Доказать воровство я не мог, и меня свободно можно было обвинить в
растрате. После собрания, когда я проходил в свой флигель, на темном дворе
ко мне подошли двое: Таранец и Гуд. Гуд - маленький, юркий юноша.
всех нельзя: мы не знаем, где спрятаны. А если обьявим, он подорвет
(убежит) и деньги унесет.
политику. Он пробурчал:
возьмет в работу...
конюшни, и они разлетелись по всему помещению. Гуд, дрожащий от радости,
прибежал ко мне, и в обоих руках у него были скомканные в беспорядке
кредитки.
мою комнату посмотреть на меня. Один Таранец ходил, важно задравши голову.
Я не стал расспрашивать ни его, ни Гуда об их действиях после нашего
разговора.
сала - все наше жировое богатство. Утащил и замок. Еще через день вырвали
окно в кладовой - пропали конфеты, заготовленные к празднику Февральской
революции, и несколько банок колесной мази, которой мы дорожили как
валютой.
к каждому колонисту, дымил ему в глаза махоркой и уговаривал:
паразиты!
почему-то не входило раскрывать это дело. Колонисты высказывались очень
обильно, но у них преобладал исключительно спортивный интерес. Никак они
не хотели настроиться на тот лад, что обокрадены именно они.
крадете. Вот теперь сидите без сала, ну и черт с вами! На праздниках - без
конфет. Больше нам никто не даст. Пропадайте так!
вы не знаете, и мы не знаем.
кто-то из старших, которых все боялись.
Мы ездили несколько дней, но сало выездили. Дали нам и порцию конфет, хотя
и ругали долго, что не сумели сохранить. По вечерам мы подробно
рассказывали о своих похождениях. Наконец сало привезли в колонию и
водворили в погребе. В первую же ночь оно было украдено.
заговорит коллективный, общий интерес и заставит всех с большим
воодушевлением заняться вопросом о воровстве. Действительно, все ребята
опечалилсь, но воодушевления никакого не было, а когда прошло первое
впечатление, всех вновь обуял спортивный интерес: кто это так ловко
орудует?
даже выехать в город. Пришлось ходить по хутору, просить на первое время.
ином месте чего-то не хватает: топора, пилы, посуды, простыни,
чересседельника, вожжей, продуктов. Я пробовал не спать ночью и ходил по
двору с револьвером, но больше двух-трех ночей, конечно, не мог выдержать.
Просил подежурить одну ночь Осипова, но он так перепугался, что я больше
об этом с ним не говорил.
доказательств у меня все же не было, и свои подозрения я принужден был
держать в секрете.
- и никакого удовольствия? Подождите, еще не то будет! А что вы сделаете
тому, кого поймаете?
пойдут красть. Так что же тут такого?
согласитесь, Антон Семенович, как-то не годится выдавать.
выйдет с этой колонией. Напрасно бьетесь. Вот увидите, раскрадут все и
разбегутся. Вы лучше наймите двух хороших сторожей и дайте им винтовки.
быть хозяевами.
колонистами. В спальне об этом происходила целая дискуссия.
доказывал:
ему в это самое место заряд соли всыпать. Как походит посоленный с месяц,
больше не полезет.
которого "на воле" было производить обыски по подложным ордерам. Во время
этих обысков он исполнял второстепенные роли, главные принадлежали
взрослым. Сам Костя - это было установлено в его деле - никогда ничего не
крал и увлекался исключительно эстетической стороной операции. Он всегда с
презрением относился к ворам. Я давно отметил сложную и тонкую натуру
этого мальчика. Меня больше всего поражало то, что он легко уживался с
самыми дикими парнями и был общепризнанным авторитетом в вопросах
политических.
скоро поймем все, что в колонии красть нельзя. Да и сейчас уже многие
понимают. Вот мы скоро сами начнем сторожить. Правда, Бурун? - неожиданно
он обратился к Буруну.
перевода в какую-то больницу. В один из воскресных дней к ее крыльцу
подали Малыша, и все ее приятели и участники философских чаев деятельно
начали укладывать многочисленные мешочки и саквояжики на сани. Добрая
старушка, мирно покачиваясь на вершине своего богатства, со скоростью все
тех же двух километров в час выехала навстречу новой жизни.
и криками ввалилась в мою комнату: она была начисто ограблена. Приятели и
ее помощники не все сундучки, саквояжики и мешочки сносили на сани, а
сносили и в другие места, - грабеж был наглый. Я немед-
ленно разбудил Калину Ивановича, Задорова и Таранца, и мы произвели
генеральный обыск во всей колонии. Награблено было так много, что всего не
успели как следует спрятать. В кустах, на чердаках сараев, под крыльцом,
просто под кроватями и за шкафами были найдены все сокровища экономки.
Старушка и в самом деле была богата: мы нашли около дюжины новых
скатертей, много простынь и полотенец, серебрянные ложки, какие-то
вазочки, браслет, серьги и еще много всякой мелочи.
арестованными - ее бывшими приятели и сочувствующими.
прояснились. Приятели старушки оказались не главными грабителями. Они
ограничились кое-какими сувенирами вроде чайной салфетки или сахарницы.
Выяснилось, что главным деятелем во всем этом проишествии был Бурун.
Открытие это поразило многих, и прежде всего меня. Бурун с самого первого
дня казался солиднее всех, он был всегда серьезен, сдержанно-приветлив и
лучше всех, с активнейшим напряжением и интересом учился в школе. Меня
ошеломили размах и солидность его действий: он запрятал целые тюки
старушечьего добра. Не было сомнений, что все прежние кражи в колонии -
дело его рук.
первый суд в истории нашей колонии.
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Жюль Верн
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий
Суворов Виктор