следствие. Боккеямпе стоял в коридоре, невдалеке от раскрытой камеры Мале, и
зябко ежился от холода. Рука генерала показалась наружу, выбросив в коридор
шинель.
полицейском фиакре он сумел тайком развернуть записку. Прочел: "Не бойтесь!
Вызов ничем не угрожает. Ваше дело застряло у префекта, назначенное для
разбора не ранее весны. И прекратите, пожалуйста, стучать - вы мешаете не
только мне..." Сказанное подтвердилось, и Боккеямпе, в знак уважения к
генералу, перестал дубасить в двери. А через несколько дней узники Ла-Форса
прогуливались внутри двора, с огородов парижских предместий доносились
запахи чебреца и мяты.
карнизе, под самой крышей тюрьмы, жалко мяуча от страха и одиночества.
Арестанты стали совещаться меж собой и не могли придумать способа выручить
животное из беды.
вдруг.., пополз, будто ящерица, вверх по тюремной стене - выше, выше, выше!
Почти прилипший к древним камням Ла-Форса, издали он казался распятьем,
приколоченным к стене. Комендант тоже подбадривал корсиканца окриками:
прутиком вздыбливая хвостик. И вот, вскинув руки, корсиканец схватил его за
шкирку - метнул в ближайшее окно камеры. Падая затем в колодец тюремного
двора, Боккеямпе чудом вывернулся - полет! - и уже повис на ветвях дерева.
и земляк великого императора теперь явно удирал по гребню каменной стены.
запрыгала вдоль двора, поднимая пыльцу.
обратно.., слышишь? - Фигурка отчаянного парня застыла на фоне вечернего
неба. - Ну же! - припечатал генерал Мале крепкой руганью. - Я кому сказал -
возвращайся...
де Бюгонь протянул руку Мале:
от бесчестного убийства!
задержался перед Мале.
Сейчас я был бы уже на свободе... Мале обнял несчастного корсиканца:
понадобятся такие отважные люди, как ты!
сплетал из них прозрачную паутину, чтобы набросить ее потом на громоздкую
империю Наполеона.
Тибодо с юга Франции: там, в Марселе и Тулоне, оживились якобинские
настроения, к недовольным примыкают итальянцы и даже испанцы, размещенные в
гарнизонах Прованса. Тибодо сообщал, что готовится мятеж под руководством
генерала Гидаля, но - по словам Тибодо - повстанцы не начнут мятежа до тех
пор, пока не получат сигнала из Парижа...
Тибодо всегда мерещатся страхи...
Гидаля, иначе он, префект, не ручался за спокойствие всего Прованса. Это
вывело министра из терпения, в ответном письме он отчитал Тибодо за панику,
Савари писал, что префект не смеет даже заикаться о том, будто "при режиме
его императорского величества (Наполеона) возможно устраивать заговоры.
Напротив, убедите себя, что это невозможно..."
***
записочку.
кажется, задумывает войну с Россией, а в Марселе все готово: "Наши дела идут
успешно. Только что я получил известие из Германии (порабощенной
Наполеоном), что и там имеем верных союзников. Я укрепляю наши позиции в
Италии..." Прекрасно! Россия останется нерушима, а Италия с Испанией скоро
обретут свободу от корсиканского деспотизма. Только бы не случилось беды с
Гидалем: он слишком горяч, особенно когда заглянет в большую бутылку...
генерала Мале слышны чьи-то голоса. Накинув халат, ветеран поспешил в башню.
Сомнений не было - Мале с кем-то разговаривал. "Неужели и правда спятил?.."
Майор откинул шторку и в ужасе закричал:
превращение: мирно похрапывал Мале, а больше никого в камере не было.
Комендант кинулся бежать на другой этаж, он открыл камеру корсиканца - тот
дрыхнул, словно окаянный.
которого и спустил в дымовую трубу. Но трубочист объявился лишь на следующий
день - он вылез из подвала соседнего дома, отказавшись рассказывать
что-либо. Очевидно, генерал Мале хорошо владел тайнами старинного замка.
Майор даже не осмелился сделать ему выговор:
стареньких картах времен революции. В его колоде не было ни королей, ни дам,
ни валетов - их заменяли яркие символы Свободы, Гения и Равенства.
в котором будет говориться обо мне...
тасуя картишки.
перебраться под знамена России, которой уже многие служат... Но вы, майор,
не верьте этому. Русская армия справится с нашим императором и без моих
услуг. Вы меня поняли?
пальцем возле своего виска. Она его поняла:
***
ходили упорные слухи, будто по ночам генерал Мале вылезает гулять на крышу;
караульные, простояв на посту в его башне с неделю, оказывались уже
негодными - он успевал их распропагандировать, и приходилось менять их как
перчатки.
спокоен. Но, прошу, пожалейте хоть свою нежную супругу, которая так много
лет страдает!
приписывая его легкомыслие некоторой расстроенности разума. Он укрепился в
этом мнении, когда Мале куском мела разрисовал стену своей камеры, точно
воспроизведя на память план улиц Парижа. На месте же площадей с их казармами
и правительственными учреждениями он изобразил головы собак, кабанов,
шакалов и всяких гадов. Непонятные стрелы рассекали кошмарный чертеж,
расходясь почему-то (тогда на это не обратили внимания!) от казарм Десятой
когорты Национальной гвардии, размещенных на улице Попинкур.
вас с ее несложными правилами...
жена, а у вас не стена, а бред взбесившегося топографа. Лучше я велю
приготовить для вас букет цветов.
ей:
почтенный супруг уже... Сами понимаете: он не всегда здраво располагает
собой и своими поступками.
от плеч до полу, стояла перед ним - робкая и печальная, как олицетворение
вечной скорби. Кажется, в этот момент они отлично поняли друг друга.
сделать для здоровья моего мужа?
фургон, из него вывели генерала Гидаля... Увидев Мале, он сразу начал ругать
префекта Тибодо:
Но ты не волнуйся, Мале: Прованс начнет и без меня, когда начнется в
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав
Никитин Юрий