грязный, поскользнулся и снова упал. Этот поступок отца послужил сигналом.
одного за другим загнали в топкую грязь, в воду. Кто-то успел распрячь
лошадей, кто-то опрокинул в воду зарядный ящик. По пояс в воде стояли
немецкие солдаты, держась руками друг за друга и дрожа от холода. Вода все
прибывала.
выбраться на холм, где вскоре запылал яркий костер.
виноват этот ваш проклятый углекоп Альберт, и его жена, эта высушенная
докторша... - Офицер снял сапог и старательно выливал из него воду. - Наш
император его просил, вежливо просил:
королишко Альберт ответил грубостью! Если бы не он, сидели бы вы сейчас
дома и пили свой кофе, а не бродили по этим ужасным лужам! И поэтому
Бельгии больше не будет!
купание...
горящей деревни, отражающееся а темной маслянистой воде, вскрик неожиданно
оступившегося в яму человека - такой запомнилась мне эта ночь. Со многими
приключениями мы добрались до голландской границы. Отсюда нас переправили
во Францию. Отец вскоре ушел в армию, Я остался с матерью.
старый дом на берегу Мааса. Окна были выбиты, мебель сломана... Вначале в
нашем доме расположились немцы, потом он был покинут, и в нем никто не жил
целых три года. Сырой и холодный, он, казалось, тоже тосковал о нас все
это время.
продырявлен десятками выстрелов. Я внимательно в них вгляделся: дыры в
потолке располагались подобно созвездиям на моем звездном глобусе,
валявшемся здесь же. Видимо, офицер, который жил здесь, увлекался
астрономией на особый, прусский манер.
химический завод. Я начал посещать лицей и много работал в саду, где
помогал Франсуа, нашему слуге, человеку одинокому и трудолюбивому, который
нашел в нашей семье свой дом.
странная фамилия? Мы не фламандцы? Когда я жил во Франции, я спрашивал
всех родных. И дядя сказал, что это маленькая тайна и ответить мне сможешь
только ты.
купцами. Сейчас нет средневековых сословных предрассудков и строгих
разграничений, и все-таки мне не хотелось бы, чтобы наши соседи или
владелец завода, на котором я работаю, знали, откуда мы в действительности
ведем свой род... Меканикусы появились в средние века. Они торговали,
вначале шерстью, потом колониальными товарами. Это все очень солидно,
почтенно и ни у кого не вызывает ни усмешки, ни удивления. Нам нечего
стыдиться... Прошлое нашей фамилии - скромное, честное прошлое, но мы
ведем свой род... - Отец замолчал и внимательно посмотрел на меня.
придумали и строили первые плотины?
разговоре, ты будешь разочарован. Наши предки были... алхимиками... Да,
да, не смейся. В этом самом доме, в его подвале сотни лет терпеливо
работали и мой прапрадед, и прадед, и дед, а потом и мой отец. И я
немного... Мы работали тайно.
в доме устраивались диспуты. Возможно, я не стал бы никогда
инженером-химиком, если бы в детстве не наслышался легенд и рассказов о
старых алхимиках и если бы иногда не помогал деду в его кропотливой
таинственной работе.
его кабинете.
ценное осталось. Помоги достать мне этот толстый том... Видишь надпись?
Исаака Голландца - настольная книга каждого алхимика.
на меня глядели замысловатые значки, удивительные фигуры, символы.
Некоторые из них показались мне знакомыми.
изображен алхимик, такой растрепанный старик, важный и оборванный, рядом с
какими-то колбами... Но что написано в этой книге? Здесь попадаются
латинские слова.
для ее автора. У нас в доме когда-то была знаменитая "Либер мутус", так в
ней не было ни единого слова - только значки и символы. Она так и
называлась "Немая книга" - "Либер мутус" по-латыни.
хоть одну фразу!
театрально-величественной и удивительно жалкой "наукой"... Ну вот, здесь
начертана одна из изумрудных таблиц Гермеса Триждывеличайшего*. В ней
изложен один из способов приготовления золота...
"Примечаниях")
почувствовал, что у него многое, очень многое связано с этой книгой, с
каждым ее еловом, с каждым значком.
знак золота, но он же обозначает и Солнце.
его копье.
алхимической тайнописи и обозначает железо.
чувством, в какой-то особенной манере - я не сразу понял, что именно
поразило меня, - начал читать:
мать Луна... Ветер носил его в своем чреве, Земля его кормилица. Отдели
Землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством, и ты
получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя..."
- отец читал книгу на память, его глаза были закрыты.
вспоминаю свое детство, свою молодость... Да что говорить, мне и шести лет
не было, когда отец стал приучать меня к Великому Деланию... Великое
Делание! Какое горькое и смешное, бесполезное и чудесное заблуждение!..
Да, Меканикусы сотни лет искали способ искусственного приготовления
золота, искали настойчиво. Мы были известны среди алхимиков. Некоторые
опыты проводились из поколения в поколение - от деда к внуку, от отца к
сыну... Понимаешь, Карл?
были купцы, но все свободное время твои предки проводили внизу, в подвале.
Да, да, в том самом подвале, куда ты иногда ходишь мечтать и
фантазировать. Но, знаешь, я не жалею ни о чем... Мое раннее, очень раннее
знакомство со старинными алхимическими приемами оказалось пресерьезной
школой современного химического эксперимента и анализа. Я удивлял своих
учителей, образованных, настоящих химиков, не алхимиков. "Какие руки,
Юстус Меканикус, говорили они мне, что за глаза!" Они не знали, что у меня
руки наследника десятка алхимиков, что моя наблюдательность химика
вырабатывалась в том возрасте, когда другие дети не могут самостоятельно
зашнуровать свои башмаки и утереть собственный нос...
одинаковые, очень схожие по своему складу руки. Они были не похожи на руки
других людей. Очень ширококостые, но с длинными пальцами. Во Франции мне
не раз говорили: "Ну и лапы! А ну, Карл, сожми кулак!" И правда, у меня,
пятнадцатилетнего мальчишки, кулак был таким, какой не всегда встретишь у
взрослого мужчины.
уж неинтересная наука, если столько Меканикусов служили ей всей своей
жизнью. Я не буду тебя неволить, но... - Отец вновь открыл книгу и
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Махров Алексей
Русанов Владислав
Земляной Андрей