они проводили долгие зимы, усиленно стараясь ничему не учиться. Подземелий
тут не имелось - вот лишь одно из множества несомненных различий между
жизнью в монастыре; какую вели Мария с Мирандой, и ужасами, о которых
рассказывали книжки в бумажной обложке. Те ужасы никак не совпадали с
жизнью, и девочки даже не пытались их сопоставить. Они давно научились
отделять жизнь - повседневную, серьезную, цель которой вовсе не могила, - от
поэзии, в которой, конечно же, все правда, но не повседневность, и от чтения
запретного, от историй, где все происходит не так, как в доподлинном мире,
на диво непоследовательно и невероятно, и волноваться нечего, потому что тут
нет ни слова правды.
был в этой ограде просторный сад, с деревьями и гротом; на ночь их запирали
в холодной длинной спальне, где все окна были раскрыты настежь, а в обоих
концах спали монахини-надзирательницы. Кровати отделялись муслиновыми
занавесками, и слабенькие ночники размещались так, что монахиням видно было
сквозь занавески, а девочкам монахинь не видно. Может быть, монахини и не
спят никогда, думала Миранда, а всю ночь сквозь тонкий муслин потихоньку
следят за спящими. Она попробовала сочинить про это страшную историю, но
оказалось, ей не так уж важно, чем заняты монахини. Обе они были добродушные
и очень скучные и ухитрялись навести скуку на всю спальню. По правде
сказать, в монастыре младенца Иисуса день и ночь была сплошная скука, и
Мария с Мирандой жили ожиданием субботы.
Напротив, пожелав вслух добиться такой чести, Миранда почувствовала, что и
сестра Клод, и сестра Остин, и сестра Урсула этого намерения не одобряют и
почти не скрывают, как хорошо им известны слабости недостойной Мирандиной
души. Но летнее чтение распахнуло перед девочками новый, замечательный мир,
и теперь они так и считали, что живут "в заточении". Это бросало
романтический отблеск на их прескучную жизнь, которую только и скрашивали
блаженные субботы в сезон скачек.
и поведение Марии с Мирандой более или менее сносны, за ними, празднично
улыбаясь, являлся кто-нибудь из родных, брал их на скачки и вручал каждой по
доллару с позволением поставить на любую лошадь. Порой выдавалась
безотрадная суббота, когда девочки, совсем готовые - шляпы в руках, кудрявые
волосы прилизаны и зачесаны за уши, складки темно-синих платьев чинно
расправлены, - сидели и ждали, и настроение их падало все ниже, ниже, прямо
в наглухо зашнурованные черные ботинки. Шляпы они не надевали до самой
последней минуты, казалось невыносимо надеть шляпу, если в конце концов
кузен Генри с кузиной Изабеллой или дядя Джордж с тетей Полли так и не
придут и не возьмут их на скачки. Когда никто за ними не приезжал и
мучительная суббота пропадала понапрасну, им давали понять, что это -
наказание за лень или провинности минувшей недели. Знай они об этом заранее,
можно бы не ждать, избежать горького разочарования. А бесплодное ожидание
выматывало душу.
отец. Он проделал всю дорогу из Техаса, чтобы их навестить. Увидав его,
Мария с Мирандой было запрыгали, но тотчас замерли, отрезвленные недоверием.
Повезет ли он их на скачки? Если повезет, они ему очень рады.
Сегодня в Креснт-сити скачки, дядя Габриэл пускает свою кобылу, и мы все
поедем и поставим на нее. Вы довольны?
сурово посмотрела на отца. Слишком многими сомнениями терзалась она, не
ведая, что принесет этот день.
радовалась.
непринужденным родительским тоном отвечал их родитель. - Помните, как было
дело в позапрошлую субботу?
очень хорошо все помнила. Посреди той недели она не выдержала единоборства с
задачкой по арифметике, в отчаянии повалилась на пол и нипочем не хотела
встать, так что ее просто вынесли из класса. Остаток недели угнетал все
новыми огорчениями, а суббота стала днем скорби; скорби тайной, потому что,
если горевать слишком шумно, только и получишь еще одну дурную отметку за
поведение.
- Сегодня я вас беру. Идемте. У нас времени в обрез.
закрытый одноконный экипаж (уже само по себе удовольствие, темная плотная
обивка внутри вся пропитана незнакомыми запахами и табачным дымом), и до
волнующего мгновения, когда входишь в ярко освещенный ресторан и тебя
угощают необыкновенным обедом - ничего похожего не дают есть дома, а тем
более в монастыре. Девочки получали по стакану воды, чуть подкрашенной
кларетом, и чувствовали себя взрослыми, настоящими светскими особами.
сказочно нарядных дам в цветах и перьях, в пудре и румянах и элегантных
джентльменов в желтых перчатках. Сменяя друг друга, играли оркестры, гремели
барабаны и медные трубы, порой по дорожке проносилась прекрасная горячая
лошадь с крохотным, скорчившимся, точно обезьянка, наездником - шла разминка
перед состязаниями.
осторожности не делилась ни с кем, даже с Марией. Марии меньше всего можно
довериться. Через десять минут тайну знала бы вся семья. В последнее время
Миранда решила, когда вырастет, стать жокеем. Отец однажды сказал, что она
не будет высокая, так и останется небольшого росточка; а значит, никогда она
не станет красавицей вроде тети Эми или кузины Изабеллы. Очень было горько
хоронить надежду стать красавицей, а потом осенило - можно сделаться жокеем,
и уж больше ни о чем Миранда не помышляла. Безмолвно, блаженно, вечерами
перед сном, а часто, слишком часто и среди дня, чем бы делать уроки, она
воображала себя в роли жокея. Подробности были неясны, но издали карьера эта
представала во всем блеске. Глупо расстраиваться из-за какой-то там
арифметики, для будущего необходимо только одно - лучше, гораздо лучше
ездить верхом. "Постыдилась бы, - сказал раз на ферме Трикси отец, когда
Миранда, низко пригнувшись в седле, галопом скакала по дорожке на
кобыле-мустанге. - При каждом скачке между тобой и седлом виден весь белый
свет". Если ездить на испанский манер, почти совсем нельзя приподниматься
над седлом и надо проделывать всякие штучки поводьями и коленками. Жокеи
сидят в седле так, что колени у них почти вровень со спиной лошади, а сами
приподнимаются чуть-чуть, легонько подпрыгивают, точно резиновый мячик. Что
ж, Миранда это сумеет. Да, она будет жокеем, таким, как Тод Слоан, и станет
выигрывать скачки по меньшей мере через раз. Тренироваться она пока будет
тайно, а потом в один прекрасный день, легонько подпрыгивая в седле,
появится с другими жокеями на скачках и выиграет главный заезд и всех
поразит, а больше всего - свое семейство.
Миранда жаждала поставить свой доллар на Тода, но отец сказал: "Нет, детка.
Сегодня ты должна поставить на лошадь дяди Габриэла. Придержи свой доллар до
четвертого заезда и поставь на Мисс Люси. Выдача будет сто к одному.
Представляешь, вдруг она придет первой".
надулась, измятый доллар у нее в руке стал влажный и теплый. Она уже
выиграла бы три доллара, если бы поставила на Тода Слоана. Мария сказала
благонравно:
семье". Миранда скорчила ей гримасу, выпятила нижнюю губу. Паинька Мария не
стала с ней препираться. Только презрительно сморщила нос.
нижнего ряда, через головы зрителей, огромный краснолицый толстяк с
длиннющими косматыми бурыми с проседью усами окликнул:
тот стал пробираться к ним сквозь толпу, тяжело ступая по отлогому проходу.
Мария с Мирандой смотрели во все глаза, потом уставились друг на друга.
"Неужели это и есть наш дядя Габриэл? - говорили их взгляды. - Неужели это
романтический красавец, поклонник Ати Эми? Неужели это он написал про тетю
Эми стихи?" И о чем только думают взрослые, когда рассказывают свои сказки?!
прожилки, взгляд унылый и жалостный, а громкий невеселый смех больше похож
на стон. Вот он стоит над ними, высоченный, как башня, и кричит отцу:
поглядел на лошадей. А ты все такой же, Гарри, как живешь, а?
грошику!
Сколько им?
клубок змей, - похвастал он, - сплошь ядовитые зубы. Никакого сладу с ними
нет. - И он легонько распушил Мирандины волосы, будто хотел их взъерошить.
им до Эми, верно?
оперились!
растеряны. - У меня не жокей, а проклятье, Гарри, вечно мне не везет. Хоть
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Емилина Ника
Конан-Дойль Артур
Распопов Дмитрий
Шилова Юлия