в клещах.
обратно и сделаешь мне одолжение - убьешь Хемингуэя.
я. В темноте я еле различал ее и английскую девушку Бо. Миссис Хемингуэй
осталась с Мерфи и его женой.
него Хемингуэя.- Не мучь его, оставь его в покое.
Хемингуэй.- Это тебя должен убить мальчуган, когда прибежит обратно.
Зельда.- Так что тебе никого не придется утруждать.
вскидывал себе на спину, когда Зельда пыталась расцепить его руки. Она все
время просила меня помочь ей, но девушка-англичанка каждый раз говорила:
почувствовал, что слишком перегружен впечатлениями. Когда мы доплелись до
отеля, я заколебался, не зная, что делать. Но Хемингуэй, тащивший Скотта,
сказал:
бога.
харчевню; с улицы и из окон слышались неясные выкрики и гул голосов. Я
выждал, пока все не разошлись по домам, и тогда рухнул на свою кровать.
Какое-то время я лежал с открытыми глазами, раздумывая, не лучше ли мне
просто сбежать завтра утром, прежде чем меня разыщут мои спутники. Но потом
сказал себе, что мне следовало бы предвидеть, чем все обернется. У меня нет
оснований жаловаться. Я сам во всем виноват. Надо было терпеть, держать язык
за зубами, не поддаваться на провокации и так далее, и так далее.
"изотта" исчезла. Значит, уехали и Мерфи, и Зельда, и миссис Хемингуэй, и
англичанка Бо - Бо Мэннеринг. Я даже не успел рассмотреть ее как следует, но
именно ей, Бо, предстояло сыграть важную роль в нашем путешествии, а мне
пришлось пережить еще одно злоключение, пока Бо снова не появилась в нашей
орбите, как долгожданная помощь и вместе с тем новое осложнение.
Глава 3
до этого случилось еще кое-что, с чего, пожалуй, и следует начать - хотя бы
для того, чтобы описать, какие настроения находили на Скотта и Хемингуэя и
как они оба запутывали и распутывали свои ссоры, которые казались тогда
просто смехотворными, а на самом деле были резкими отголосками бесконечного
внутреннего поединка. Впрочем, когда их споры касались меня, я терял
способность рассуждать спокойно. По правде говоря, если б не твердая
решимость выдержать все до конца, я бы на этот раз сбежал от них.
с полчаса катили по дороге. Скотт, видимо, медленно приходил в себя после
вчерашней ночи. Он сидел не шевелясь и молчал. Потом вдруг повернулся,
стащил с головы Хемингуэя синий берет и швырнул в окошко как раз, когда мы
проезжали по мосту через реку Авр в Вернее. Берет грациозно проплыл в
воздухе над мостом и плавно, как осенний лист, опустился на серые воды реки.
хладнокровно сказал Скотт.
сосредоточенно пригнулся к рулю и больше не удостаивал Скотта вниманием, что
удивило меня и, очевидно, встревожило Скотта.
как следует! Видит бог, я это заслужил... - Но в голосе Скотта слышалось
раздражение, и совсем уже вызывающим тоном он добавил: - Все равно этот
чертов берет выглядел на тебе, как коровья лепешка.
городке под названием Мортань Скотт попросил Хемингуэя остановиться. Не
успели мы спросить зачем, как он выпрыгнул из машины и помчался по улице.
Через десять минут он явился с новеньким баскским беретом, который тут же
нахлобучил на густые черные волосы Хемингуэя.
головы берет.- Это что, самооборона?
перекрестился.
вышвырнул берет в окно, прямо под копыта огромных першеронов, тащивших
груженные углем телеги.
квиты.
но через полчаса Хемингуэй, сгорбясь за рулем, уже втолковывал Скотту, своим
ворчливым тоном, что следует искать во всех этих нормандских и бретонских
городках. Скотт слушал как завороженный; он обернулся ко мне и восхищенно
произнес:
встать и приветствовать тебя, помахивая флагами. Эрнест свой матерьяльчик
знает назубок.
говорил Хемингуэй, а он продолжал рассказывать о том, что все эти городки,
через которые мы проезжали - средневековые рыночные городки,- были в
сущности военными крепостями. Им были нужны удобные для обороны места. И
потому почти все они стоят над рекой и окружены холмами или крутыми склонами
гор.
долины вокруг городка скажут тебе о его прошлом больше, чем любой учебник
истории. Ты сможешь описать любое сражение за любой французский городок,
если поймешь особенности окружающих его пейзажей.
бретонский городок, я смотрел на него так, как научил меня смотреть
Хемингуэй, а в тот же день, немного позже, когда мы проезжали деревню Мель,
он преподал мне еще один урок, хотя на этот раз Скотт из почитателя
превратился в сердитого критика и затеял с Хемингуэем спор, который так
скверно для меня кончился.
машину занесло на край мостовой.
памятнику, серому и заброшенному, грустно стоявшему на островке земли
посреди дороги.
сказал мне Хемингуэй.- Они дадут тебе немало такого, о чем без них ты бы и
не узнал.
погляди-ка.- Хемингуэй прочел вслух несколько имен на памятнике.- Все это
крестьянские ребята из Першерона. Сорок убитых на одну деревню с населением
около пятисот человек, и некоторые совсем еще мальчишки. Это очень много. В
городках на нормандско-французской границе к восемнадцатому году почти не
осталось мужчин.
то, как ты воспринимаешь увиденное, а не то, что ты видишь.
равно что заставить его глазеть, как обезьяна, на пустую кирпичную стену.
очевидное. Оно - оболочка мира.
оскорбляя друг друга. Но в конце концов спор иссяк. И так как мы выехали
поздно, то пропустили обед, и уже вечерело, когда мы приехали в Алансон, где
Скотт заказал номера "Hotel du Grand Cerf".
удостоверились, что комната за мной, и велели через полчаса прийти в бар
выпить с ними чего-нибудь перед обедом. Я поднялся наверх, умылся, быстро
сбежал вниз и ринулся на улицы Алансона искать памятник погибшим на войне.
Памятника я так и не нашел, и когда вернулся в гостиницу, Скотт и Хемингуэй
уже сидели в обитом тканью баре, выпивали и опять спорили о поверхностности
видимого мира. Когда я вошел, у меня появилось ощущение, что они каким-то
образом припутали к своему спору и меня.
Русанов Владислав
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Сертаков Виталий
Андреев Николай