купил. - Он отмотал бумажную ленту, и взорам изумленных Анфертьевых предстал
полутораметровый меч с алой рукоятью и кованым эфесом. Лезвие меча было
украшено фигурами чудищ, крылатых людей и каких-то зубастых растений.
тебе?
этот меч. Дрогнула душа, не смог пройти мимо.
представлений о том, что следует покупать за границей, мучительно искала
верный тон. Она не могла понять этой покупки, не могла допустить, что
человек, попавший в страну, о которой можно только мечтать, отваливает кучу
денег за двухкилограммовую железяку... Наталья Михайловна почувствовала себя
униженной. А что, так ли уж редко нас уязвляют разорительные, с нашей точки
зрения, покупки, поступки, поездки, подарки ближних? Вот и Наталья
Михайловна, сама того не замечая все увиденное и услышанное невольно
примеряла к себе, словно бы все в мире делалось только для того чтобы
узнать, как она к этому отнесется. - Это ведь холодное оружие, Вовушка! -
Она решила, что искренняя озабоченность будет вполне уместна.
холодным оружием, а ношение. Я постараюсь не брать его с собой на работу.
Разве уж в крайнем случае, когда все другие доводы будут исчерпаны.
мышкой? Боковой меч, говорю, осколок средневековья. Они в хохот. А я уже в
общем зале. Представляете, пройдет десять, двадцать, сто лет, и все эти годы
меч будет висеть на почетном месте, и мои внуки скажут: "Этот меч наш дед
привез в прошлом веке из Испании!" Как, звучит?
завидую. Я бы не решился. - Он подержал меч на весу, подышал на лезвие,
смахнул набежавшее облачко. Взяв меч в правую руку, Вадим Кузьмич повернулся
к зеркалу и принял воинственную позу:
Наталья Михайловна.
стекло, и пристально посмотрел себе в глаза. Он увидел усталость человека
который вот-вот готов сдаться, которого убивает не работа, а ее
бесполезность.
ничего не меняло в его жизни. "Что ж, дорогой товарищ, все идет к тому, что
тебе придется принимать решение, - сказал себе Анфертьев. - Да, ты кое-чем
рискуешь... Но надо же за что-то и уважать себя... Мужайтесь, гражданин
Анфертьев".
на меч, он отставил его к вешалке, прошел в комнату. Впервые за весь вечер
промелькнуло в нем что-то новое, жесткое, и Вовушка успевший бросить на
друга стыдливый взгляд, поспешно отвернулся. Но через минуту видел в глазах
Вадима Кузьмича лишь радость встречи и нетерпение - пора наконец начать
застолье.
закусывали. Содержимое стола, накрытого Анфертьевым, мы знаем: бутылка
водки, свекольный салат, жареная картошка, полкило колбасы по два рубля
двадцать копеек и банка сайры в качестве холодной закуски и украшения,
призванного показать уважение к гостью. Да, и бутылка диковинного портвейна
в мятой бутылке - Наталья Михайловна поставила ее возле себя, предупредив,
что будет пить исключительно испанское зелье. Это, дескать, утешит ее и
позволит приобщиться к прекрасной стране, в которую одни ездят, а другие
лишь мечтают об этом. Вовушка виновато улыбнулся, будто от него зависело,
поедет ли Наталья Михайловна на Пиренейский полуостров или останется дома
заниматься постирушкой. В несильном свете торшера на груди ее тускло
переливались зерна агата. В каждом камешке мерцала красноватая загадка, и
казалось, огоньки не стоят на месте, они то собираются по несколько в одном
камне, то вдруг покидают его, оставляя пустым и холодным, то затевают гонку
по ожерелью, сверкая обжигающими взгляд искрами.
открытиях и потрясениях. И как раз в тот момент, когда он, покинув
гостеприимную Севилью, сквозь оливковые рощи, по солнечному шоссе, мимо
замков и рекламных быков отправился по Андалузским горам в Гранаду, из
маленькой комнаты вышла Танька и молча протянула Вовушке изображение
русского леса, исполненное в испанских красках.
здорово!
болотная. Она пришла к лешему в гости, им очень грустно, потому что у них
нет детей, а идет дождь, и никто их не жалеет, - с опасливой доверчивостью
пояснила Танька, боясь, что Вовушка чего-то не поймет или, еще хуже,
поднимет на смех. Но тот сам запечалился, проникшись невеселой судьбой
лешего. Склонив голову, с минуту рассматривал повлажневшими глазами цветные
разводы.
баловались, он их отшлепал, они убежали в лес и заблудились.
жить. А однажды он встретит в лесу своих детей, но не узнает их, потому что
они станут большими и даже старыми лешими.
застонал. - Нет, я больше не могу слушать про этого бедолагу!
у всех на глазах, зажав в руке яркую коробку с фломастерами и пообещав уже
заплетающимся языком нарисовать Вовушке картинку повеселее.
не будить Таньку. И некоторое время, наверное не меньше часа, просидели
молча.
житейским опытом, который усвоили из газет, телевизионных передач, из
анекдотов, расхожих историй и испытали на собственной шкуре, на шкурах своих
близких. Но эти разговоры не затрагивали важного, что заставляло бы их
настаивать на своем, бледнеть и злиться, повышать голос и употреблять
рискованные слова. Случаи, которыми они потешали друг друга, можно было
объединить в некую развлекательную программу вечера, когда все благодушно
выслушивают благозвучные благоглупости, зная, что главное впереди.
пятачок и поставив на него локоток, посмотрел Вадиму Кузьмичу в глаза и
спросил смущенно:
будто давно ждала этого вопроса. - Снимает передовиков, новаторов,
рационализаторов, инициаторов, победителей соцсоревнования, снимает токарей,
у которых на верстаке стоит флажок, причем насобачился снимать так, что
видны и флажок, и станок, и счастливая физиономия, и совершенно потрясающая
болванка. И все в одном кадре, представляешь?! Я правильно понимаю? -
Наталья Михайловна обернулась к мужу.
не работают за верстаками.
сугубо производственных сюжетов, Вадим Кузьмич последнее время смело берется
за освоение новых тем - фотографирует похороны директорской бабушки,
вступление в пионеры дочки главного инженера, свадьбу сына технолога,
прибавление семейства у секретарши, а они за это здороваются с ним и даже
улыбаются при встрече, если, разумеется, замечают его. А недавно какой-то
двадцать пятый заместитель начальника гаража пожелал сняться для паспорта, а
заводскому электрику пришла блестящая мысль оформить стенд по технике
безопасности... Я ничего не путаю, Вадим?
частенько приходится фотографировать заводские свалки, бракованные болванки
для витрины "Не проходите мимо". Среди моих клиентов - заводские пьяницы,
мне поручено делать их портреты в злачных местах. Наутро, протрезвев, они
приносят мне бутылки, трешки, пятерки и просят не вывешивать их мятые
мордасы у проходной. И я беру все, что они мне дают, и снимки, естественно,
отдаю не "Комсомольскому прожектору", а им самим на память о прекрасно
проведенном вечере. Делаю я это не только ради трояков - не нравится мне,
когда расклеивают изображения пьяных людей в общественных местах. Если ты
имел в виду это, спрашивая, чем я живу, то ответ таков, - Вадим Кузьмич
твердо посмотрел Вовушке в глаза.
над Натальей Михайловной, над ним, Вовушкой, или же над самим собой.
вскинул голову, словно подставляя лицо под пощечины.
болезненнее оттого, что Вадим Кузьмич признается в своем падении старому
другу.
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Гуревич Георгий
Орлов Алекс
Гуль Роман Борисович
Прозоров Александр