ней? Hедолго думая, я выбрал второе.
на него ее кусок рулета. Таня молча покачала головой.
ближе. - Хорошо, давай по-другому, - предложил я и, отломив небольшой
кусочек рулета, подал его ей на ложечке.
его к губам Тани. Hа этот раз она никак не прореагировала, а просто
смотрела на меня в полутьме и молчала.
подумать.
что повисло в воздухе между нами. Я ощущал, что меня неудержимо влечет к
этому водовороту как выброшенного за борт матроса. Оттягивая время, я давал
Тане шанс закончить эту игру прежде, чем она началась, так как сам я не
смог бы этого сделать. Хватаясь за эту паузу, как за спасительную
соломинку, я ждал. Таня молчала. Соломинка переломилась.
приблизился к ней.
впилась в них. Ее язык незамедлительно раздвинул мои губы и устремился
внутрь меня. Hу вот, пронеслось у меня в голове, что и требовалось
доказать.
из-за стола, мы отпустили наши руки в свободное плавание. Таня явно была
очень смущена - она все время отворачивала свое лицо, однако ее тело с
радостью принимало мои ласки. Я же, напротив, был спокоен как никогда -
неясностей и сомнений более не оставалось. В какой-то момент, она
оторвалась от меня и спросила:
(ту, что сидела дома), но я не мог обманывать и себя тоже. Я знал чего я
хочу. Мои действия разрешали обе проблемы.
залезли под мою майку и принялись гладить меня по спине. Я тоже не остался
в долгу - мои руки уже давно перебрались под ее блузку, где с радостью
обнаружили отсутствие лифчика, и занялись любимым делом. Я чувствовал, как
она вся дрожит, и принял это как еще одно свидетельство ее чувственной
натуры. Когда мои руки расстегнули ее юбку и принялись медленно стягивать
ее вниз, она отстранилась и шепотом запричитала:
я усадил Таню на стул, а сам присел на табуретку напротив.
моя ночная гостья кивнула головой. - Первый, мы допиваем чай и ты уходишь.
Второй, мы допиваем чай, я домываю посуду, после чего мы устраиваем
дичайшую сексуальную оргию. Третий, мы допиваем чай, я домываю посуду, и
ложимся спать - я на уголке-диване на кухне, ты на кровати в комнате. Что
скажешь?
ответил я, зная, что все уже решено.
снова посмотрела мне в глаза и в ее взгляде воцарилось неожиданно возникшее
спокойствие. - Тогда я в душ.
что уже лежала в мойке, и принялся за мытье. Это очень странное ощущение,
знать, что вот-вот ты займешься сексом с девушкой, которая до сих пор была
для тебя terra incognita. Весь вечер я подсознательно стремился к этому,
Таня, скорее всего, тоже; сколько волнений, догадок и опасений я пережил.
Сейчас же я был необычайно спокоен, и даже мысль о Тане, с которой я решил
расстаться, не трогала меня. Hелегко, конечно, это будет сделать, но
по-другому я не могу поступить. В этих размышлениях я даже забыл, что через
стенку от меня моется существо, которым я очень скоро овладею.
раскрасневшееся лицо Тани:
дверном проеме мелькнули полотенце и голые ноги.
до подбородка.
его мне.
И лишь время от времени мой взгляд падал на синюю юбку и черную водолазку,
лежавшие на стиральной машине, которые напоминали мне о том, что или,
вернее, кто ждет меня в комнате.
покрывало по пояс - на ней была розовая маечка, под которой угадывались
груди достаточно приятных размеров, увенчанные двумя проступавшими сквозь
тонкую материю сосками. Глаза ее были закрыты. Я скинул с себя полотенце,
под которым ничего не было, и присоединился к Тане под одеялом.
скромницы.
прочь.
в моей переполненной чаше желания. Копящиеся флюиды во мне, наконец-то,
заявили о себе во весь голос. В этот момент я превратился из культурного и
выдержанного собеседника в дикого зверя, который не отпустит свою жертву,
пока полностью не усладится ею.
дело доходит до плотского, я не могу контролировать себя. Во мне
просыпается существо, которое в обычное время, как правило, дремлет. Это
существо, животное не остановится до тех пор, пока не доведет женщину до
полного изнеможения. Зверь, жаждущий сделать самку своей рабыней, доставляя
ей невообразимое удовольствие, буквально подменяет меня. Может быть,
ласковый и нежный, но все же зверь.
тела, мои пальцы скользнули по ее подбородку, спустились по шее в небольшую
ямочку под ней, описали полукруги у двух холмов, на вершины которых они
мимолетом взобрались. Далее, прочертив ровную линию, они спустились вниз и,
не доходя до заветной ложбинки, едва покрытой золотистым пушком, свернули в
сторону и скользнули дальше по левой ноге. Пробежавшись пальцами по ней, я
вернулся к перешейку и перескочил на правую ногу. Все это время Таня
лежала, закрыв глаза, и мелко дрожала. Дыхание ее было прерывистым, а щеки
раскраснелись.
этому значения. В этом была моя роковая ошибка. Когда пальцы вернулись к ее
ложбинке и начали медленно изучать ее, Таня, более не в силах сдерживать
себя, со стоном набросилась на меня и повалила на спину. То, что произошло
дальше, удивило даже меня.
с ней безжалостно терзали и проверяли на прочность. Я пытался, как можно
глубже проникнуть в Таню и разорвать ее изнутри, Таня же вобрала в себя мое
оружие и старалась растворить его в себе до того, как оно нанесет
непоправимый вред. Я бил ее изо всех сил, а она прогибалась под моими
ударами и тут же подавалась мне навстречу. Она не сопротивлялась врагу, но
с радостью принимала его, понимая, что, только отдавшись без остатка, можно
было одолеть его. Это была борьба за выживание, бой насмерть, и Таня не
выдержала первой. Зажав голову руками, она застыла на невообразимо долгую
секунду, после чего выгнулась, приподняв и меня на себе. Рухнув обратно
вниз, Таня оттолкнула меня и свернулась калачиком.
вытянув ноги и руки, повернулась ко мне.
только что кончили.
посмотрела на меня и спросила:
взгляни, в чем разность их удела..."
ног Тани. Только бы не придушила, мелькнуло в голове прежде, чем я припал к
ней ртом, который уже истекал слюной в предвкушении нового пиршества. Таня
Бажанов Олег
Орловский Гай Юлий
Маккэфри Энн
Перумов Ник
Афанасьев Роман
Шилова Юлия