Чтение 6–й страницы книги ~Полесские робинзоны~

- Ну, как? - затаив дыхание, спросил Мирон, когда Виктор, наконец,
откусил и проглотил кусок мяса.

- Попробуй, - ответил тот и протянул ему зайца. Мирон нерешительно
взял, повертел его, нацелился было укусить, но снова опустил.

- Нет, - прошептал он, - не могу. Пока не умираю - подожду.

Виктор усмехнулся:

- Не скажу, чтобы было очень вкусно. Со вторым куском я тоже подожду.
Думаю, пока и первый кое-что даст для организма. Но все же считаю, что лучше
съесть сырого мяса, чем умирать. Ну, смелее!

- Подожди немного, успею, - сказал Мирон и опустил зайца на землю.

- Не очень успеешь, - серьезно сказал Виктор. - Если долго будешь
ждать, мясо испортится.

- Хоть немножко подождем, - отказался Мирон, - а пока попытаемся еще
одним способом добыть огонь. Я там видел отличную палку.

Он принес сухую гладкую ольховую палку и подал Виктору.

- Постарайся заострить ее, а я поищу еще чего-нибудь.

Виктор, не долго думая, пустил в ход свои зубы.

- Что ты делаешь? - крикнул Мирон и выхватил палку из его рук. - Ты же
намочишь ее! Надо как-то иначе.

Виктор попытался заострить палку о дерево, потом всунул конец в щель в
древесном стволе и начал крутить. Мирон пошел в лес.

Несколько минут спустя послышался его голос:

- Виктор! Сюда! Скорее!

Виктор помчался на зов. Мирон стоял возле срезанного пня и держал в
руках несколько широких щепок.

- Ты что, не мог без меня принести их? - сердито сказал Виктор.

- Ни в том дело. Гляди, вон несколько срезанных пней.

- Ну и что?

- Значит, тут люди бывают. Значит, мы не на необитаемом острове.
Значит, и выход должен быть.

- Это, брат, невеликая радость. Пожалуй, деревья здесь рубили еще
зимой. А сидеть на острове до зимы...

- Не просидишь, - хмуро согласился Мирон и искоса бросил взгляд на
зайца.

Начали готовить новое приспособление.

- В дощечке нужно выковырять ямку, - объяснил Мирон. - Вставим в нее
острый конец палки, вот так, я ее буду прижимать сверху, а ты крути из
стороны в сторону.

Легко сказать - "выковырять ямку". А когда дошло до дела, это
"ковыряние" оказалось очень нелегким и медленным. Сколько щепок переломали!
И главное - пришлось следить, чтобы щепки были совсем сухие, иначе в ямке
стало бы влажно.

Наконец закончили подготовку.

Виктор зажал палку в ладонях и начал вертеть. Но "машина"
останавливалась ежеминутно: то руки соскользнут, то Мирон слишком нажмет. У
Виктора заболели ладони.

- Даже не нагревается, - раздосадованно сказал он. - И как это дикари
справляются с такой работой? Мы вот дикарями их называем, а сами глупее
любого из них. Нужна специальная машина, чтобы палку вертеть.

Мирон стоял, опустив голову, и напряженно думал. И вдруг даже
подпрыгнул:

- Вспомнил! Вспомнил! Надо сделать лук, накрутить на палку тетиву и
пилить, как смычком по скрипке. Я на рисунках видел такое в одной книге.

- Подожди скакать, как козленок, - недоверчиво сказал Виктор. - Мы ведь
уже действовали по книге.

- Так, да не так, - уверенно отозвался Мирон.

Найти и отломать нужную ветку не составило особого труда. Но какую
тетиву натянуть? Огляделись вокруг, осмотрели сами себя.

- Давай шнурок от ботинок! - нашелся Мирон.

Приспособили шнурок. Подготовили трут, маленькие стружки. Начали
двигать луком. Дело пошло иначе. Даже Виктор воспылал надеждой.

- Вот так динамо-машина! - засмеялся он. Палка быстро вертелась, ямка в
доске заметно углублялась.

- Полный ход! Без остановок! - командовал Мирон.

Виктор и без того старался вовсю. Но вдруг лук как дернется, как
прыгнет в сторону!.. Едва Виктору глаз не выбило: лопнул шнурок.

- Опять несчастье! - воскликнул он. - Почему ты два шнурка не скрутил
вместе?

- А ты почему раньше не сказал?

- Все я да я. А у тебя для чего голова на плечах?

- Так ведь этот способ и шнурки не ты, а я придумал!

Виктор понял, что дал маху, но отступать не собирался. Готовя шнурки,
он продолжал ворчать, - лишь бы за ним осталось последнее слово.

- Рано пока хвалиться новым способом. Еще неизвестно, что из этого
получится. А шнурки на чужих ногах может найти каждый. Я и сам бы догадался,
подумавши...

- Месяц-другой, - в тон ему проговорил Мирон.

Виктор взглянул на товарища и рассмеялся.

Лопнувший шнурок связали, скрутили с целым. Но снова беда: узелок мешал
приспособлению двигаться!

Друзья обмотали шнурки тоненькими корешками. От этого веревка стала
толще, узелок спрятался, а мощность "машины" повысилась и несколько раз.

Снова взялись за лук. Теперь вертел Мирон, а Виктор сверху нажимал на
палку. И когда уже казалось, чти вот вот появится дымок, палка вдруг
соскользнула, и вся машина развалилась...

Мирон не выдержал:

- На какой участок тебя ни поставь, обязательно будет авария!

- Да разве я нарочно? - покорно оправдывался Виктор.

Мирон понимал, что друг не виноват, и больше не стал упрекать его.
Снова запустили "машину". Минута, вторая, десятая... И вдруг показался
дымок!

- Ур-ра! Давай, давай еще! - ликовали хлопцы. Дымок быстро
увеличивался, почернели опилки и... блеснула искра!

- Пододвинь трут! Дуй, дуй сильнее!

Прошло еще несколько минут, и друзья блаженствовали возле огня. На
лицах светилось такое счастье, какого не знали еще ни разу в жизни. Сгущался
вечерный сумрак, и от этого у костра было еще уютнее.

- Не зря первобытные люди поклонялись огню, - рассуждал Мирон. - Не зря
и религии ведут начало от него. Мне самому хочется молиться на наш костер.
Все мы так привыкли к огню, так легко добываем его, что кажется, будто так
было всегда и иначе быть не может. Только в нашем положении можно полиостью
ощутить, что значит огонь, и представить себе, как жили люди без него.

Виктор сидел неподвижно, не сводя глаз с костра. Оба даже о еде забыли,
так им было хорошо в эти минуты. Наконец Виктор вскочил и крикнул:

- Зачем же я сырое мясо ел? Ты отвертелся, а я зря мучился. Нет, брат,
так не пойдет: ты тоже должен попробовать!

Он схватил зайца и начал тыкать им в лицо приятелю. Завязалась веселая
потасовка.

- Подожди! - крикнул Мирон, запыхавшись. - Ты ведь и так передо мной в
выигрыше: тебе сырая зайчатина не повредила, и можешь теперь хвалиться, что
пережил все на свете, даже сырое мясо ел.

- А что ты думаешь? И правда, - согласился Виктор, - Давай готовить
ужин.

Но оказалось, что это ни такое простое дело: ножа ведь нет! А без него
к зайцу не подступишься.

- Вот так задача! - смутился Виктор. - Хоть ты его целиком в огне
клади.

Он поворачивал зайца и так и этак, но ничего дельного придумать не мог.

- Выходит, нужно снова зубы в ход пускать, - сказал он наконец. - Но на
этот раз придется тебе.

- Погоди-ка, - отмахнулся Мирон. - Надо сообразить. Может, какой-нибудь
острый камень найдется? Я поищу...

Было уже темно, и он начал ощупывать землю вокруг себя.

- Теперь и я могу тебе лекцию прочитать, - важно сказал Виктор, -
Острого камня тут не найдешь, ведь все камни занесены сюда ледниками и талой
водой с далекого севера. По дороге они или перетерлись в песок, или
отшлифовались в круглую гальку. Даже сравнительно крупных камней здесь нет:
они остались там, севернее, например, на Полотчине.

- Знаю я все это, - отозвался Мирон, продолжая копаться в песке. - Но
не может быть, чтобы не нашлось ни одного камня, хотя бы и небольшого. Если
круглый - не беда: можно расколоть.

Виктор смутился: как это он сам не догадался, что камень можно
расколоть! И тоже принялся искать.

Долго пришлось им ползать, пока, наконец, не нашли небольшой, гладкий,
несколько сплющенный камень. По когда попытались разбить его, оказалось, что
это нелегкое дело: другого камня у них не было.

- Вот тебе и на! - озадаченно произнес Мирон. - Надо, значит, искать
еще один.

Но надежды на удачу почти не было. Виктор не преминул подколоть друга:

- Не выкрутишься, брат, - грызи зайца сырым!

- А вот посмотрим! - упрямо ответил Мирон, отстегнул ремень и взялся за
железную пряжку. - Эта штука выручит. Особенно, если ее заострить.

- Ох, и хитрый же ты, черт! - с восхищением вырвалось у Виктора.

Мирон принялся затачивать пряжку, но она лишь скользила по гладкой
поверхности камня.

Тогда Виктор побежал к болоту и принес товарищу пригоршню влажного
песку.

- Вот тебе рационализация! - сказал он.

"Рационализация" несколько помогла. Хоть наострить пряжку, как нож, не
удалось, но канты с нее Мирон все же снял. Однако новая беда: гладкий,