сразу. Олег занимался серьезным делом - пытался пустить по бегущему
вдоль тротуару ручейку бумажный кораблик.
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Пехов Алексей