искажены глубокой внутренней жизнью. Сицилийские братья. А наш уж точно
- головной образец. В поселке его не любят даже собаки, а
воины-строители, самые примитивные из приматов, те ненавидят его и днем
и ночью; то лом ему вварят вместо батареи, то паркет унесут. Позвонят
комендантской жене и скажут
любитель дешевой рабочей силы). - Соберут паркет в мешок, и привет!
ей тряпками копыта и притащили. Привязали ее ноздрями за ручку двери,
позвонили и слиняли.
лошадь, удивляя запятившегося коменданта, вошла в прихожую, заполнив ее
всю. Вплотную. Справа - вешалка, слева - полка.
календарь.
разбудить домашних.
стал выталкивать, но она приседала, мотала головой и ни в какую не
хотела покидать прихожей.
караванная! - и прополз у лошади между копытами на ту сторону. Там он
встал и закрыл дверь Пока придумаешь, что с ней делать, ангину схватишь.
ткнул в него обеими руками.
навоза. Комендант, резво замелькав, обежал эту кучу и поскакал за ней,
за лошадью, держась у стремени, пытаясь с ходу развернуть ее в комнате
на выход.
- ее мотанула. И приземлился горшочек коменданту на темечко. Вселенная
разлетелась, блеснув!
впечатления от всей своей жизни.
досады.
копытами и въехала в спальню.
знаю, как в четыре утра выглядит морда лошади, - с ноздрями, с губами, с
зубами, - дожевывающая аквариумных рыбок. Впечатляет, наверное, когда
над тобой нависает, а ты еще спишь и думаешь, что все это дышит мерзавец
Коля. Открываешь глаза и видишь... зубы - клац! Клац! - жуть вампирная.
района - подбежал, понюхал за ножкой - свой!
только живые и мертвые, значит, вы должны знать Мишу Зверева, старшего
помощника начальника штаба дивизии атомоходов, капитана второго ранга.
орал в три часа ночи, весь в розовом закате, нижним слоям атмосферы:
оповещал: "Гони всех, я начал движение", - и жена встречала его в полном
ажуре, как у нас говорят, по стойке "смирно", закусив подол. И он
никогда не находил свои в беспорядке брошенные рога. Всегда все было в
полном порядке.
побьют на Рижском взморье, потому что рядом увели мотоцикл, а рожа у
Миши не внушает доверия, то еще что-нибудь.
вдаль и рассказывал не торопясь, с паузами для смеха, поджидая
отстающих. Обычно это происходило после обеда, когда все уже
наковырялись в тарелках. Рассказ начинался с этакого романтического
взгляда поверх голов, кают-компания замирала, а Миша вздыхал и начинал с
грустной улыбкой:
Мда-а. Так вот, в отпуске я задумал однажды сходить в баню..
минимума, расскажем всю историю сами.
на голое тело, треух, синие репсовые штаны, наши флотские дырявые
сандалии на босую ногу, взял под мышку березовый веник и двинулся не
спеша.
чем ближе к флоту, тем оно все пакостней и пакостней, а непосредственно
на флоте - оно и вовсе никуда не годится.
и делаешь всякие глупости, как все прочее гражданское население
раз остановился какой-то воинский эшелон. У ближайшего вагона стоял
часовой. Ну какой строевик, я вас спрашиваю, пройдет спокойно мимо
солдата и ничего не скажет? Это ж так же тяжело, как псу пройти мимо
столба.
подошел.
давай бди! А я пошел.
передернул затвор, - стой, стрелять буду!..
него был синюшный (их бин больной).
смотрели веселые глаза.
сдадим.
начальника штаба, я документы могу принести, если надо!
Сидоров!
физически можно представить.
начальника штаба... и в тот, дальний штабной вагон. Писать не выводить,
пусть там делает. Ну, и так далее...
мышку и отнес его в тот дальний вагон, бросил ворохом на пол и - со
словами: "Ша, Маша" - закрыл дверь.
толчка он резко пробежался на четвереньках, остановился, подобрал веник
и рассмеялся.
расположился к осмыслению прямо на соломе.
ним придут. "Это что ж за станция? - все беспокоился и беспокоился он. -
Не видно. Черт знает что! Чего же они?" За ним не шли.
Скажите там командиру эшелона! Я - Зверев! Я - старший помощник
начальника штаба! - обращался он ко всем подряд и все подряд пугались
его неожиданной физиономии, а одна бабка так расчувствовалась от
внезапности, что сказала: "О-о, хосподи!" - ослабела и села во что-то,
Земляной Андрей
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Акунин Борис
Беляев Александр