Чтение 6–й страницы книги ~Звездные берега~

Однажды я сидел в своей каюте спиной к двери. Тишина. Внезапно дверь
зашелестела, точно ее открывал сквозняк. Я резко обернулся. Из коридора
высовывалась толстая физиономия, которая тотчас скрылась или, вернее...
растаяла.

"Померещилось, - подумал я тогда. - Нервы. Этого еще не хватало".

Но вечером того же дня в звездную каюту вбежал испуганный Ревелино.

- Ребята! - крикнул он. - В моей каюте кто-то был. Кто-то не наш.

- А я, - вмешался вдруг молчавший биолог Зиновский, - когда подходил к
своей каюте, услышал там шорох. Быстро открыл дверь...

- И что же? - строго спросил капитан.

- Ничего, - смутился биолог. - Никого не оказалось.

- Наслушались от таисян всякой чертовщины, - нахмурился капитан. И
властным голосом потребовал: - Запрещаю на корабле всякие разговоры о
привидениях, о чертях и ведьмах.

Иван расхохотался. Благодушно поглаживая бороду; сказал:

- Прости их, капитан. Нервные барышни. Мне вот никакие ведьмы не снятся.

Однако на следующее утро планетолог пришел в звездную каюту раньше
обычного. И не развалился, как всегда в кресле, а ходил из угла в угол и
озадаченно теребил бороду.

- Да-а... Феноменально, - еле слышно бормотал он. Наконец, остановившись,
обратился к капитану: - Можешь называть меня мракобесом. Как угодно. Но я
сегодня ночью видел...

- Во сне?

- Мне не снилось. Ночью я проснулся и услышал за моим столиком шелест
страниц. Настольная лампа светилась. Я обернулся и увидел в кресле за книгой
девушку или молодую женщину. Красивую ошеломляюще...

- Ну, это понятно! - иронически воскликнул капитан.

- Ты подожди, слушай. Ничего подобного еще не встречал. Я видел ее всего
секунду. Она была... Постой, вспомню. Она была в темно-синем... Нет, в
светло-синем с блестками платье. Густые черные волосы и большие темные
глаза... Когда я обернулся, она взглянула на меня со странной улыбкой и
тотчас исчезла. Просто растаяла в воздухе...

- Так, так... Значит, растаяла. - Брови Федора хмурились все более
грозно. Не на шутку рассерженный капитан ушел к себе в каюту.

Вскоре, однако, он вернулся и швырнул на стол книгу "Нейтрино и время".
Виновато взглянув на нас, сказал:

- Вы правы, братцы. В моей каюте тоже кто-то был, читал вот этот
устаревший труд.

- Феноменально! - торжествовал Иван. - Что? Убедился? А кого ты видел?

- Не ее, - усмехнулся капитан. - Я вообще никого не видел. Когда открывал
дверь, услышал грохот опрокинутого кресла, Словно кто-то поспешно вскочил.
Вошел - в каюте пусто. На книжной полке беспорядок. - Что все это значит? -
спросил я капитана.

- Если бы они хотели убить нас или взять в плен, то давно бы сделали это,
- вслух размышлял Федор. - Видимо, присматриваются, изучают... прежде чем
вступить в контакты. Очень всех прошу: никаких эксцессов! Старайтесь не
обращать внимания. И строго придерживайтесь установленного порядка.

Но назавтра же порядок грубейшим образом нарушил Иван Бурсов: он не
явился на спортивный час. По насупленным бровям капитана было видно, что
планетолога ожидает не очень-то ласковый разговор.

Не пришел Иван и в звездную каюту, что не на шутку всех встревожило. Мы
поспешили в каюту Бурсова.

Распахнули дверь и - остановились, ошеломленные. Такого разгрома еще не
приходилось видеть за все время полета. Стол сдвинут. Сломанное кресло
торчало вверх ножками у стены. Одна лишь койка, крепко привинченная к полу,
оставалась на месте. Постель в беспорядке. Разорванная подушка вместе с
перепутанными лентами микрофильмов валялась на полу.

В углу послышалось мычание. Я бросился туда и обнаружил планетолога в
самой немыслимой позе. Крепко скрученный простынями, он был привязан к
койке. Во рту торчал кляп - кусок губчатой подушки, засунутый с такой силой,
что я еле вытащил его. Малыш в это время развязал Ивана.

Бурсов встал. Он был в такой ярости, что не мог вымолвить ни слова,
только беззвучно шевелил губами и сжимал кулаки. Под правым глазом
красовался синяк.

- Кто это тебя так разделал? - спросил капитан. - Черт возьми! А я почем
знаю! - взорвался наконец планетолог и разразился ругательствами, среди
которых "черт возьми" было самым мягким.

Капитан жестом хотел остановить разбушевавшегося планетолога. Но из того
проклятья сыпались, как горох из разорванного мешка.

- Да скажешь наконец, что здесь произошло?! - повысил голос Федор.

Окрик капитана подействовал. Бурсов успокоился.

- Ночью я пытался делать вид, что сплю. И все же задремал по-настоящему.
Очнулся, когда сзади кто-то связывал руки. Повернуть голову и посмотреть не
успел. Хотел крикнуть, но он воткнул подушку с такой силой...

- Он! Он! - Капитан сделал нетерпеливый жест. - Кто - он?

- А может быть, не он, а она? Та самая? - попробовал съехидничать Малыш.

- Это был мужчина, - ворчал Иван, не разделявший веселья Малыша. - Я его,
правда, толком не разглядел. Когда попытался вырваться, он так стукнул по
голове, что потемнело в глазах.

- Как жаль, что это был он, а не она, - протянул Малыш.

- Хватит паясничать, - оборвал Федор.

- Может быть, вернемся к таисянам? - осторожно предложил Зиновский, когда
мы сидели в звездной каюте.

- Не будем терять надежду на взаимопонимание, - ответил капитан. - Но -
никаких эксцессов! Слышите, братцы! Никаких эксцессов!..

Дальше случилось что-то непонятное. Сквозь купол каюты мы увидели, как
описанная таисянами защитная сфера, до которой было еще далеко, слегка
засветилась. От нее протянулись змеисто извивающиеся языки - протуберанцы.
Они захватили наш корабль в силовой мешок.

Вот и все... О том, что было до захвата, я вспоминаю безо всяких усилий.
Даже сейчас, прикрыв глаза, я снова вижу капитана и слышу его властное:
"Никаких эксцессов!.. " А дальше, словно споткнувшись, останавливаюсь перед
внезапно возникшим черным провалом...

Эксцессы и конфликты, видимо, случались и после предупреждения капитана.
Об этом говорит шрам на моей левой щеке. Но как он появился - не помню.
Вообще больше не помню ничего. И горше всего - не знаю, что сталось с моими
товарищами...

ГОРОД ЭЛЕКТРОННОГО ДЬЯВОЛА

... Тогда, после ухода Актиния, я проспал на диване до вечера. Проснулся,
когда на небе уже выступили зв"зды, Встал и вышел на балкон.

Внизу, управляемый вычислительными машинами, шевелился бесконечный город.
Змеились ярко освещенные эстакады и ленты, перекатывались разноцветные
искры. В этом гигантском урбаническом чреве копошились миллиарды людей -
одноликая армия стандартов. Сверху, сквозь сонмище огней и паутину эстакад,
я пытался разглядеть их. И безуспешно - людей без остатка поглотили
электронные джунгли.

Я сел в глубокое кресло-качалку и, положив голову на мягкую ворсистую
спинку, стал смотреть на ночное небо. На минуту охватила радость: передо
мной распахнулся иной мир - бесконечный простор Вселенной. Но странно -
созвездия казались еще менее знакомыми, чем прошлой ночью. Вот, кажется,
Орел. В клюве созвездия Орла, на планетной системе голубого Альтаира, я был,
А потом очутился здесь...

Лучше не думать об этом. Я закрыл глаза. В мозгу почему-то возникла
картина морского берега и набегающих на него шумных белопенных волн.
Невнятный гул города стал казаться гулом прибоя. Волны одна за другой, как
столетия в жизни человечества, набегают на берег и с шуршанием обкатывают
камешки и гальку. Точь-в-точь как этот город обкатывает и шлифует людей,
делая их, подобно гальке, гладкими и одинаковыми. Все шероховатости
стираются, все выделяющееся, странное, особое приглаживается или
выталкивается... А волны все бегут и бегут. Галька на берегу делается все
глаже и меньше. Все меньше и меньше, пока не превращается в песок...

Песок!.. Я вздрогнул от какого-то смутного воспоминания. Песок,
песчинки... Что-то мучительно знакомое неуловимо просочилось сквозь черную
стену, перегородившую память. Но что? Я пытался вспомнить, ухватиться за
ниточку, но безуспешно...

- Хранитель Гриони! - послышался голос с соседнего балкона. - Что вы один
скучаете? Заходите к нам.

- С удовольствием, - ответил я. Подумал: в самом деле, может, узнаю
что-нибудь новое об этом мире.

На балконе за круглым, уютно освещенным столом сидели хозяйка и красивая
молодая Женщина лет двадцати пяти.

- Моя дочь Элора, - сказала хозяйка, когда я вошел. Я слегка поклонился и
назвал себя.

- О, вы очень старомодны. - По красиво очерченным полноватым губам Элоры
скользнула надменная улыбка. И вообще в ее стройной фигуре, во всем облике
было что-то аристократически высокомерное. Еще бы - дочь Великого Техника!

Мать ее была куда проще. Глаза, окруженные веером морщинок, смотрели на
меня так приветливо и добродушно, что я охотно согласился выпить чашку
горячего напитка - что-то вроде кофе.

- Мы заметили, что вы смотрите на звезды, - сказала Элора. - Занятие
необычное для хранителя Гармонии. Да и похожи вы больше на ученого, чем на
хранителя.

- Я собирался стать ученым... А вы сами хорошо знаете звездную карту?

- О чем вы спрашиваете? - удивилась хозяйка и с гордостью за дочь
воскликнула: - О небеса! Как ей не знать. Она возглавляет космический отдел
в Институте времени и пространства.

- Понимаете, я что-то не смог сегодня сориентироваться. Покажите,
пожалуйста, звезду, которая точно расположена над Северным полюсом, -