сели, колесо тронулось. И-их ты! Ух и здорово!
Поднимаемся-поднимаемся-поднимаемся... И все у тебя внутри уходит вниз. А
потом опускаемся-опускаемся-опускаемся... И все у тебя внутри уходит вверх.
Ну прямо как на самолете! Вверх - как высоту набираешь. Вниз - как на
посадку идешь. (Я же все-таки летал - что вы думали! - на "кукурузнике"
сельхозавиации, который наши поля опрыскивал.)
далеко-далеко, как с самолета. Внизу Подол, и Днепр, и ширь Левобережья,
которое до самого горизонта простерлось. А вон Труханов остров... Пляж. Ну и
людей же там! Песка даже не видно. И ступить-то, наверно, некуда. Как они
там не раздавят друг друга! Ого! А это что такое, между деревьев?.. Держите
меня! Да это... парашютная вышка! Ну точно! Она!
с парашютом прыгать - все равно что моряку плавать.
летчики, но с чего-нибудь прыгнуть, куда-нибудь кинуться или выкинуть
какую-нибудь штуку он всегда "за"!
Хорошая лестница. Только слишком длинная. Хоть и вниз бежишь, а все равно
запыхиваешься!
прыжка беречь. Кто знает, как оно там будет? Все-таки первый раз!"
колонна с какой-то бабалухой на конце.
исторические и мемориальные надписи. Подходим. К стене прикреплена мраморная
дощечка:
Архитектор А. И. МЕЛЕНСКИЙ.
конный или пеший, но всегда какой-нибудь герой... полководец или гений. А
тут какое-то Магдебургское право! Ну и ну!..
много надписей. Но уже от руки и значительно более позднего происхождения.
Все "Магдебургское право" было густо исписано довольно-таки однотипными
формулами: "Коля+ Оля = любовь", "Вася+ Тася = любовь", "Юра+ Нюра = любовь"
и т. д.
на три от земли: "Жека+ Л"ха = любовь". Наверно, ему пришлось принести для
этого из дому стремянку. Ведь не могло же у него быть такое длинное тело!
По-человечески его, должно быть, звали Алеша, а ее Женя; писал он по-русски
и не знал, дурачок, что по-украински "леха" - "свинья". И вышло, что он сам
себя обозвал свиньей.
таких кривулей они навыводили. И еще было ясно, что друг друга они, может, и
любили, но больше не любили никого, потому что так испоганили памятник -
смотреть тошно.
сарае за школой разные лозунги против завуча Саввы Кононовича?" - подумал я.
Но сказать не сказал. Ведь и сам я был грешен: писал на заборе всякие
глупости. А ведь это вон как нехорошо. Больше не буду!
ведет на Труханов остров. По мосту непрерывным потоком шли люди. Куда ж это
они? Там ведь и так ни стать, ни сесть... Ох, не иначе, как раздавят там
кого-нибудь сегодня. Не иначе, как будут жертвы!
в моей груди что-то паршивое-препаршивое, скользкое и холодное. Высока
все-таки, холера!.. Это тебе не ива, с которой мы в речку ныряем. Если не
раскроется парашют, то только - ляп! - и квакнешь...
Бывают ли там несчастные случаи? И жертвы...
Ява? Что-то очень уж бодро он идет, очень уж бодро. Так серьезные люди не
ходят в первый раз с парашютом прыгать.
прыгал. Может, уже сегодня была какая-то жертва... А мы, два дурака, идем...
безопасная игра, полностью гарантирует жизнь. Стоит двадцать столов, и белые
пластмассовые шарики так и скачут по ним, как пузыри во время дождя...
канат, на котором он должен висеть, заброшен куда-то наверх.
парусиновых брюках. Уже то, что Он был не в трусах, а в брюках, заставило
меня подумать, что это кто-то из администрации.
украл, говорят. А без парашюта с нее прыгать опасно. А впрочем, попробуйте,
хлопцы. Я вижу, вы такие герои, что вам и парашют не нужен.
работает... Ур-р...
обычная. А потом присмотрелся - э, нет, не совсем обычная. На высоком
железном столбе огромное колесо, а к тому колесу на длинных цепях сиденья
подвешены. Крутится колесо, и сиденья крутятся, в сторону отклоняясь, -
вроде того, как консервную банку на проволоке над головой раскручивать.
потихоньку-потихоньку. Потом все быстрее, быстрее...
воздуху, как будто и не держит тебя ничто... Ух-ух-ух!..
сверхзвуковом истребителе. - Та-та-та-та-та-та-та!.. - из пулемета стреляю
по Яве.
отлетает от меня. А потом подлетает и - шарах меня! - и я отлетаю...
Никаких жертв! Цепь такая, что вола выдержит.
влезет.
зачем мы столько мороженого слопали! Мы ведь могли меньше на две-три порции!
Как раз бы на карусель. А теперь из-за этого паршивого мороженого приходится
отказаться от такого для меня необходимого, такого летческого развлечения.
сколько хочешь. А такую карусель когда еще поставят?
дома во-о как накупаться могу... Да и где тут. Среди людей, как в лесу,
заблудишься. До воды не доберешься. Да у берега уж и воды не осталось - одни
люди...
киевском пляже и не искупаться мог только какой-нибудь хворый или
ненормальный. Особенно в такую жарищу. И вот стали мы пробиваться к воде.
представлять, то, пожалуй, нужно вспомнить киевский пляж. По-моему, там было
не меньше! Кто не верит, пусть проверит.
и не торгуют. Никогда я не видел столько голых людей сразу. Ну, приходилось
видеть одного, двух, трех... Ну, два-три десятка - в бане. А тут миллион
голых! Даже не верится, что такое бывает.
фантазии. Разве ж у них пекло?! Вот киевский пляж в жаркий выходной день -
вот это пекло! Уж тут и вправду пекутся и жарятся на солнце. Половина людей
лежит нагишом молча, без движения, закрыв глаза, как мертвые. Лишь по тому,
как колышутся их животы, можно понять, что они еще живы, еще дышат. Другая
половина непрерывно что-то ест - жует, глотает, чавкает, пьет молоко из
треугольных пакетов, пиво и лимонад из бутылок.
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Круз Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей