read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



изучить его поглубже. Он заметил старику, что никогда не требовал от него
отчета о состоянии матери. Если это состояние не могло пойти в счет платы за
типографию, нельзя ли по крайней мере вложить его в их общее дело?
- Состояние твоей матери?-сказал старик Сешар.- Оно было в ее уме и
красоте!
В этом ответе сказалась вся натура старика, и Давид понял, что,
настаивая на отчете, он вынужден будет затеять бесконечную разорительную и
позорную тяжбу. Благородное сердце приняло бремя, уготованное ему, хотя он
знал, как трудно ему будет выполнять обязательства, принятые им на себя в
отношении отца.
"Буду работать,- сказал он себе.- Тяжело придется, но и старику бывало
нелегко. Да и работать я буду разве не на себя самого?"
- Я тебе оставляю сокровище,- сказал отец, смущенный молчанием сына.
Давид спросил, что это за сокровище.
- Марион,- сказал отец.
Марион была дородная крестьянская девушка, незаменимая в их
типографском деле: она промачивала и обрезала бумагу, выполняла всякие
поручения, готовила пищу, стирала белье, разгружала повозки с бумагой,
ходила получать деньги и чистила мацы. Будь Марион грамотной, старик Сешар
поручил бы ей и набор.
Отец пешком отправился в деревню. Как ни был он доволен своей сделкой,
скрытой под вывеской товарищества, все же его беспокоило, каким путем будет
он выручать от сына свои деньги. Вслед за тревогами, связанными с продажей,
следуют тревоги из-за неуверенности и платеже. Все страсти, по существу,
иезуитичны. Этот человек, почитавший образование бесполезным, старался
уверить себя в облагораживающем влиянии наук. Он отдал свои тридцать тысяч
франков под залог понятий о чести, привитых его сыну образованием. Давид
воспитан в строгих правилах;
он изойдет кровавым потом, но выполнит обязательства; знания помогут
ему изыскать средства, он уже проявил свое великодушие, он заплатит! Многие
отцы, поступая так, думают, что они поступают по-отечески, в чем и убедил
себя наконец старый Сешар, подходя к своему винограднику на окраине Марсака,
небольшой деревушки в четырех лье от Ангулема. Усадьба его с красивым домом,
выстроенным прежним владельцем, расширялась из года в год, начиная с 1809
года, когда старый Медведь ее приобрел. Он променял заботы о печатном станке
на заботы о виноградном прессе и говаривал, что недаром издавна привержен к
вину,- ему ли не знать в нем толк. В первый год жизни в деревенском
уединении озабоченное лицо отца Сешара постоянно маячило над виноградными
тычинами; он вечно торчал в винограднике, как прежде буквально жил в
типографии. Нежданные тридцать тысяч франков опьянили его сильнее, нежели
молодое сентябрьское вино, в воображении он уже держал деньги в руках и
пересчитывал их. Чем менее законно доставалась ему эта сумма, тем более он
желал положить ее себе в карман. Поэтому, понуждаемый тревогой, он часто
прибегал из Марсака в Ангулем. Он взбирался по откосу скалы, на вершине
которой раскинулся город, шел в мастерскую, чтобы посмотреть, справляется ли
его сын с делами. Станки стояли на своих местах. Единственный ученик в
бумажном колпаке отчищал мацы. Старик Медведь слышал скрип станка,
печатавшего какое-нибудь извещение, он узнавал свои старинные шрифты, он
видел сына и фактора, каждого в своей клетке, читавших книги, которые
Медведь принимал за корректуры. Отобедав с Давидом, он возвращался в Марсак
в тревожном раздумье. Скупость, как и любовь, обладает даром провидения
грядущих опасностей, она их чует, она как бы торопит их наступление. Вдали
от мастерской, где станки действовали на него завораживающе, перенося в те
дни, когда он наживал состояние, виноградарь начинал подмечать в сыне
тревожные признаки бездеятельности. Фирма Братья Куэнте страшила его, он
видел, как она затмевает фирму Сешар и сын. Короче, старик чувствовал веяние
несчастья. Предчувствие не обманывало его: беда нависала над домом Сешара.
Но у скупцов свой бог. И по непредвиденному стечению обстоятельств этот бог
должен был отвалить в мошну пьяницы весь барыш от его ростовщической сделки
с сыном. Но почему же погибала типография Сешара, несмотря на все условия
для процветания? Равнодушный к клерикальной реакции в правящих кругах,
вызванной Реставрацией, но равно безразличных и к судьбам либерализма, Давид
хранил опаснейший нейтралитет в вопросах политических и религиозных. Он жил
в то время, когда провинциальные коммерсанты, если они желали иметь
заказчиков, обязаны были придерживаться определенных мнений и выбирать между
либералами и роялистами. Любовь, закравшаяся в сердце Давида, его научные
интересы, благородство его натуры не позволили развиться в нем алчности к
наживе, которая изобличает истого коммерсанта и которая могла бы побудить
его изучить все особенности провинциальной и парижской промышленности.
Оттенки, столь резкие в провинции, стушевываются в мощном движении Парижа.
Братья Куэнте пели в один голос с монархистами, соблюдали посты, посещали
собор, обхаживали духовенство и первые переиздали книги духовного
содержания, как только на них появился спрос. Таким путем Куэнте опередили
Давида Сешара в этой доходной отрасли и вдобавок оклеветали его, обвинив в
вольнодумстве и безбожии. Как можно, говорили они, иметь дело с человеком, у
которого отец - сентябрист, пьяница, бонапартист, старей скряга и притом
поздно или рано оставит сыну груды золота? А они бедны, обременены семьей,
тогда как Давид холост и будет баснословно богат; немудрено, что он потакает
своим прихотям, и так далее. Под влиянием обвинений, возводимых против
Давида, префектура и епископат передали наконец все свои заказы братьям
Куэнте. Вскоре эти алчные противники, ободренные беспечностью соперника,
основали второй "Листок объявлений". Работа старой типографии свелась к
случайным заказам, а доход от объявлений уменьшился наполовину. Разбогатев
на издании церковных требников и книг религиозного содержания, принесших
солидную прибыль, фирма Куэнте вскоре предложила Сешарам продать "Листок",-
короче, предоставить им исключительное право на департаментские объявления и
судебные публикации. Как только Давид сообщил эту новость отцу, старый
виноградарь, и без того встревоженный успехами фирмы Куэнте, полетел из
Марсака на площадь Мюрье с быстротою ворона, почуявшего трупы на поле битвы.
- Предоставь мне столковаться с Куэнте, не путайся в это дело,- сказал
он сыну.
Старик быстро разгадал, что именно прельщает Куэнте, он испугал их
своей прозорливостью. Сын его собирается сделать глупость, он хочет это
предотвратить, -сказал он.- На что мы будем нужны нашим заказчикам, ежели
уступим "Листок"? Стряпчие, нотариусы, все купечество в Умо - либералы;
Куэнте думали утопить Сешаров, обвинив их в либерализме, а сами бросили им
якорь спасения,- ведь объявления либералов останутся за Сешара-, ми! Продать
"Листок"! Стало быть, надобно продать и все оборудование типографии и
патент.
Он запросил с Куэнте шестьдесят тысяч франков - стоимость типографии,
он не желает разорить сына, он любит, он защищает его. Виноградарь ссылался
на сына, как ссылаются на жен: сын соглашался или не соглашался, смотря по
предложениям, которые старик вырывал одно за одним у Куэнте, и он заставил
их, правда не без труда, заплатить за "Шарантский листок" двадцать две
тысячи франков. Давид же обязался впредь не издавать никакой газеты под
угрозой тридцати тысяч неустойки. Сделка была равносильна самоубийству
типографии Сешара, но это мало заботило винодела. Грабеж всегда влечет за
собою убийство. Старик рассчитывал прибрать к рукам ату сумму в счет уплаты
за пай в товариществе; а ради того, чтобы получить деньги, он охотно отдал
бы и Давида в придачу, тем более что этот несносный сын имел право на
половину нечаянного сокровища. В возмещение убытков великодушный отец
уступал сыну типографию, не отступаясь, однако ж, от пресловутых тысячи
двухсот франков за наем дома. После продажи "Листка" братьям Куэнте старик
редко наведывался в город: он ссылался на свой преклонный возраст, но
истинная причина была в том, что теперь его мало заботила типография,- ведь
она ему уже не принадлежала! Однако ж он не мог отрешиться от старинной
привязанности к своим станкам. Когда дела приводили его в Ангулем,
чрезвычайно трудно было решить, что более влекло старика заглянуть в свой
дом - деревянные ли станки, или сын, которому он "для порядка" напоминал о
плате за помещение. Его бывший фактор, перешедший теперь к Куэнте, разгадал
подоплеку этого отцовского великодушия: хитрая лиса, говорил он, сохраняет
таким путем за собою право вмешиваться в дела сына, ибо в силу долга,
который накапливается за наем помещения, он становится главным его
заимодавцем.
Беспечность Давида Сешара имела свои причины, вполне обрисовывающие
характер этого молодого человека. Через
несколько дней после того, как он вступил во владение родительской
типографией, он встретил своего школьного товарища, в ту пору крайне
нуждавшегося. Товарищ Давида Сешара, молодой человек двадцати одного года,
по имени Люсьен Шардон, был сыном бывшего военного лекаря республиканской
армии, уволенного в отставку после ранения. Шардона-отца, химика по
призванию, только случай сделал аптекарем в Ангулеме. Смерть настигла его в
самом разгаре подготовительных работ, необходимых для осуществления
прибыльного изобретения, которому он посвятил многие годы ученых
исследований. Он хотел найти средство против подагрических заболеваний.
Подагра - болезнь богачей, а богачи готовы дорого заплатить, чтобы вернуть
утраченное здоровье. Поэтому аптекарь и поставил себе цель - решить эту
задачу, хотя его волновали и многие другие проблемы. Покойный Шардон, когда
ему пришлось выбирать между наукой и практикой, понял, что только наука
может его обеспечить; итак, он изучил причины болезни и в основу лечения
положил известный режим, приноровив его к особенностям каждого организма. Он
умер в Париже, приехав туда хлопотать о признании своего изобретения
Академией наук, и ему не довелось воспользоваться плодами своих трудов.
Будучи уверен, что он разбогатеет, аптекарь ничего не жалел ради образования
сына и дочери, и содержание семьи поглощало все доходы от аптеки. Итак, он
не только оставил детей в нищете, но, на их несчастье, воспитал их в надежде
на блестящее будущее, которая угасла вместе с ним. Знаменитый Деплен,
лечивший его, был при нем до последней минуты и видел, как он мучился в
бессильной ярости. Честолюбие бывшего лекаря объяснялось его страстной
любовью к жене, последней представительнице рода де Рюбампре, которую он



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.