плыло, покачивалось, переливалось. Прошло минут пятнадцать,
но Сергей не помирал. Ничто у него не болело. Его даже тош-
нить перестало. Ноги и руки слушались нормально. Да и все
было в норме. Он даже усовестил себя - трус, тряпка, разба-
бился с шести стакашков-то! И-эх, совсем плохой стал!
заглянул в "бомбу". Та была полна.
опять-таки вслух с пьяненькой ухмылкой. - Нам же лучше!
Теперь в голове загудело по-настоящему, не на шутку. Сергей
почувствовал, как качнулись стены, как все поплыло куда-то.
Но он не дал себе расслабиться, удержался на кромке созна-
ния.
Глуповато улыбнулся. Чуть не упал. Но все же удержался,
оперся о столешницу. Налил еще стакан. - Где-е наша-а не
про-оп-оп-оп-адала-а!
товился рухнуть на него, ибо последний стакан был пределом,
а падать все-таки лучше в мягкое. Но не упал. Наоборот, в
голове стало проясняться. Сергей огляделся по сторонам. Да
он совсем не был пьяным! Так, немного поддавшим, но не пь-
яным! Вот это дела! Выпил. И опыт удался - голова проясни-
лась окончательно.
очереди, покупать пойло с переплатой, мучиться с ним, чтоб
ложиться сегодня на трезвую голову. Ну уж нет! И он налил
себе еще.
ное: бутыль с бесконечным "солнцедаром" вдруг пропала со
стола, а на ее месте образовалось нечто сферическое, проз-
рачное, переливающееся. Сергей так и застыл со стаканом в
руке. То, что он видел, не могло существовать на белом свете
- это было слишком фантастично для реальности! Прозрачная
сфера имела столько внутренних граней, что и не сосчитать!
Причем они не заслоняли одна другую, а просвечивали друг
сквозь друга. И на каждой грани, на каждом уровне что-то пе-
реливалось, булькало, появлялось и исчезало - в небольшом
объеме был заключен целый мир, да что там мир, сотни, тысячи
миров! И Сергей видел их все сразу! Он понимал, что просто
нельзя видеть столько много... Но он видел! Это было ка-
кое-то наваждение!
ное всплыло из ее глубин, раззявилось жуткой оскаленной
пастью, сверкнуло серебристыми изогнутыми клыками, хищно
раздуло волосатые узкие ноздри и подмигнуло Сергею черным
бездонным глазом, в котором отражалась, наверное, вся Все-
ленная. Сергей отпрянул назад, ударился головой о стену,
расплескал полстакана. И в тот же миг он увидал, как из сфе-
ры к нему тянется когтистая мохнатая рука. Ужас парализовал
его волю. Стакан выпал. Но было поздно. Костлявая сильная
пятерня сомкнулась на его горле, дернула на себя.
дурь и трезвые сомнения, ощущение собственного тела, все!
Лишь обдало каким-то неземным холодом, да так, будто этот
холод не снаружи пришел, а изнутри.
Да, они вышвырнули его из своей Преисподней именно здесь, и
неспроста. Он давно ждал подобного подарка. Еще бы! За пос-
леднее время Хум принес богам столько жертв, что должны же
они были его услышать?! Вот и услышали! Всего три восхода
назад Хум повесил на Священном Дубе одиннадцатую жену, пред-
последнюю. Она орала, визжала, плевалась, поносила мужа на
чем свет стоит. Но Хум не боялся, он знал, что боги все рав-
но с первого раза не услышат, им накланяешься, пока они да-
дут чего-то, напросишься. Но на всякий случай он заткнул рот
висящей жене клоком старой медвежьей шкуры. Жена умерла пе-
ред восходом. И сразу после ее смерти боги выбросили на лу-
жайке за пещерой Бледного Духа. Теперь Хум мог не беспоко-
иться. Его дочери не пропадут! Он поскреб ногтями свою испо-
линскую котлообразную грудь и довольно осклабился.
дал посланцев богов, но он все знал. Недаром был в племени
за волхва. Настоящий-то волхв помер еще две зимы назад, нас-
тупил на колючку и помер. А приемника не оставил. Вот Хуму и
пришлось почти во все самому вникать, разбираться с премуд-
ростями да выпытывать понемногу из жен волхва чего они зна-
ли, о чем слыхивали от старца. Жены были глупы, но иногда
вспоминали кое-что. И их счастье, иначе Хум развесил бы всех
по ветвям Священного Дуба на радость богам. Но нет, пускай
поживут, пригодятся еще.
прилаживая бревно над Духом.
как же! С этими богами, демонами да духами иначе никак нель-
зя! Это раньше, мальчишкой Хум на коленях жалобным голоском
выпрашивал удачи перед растресканными идолами. Сейчас другое
дело, сейчас он не станет плакать и рвать волосы на голове.
Он давно понял, что действенны лишь два способа: жертвы и
битье! На жертвы Хум не скупился. И бил богов-идолов от ду-
ши, до самозабвенья. Он знал по опыту, что если десять вос-
ходов подряд дубасить бога-идола по голове кулаком, то он
непременно пришлет на землю Хума или медведя, или несколько
бычков, а если расщедрится, так и целого мамонтенка. Глав-
ное, чтоб прислал! А там уж Хум сам управится, у него целых
четыре дубины - и каждая усеяна клыками диких огромных веп-
рей, каждой можно проломить череп взрослому мамонту! Ну, а
коли чего не так, ребята из племени помогут, недаром же он
за них молится неустанно, от восхода до заката!
неплохо - самый кончик, острие сходилось хвоинкой. Таким
можно было букашку проткнуть. Хум радовался.
реть не на что. Но Хум знал, духи обманчивы. И еще он знал -
в племени уже много зим не рождалось здоровых детей, одни
лишь уроды появлялись на свет и калеки. Так можно было и род
погасить. Но теперь дело другое, теперь все на поправку пой-
дет - не зря Хум чародействовал да волхвовал, не зря извел
всех почти жен.
тонкие шкуры, бросил их в костер, вокруг которого плясали
его дочери и несколько парней-охотников. Им бы только пля-
сать! Несколько раз Хум тыкал Бледного Духа под ребра и в
пах, тыкал осторожненько - пальцем. Но тот не приходил в се-
бя, видно, после Преисподней на белом свете было тяжко! Хум
вздыхал сочувственно, ждал, подправлял сыромятные ремни в
своем сооружении, пробовал жгуты, шевелил палочкой угли в
загашенном маленьком костерке. Пора бы уже!
рядом беспрестанно бубнил, ухал, охал. Да с таким старанием,
с таким чувством, будто ему за это деньги платили.
лапу, душившую его, по спине пробежала дрожь. Надо же прис-
ниться таким страстям! И все же он приоткрыл глаза не сразу,
побоялся, что сон окажется явью. Приоткрыл - осторожно, мед-
ленно.
захотел отвести это непонятное рукой, но рука не послушалась
его. Другая тоже. Да и ноги были словно чужими.
котали ему шею и плечи. Руки были стянуты чем-то, прижаты к
земле. Ноги тоже. И теперь ему удалось разобрать, что висело
над лицом, над головой его. Захотелось закрыть глаза, не
смотреть. Но что толку?! Огромное заостренное бревно чуть
покачивалось в полуметре над его носом, уходило вверх и кре-
пилось к грубым неотесанным сваям, крепилось какими-то жгу-
тами, грубыми ремнями - Сергей не мог разобрать толком. И
все было до того хлипко и ненадежно, что сердце замирало и
Нортон Андрэ
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Сапковский Анджей