посмотрел на фотографию и покачал головой. Он был уже немолод, смуглое лицо
лоснилось, белый полотняный костюм и воротничок рубашки размякли от пота.
не того, кого надо.
помоложе.
человек в целой Мексике и, уж во всяком случае, ни одна душа в Веракрусе не
могли желать ни малейшего зла шведскому консулу, который всегда был верным
другом этого города, благовоспитаннейшим и достойнейшим из всех проживающих
здесь иностранцев. Бомба же предназначалась некоему потерявшему совесть
богачу, хозяину соседнего дома; по какой-то роковой ошибке, заслуживающей
самого сурового осуждения, бомба разорвалась не там, где следовало. Редактор
прекрасно понимает, что подобные досадные случайности могут повлечь за собою
в высшей степени серьезные международные осложнения. А потому город Веракрус
спешит принести глубочайшие, сердечнейшие извинения как самому консулу, так
и великому миролюбивому государству, которое он представляет, и, разумеется,
готов всячески возместить нанесенный ущерб, как то принято в подобных
случаях между цивилизованными правительствами. По счастью, господин консул
во время взрыва отсутствовал - вместе с членами своей семьи он приглашен был
к другу и коротал часы послеполуденной жары за освежительными напитками.
Жители города Веракрус все как один надеются, что шведский консул согласится
забыть и простить эту трагическую ошибку, ведь время сейчас суровое,
опасность подстерегает каждого из нас на каждом шагу. А пока прискорбный
случай этот, быть может, окажется даже полезен, пусть он послужит
предостережением для бессердечных домовладельцев, которые бессовестно
эксплуатируют своих жильцов - честных граждан Веракруса: пусть знают они,
что революция исполнена мощи, рабочие непреклонны в своей решимости положить
конец всякой социальной и экономической несправедливости и отомстить полной
мерой за все прежние несправедливости.
Редактор желает объяснить еще одно обстоятельство. Безусловно, никого не
следует упрекать за то, что празднество, которым предполагалось отметить
взрыв бомбы, состоялось, хотя цель тех, кто посвятил себя делу разрушения,
по несчастной случайности не была достигнута. Все приготовления сделаны были
заранее, они стоили труда и денег, фейерверк заказан и оплачен за неделю
вперед, город охвачен предвкушением победы. Было бы в высшей степени
неблагородно разочаровать празднично настроенных тружеников города, их
прелестных супруг и их детей, растущих в новом, свободном мире. Разумеется,
общество должно оплакать безвременную смерть честного юноши, скромного
представителя угнетенного пролетариата. Предполагается устроить грандиозные
похороны, со всеми почестями предать земле останки этой жертвы, погибшей за
великое дело свободы и справедливости; а скорбящей семье предоставлено будет
щедрое материальное возмещение. Уже привезены на двух грузовиках цветы,
добровольно пожертвованные всеми до единого местными профсоюзами; пять
оркестров будут играть похоронные марши и революционные песни на протяжении
всего пути от дверей собора до могилы, и, как ожидают, все труженики и
труженицы, способные ходить, примут участие в погребальном шествии.
платком.
получаю от них ни песо квартирной платы и, пожалуй, ничего и не получу.
Засели в квартале Соледад, там тридцать пять домов, живут на мой счет,
вшивые сволочи, и в ус не дуют.
младший. - Они чуть не в глаза мне говорят, что хотят взять предприятие в
свои руки. Пускай попробуют, в тот же день фабрика сгорит дотла, уж это я
вам обещаю. Все солидно застраховано.
бешенством. - Надо было взять полсотни пулеметов и расстрелять вчера это их
шествие. У них пока нет армии - почему мы не вызвали войска? Полсотни
пулеметов? Почему не пять тысяч? Почему не полный грузовик ручных гранат?
Сдурели мы, что ли? Совсем уже ничего не соображаем?
представилось некое весьма увлекательное зрелище.
удовольствие. - Пускай дозреет, тогда будет смысл этим заняться. Не
беспокойтесь, мы их сотрем в порошок. Победы им не видать. Это же стадо, они
даже не понимают, что вся их борьба только и даст им новых хозяев... Ну,
я-то пока намерен сам оставаться хозяином.
наседают, - возразил старший.
противно было смотреть, как улицы вновь заполнила толпа приезжих - это
двинулись к очередному отбывающему кораблю перелетные птицы, неведомо из
каких краев, болтая на своих непонятных наречиях. Даже испанский у них
звучал совсем не так, как в Мексике. А уж их женщины... лишь изредка
порадует тихой красотой молодая мексиканка, остальные, из какой бы чудной
страны ни были родом, все одинаковы: сущие пугала огородные, размалеванные
старухи, либо чересчур жирные, либо чересчур тощие, или уж молодые крикуньи,
коротко стриженные, плоскогрудые, - вышагивают в туфлях без каблуков, в
непомерно коротких юбчонках и выставляют напоказ такие ноги, что на них не
надо бы глядеть никому, кроме разве Господа Бога. Если и попадались редкие
исключения из этого правила, их попросту не замечали: все иностранцы
отвратительны и нелепы уже по одному тому, что они иностранцы. Жители
Веракруса никогда не уставали высмеивать женщин из чужих краев - их одежду,
их голоса, их дикие, начисто лишенные женственности повадки, - и особенно
доставалось американкам из Северных Штатов. Иногда корабли привозили и
увозили какую-нибудь богатую и важную особу; но богатство и важность только
и обнаруживались в том, что особы прибывали и уносились в мощных машинах или
величественно молчали, стоя на пристани или на набережной, окруженные
грудами роскошных чемоданов. Да и не все ли равно, каковы они там с виду; их
высмеивали по другим, более веским причинам. Они - хоть они, похоже, об этом
и не подозревают и чувствуют себя как нельзя лучше, воображают, будто весь
мир к их услугам, и всеми командуют, а сами палец о палец не ударят, - они
будут уничтожены, и уже сейчас на них можно смотреть как на диковину, как на
некую вымирающую породу: так сказали своим приверженцам профсоюзные
руководители. И очередная орава, заполнившая улицы Веракруса, на взгляд
наблюдателей, оказалась самой обычной - не хуже и не лучше других, а
впрочем, всегда попадается какая-нибудь забавная разновидность.
мятых и запачканных белых куртках принялись перед полуденным наплывом
посетителей смахивать со скатертей пыль и крошки. С презрением смотрели они
на своих клиентов, которые, пробегав все утро по городу, снова сбредались
сюда отдохнуть и перекусить.
доставил их на побережье, они выгрузились одеревеневшие от напрасных попыток
поспать сидя и не раздеваясь, растревоженные - ведь вся привычная оседлая
жизнь перевернулась, - пожалуй, даже мрачные от какого-то непонятного
чувства, словно они потерпели поражение, от вынужденного прощания с прошлым,
от бездомности, хотя бы и временной. Им не удалось толком умыться, все они
помятые, запыленные, под глазами от усталости и тревоги темные круги, взгляд
отсутствующий, но при каждом бумаги за подписями и печатями -
доказательство, что такой-то родился тогда-то и там-то, что у него есть имя,
есть в этом мире некая точка опоры, есть пожитки, стоящие того, чтобы ими
поинтересовались таможенники на границе, и предстоит ему путешествие, для
которого имеются достаточные и достойные основания.
поездке от опасностей и случайностей, и каждому казалось, что ужасно важно
пуститься в путь сейчас же, всех опередить, первым уладить свои драгоценные
дела во всяких бюро, консульствах, всевозможных канцеляриях; и все это
начинало походить уже не на путешествие, а на скачки с препятствиями.
Все вместе и каждый в отдельности они стремились к одному: благополучно
попасть в этот день на немецкое судно, которое как раз зашло в Веракрус. Оно
совершило долгий рейс и теперь из Южной Америки возвращалось в Бремерхафен.
Тревожные слухи настигли путешественников еще прежде, чем они выехали из
Мехико. Вдоль всего побережья бушуют ураганы. В самом Веракрусе стремительно
развивается то ли всеобщая забастовка, то ли революция - время покажет, что
именно. В нескольких городах на побережье вспыхнула небольшая эпидемия оспы.
Заслышав эту новость, путешественники помчались делать прививки, у всех
объявился жар, и каждый обнаружил у себя на локте или повыше колена
подозрительный прыщик с гнойной коркой. Говорили также, что корабль
опоздает, он потерял три дня, застряв на песчаной отмели у Тампико; но, по
самым последним сведениям, он уже в гавани и отплывет вовремя.
если уж, несмотря на все эти не слишком ободряющие вести, они не передумали
и очутились в Веракрусе, значит, ими движет не прихоть, не желание совершить
увеселительную поездку, но необходимость. Все это были люди явно небогатые,
кто довольно скромного достатка, кто попросту беден, но каждый,
соответственно своему положению, мучился тем, что кошелек его чересчур тощ.
Бедность распознавалась мгновенно, по тому, как скупо давались чаевые, как
Березин Федор
Каргалов Вадим
Самойлова Елена
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Шилова Юлия