расчетчица? Нитка к иголке? Только успеваю оформлять твои мысли. Меня от
цифр уже тошнит. Веришь, на обоях вместо цветов у меня цифры впечатаны,
везде цифры, цифры, цифры... Переворачиваю длиннющие бесконечные рулоны с
цифрами, чтобы не упустить тот единственный результат, которого ты ждешь.
Слепну от цифр, а ты одним царственным взмахом отказываешься от борьбы за
лабораторию, перечеркиваешь целое десятилетие совместных усилий! И какой
итог?
пороге появился Тимошка, не совсем еще просохший и оттого непривычно
щуплый и узкий, но все в той же грациозной позе существа благородных
кровей, с внимательно чутким носом. Он пришел осведомиться, что делается у
Васи и почему так долго никто не показывается из его комнаты, и Вася,
встретившись с ним взглядом, ощутил опять легкое головокружение, он сам
еще не совсем вернулся из мира первородных вещей, завороженно отражавшихся
сейчас в непроницаемо-темных глазах Тимошки. Тимошка, отличавшийся
удивительной особенностью угадывать в нужный момент свою необходимость,
деловито прошлепал прямо к Васиной кровати и, не отрываясь от
отчужденно-замкнутого лица Васи, преданно положил морду на подушку и замер.
мстительно указывая на Тимошку. - Вот твой лучший друг, теперь ты с ним
можешь остаток дней просидеть на скамейке, слушая лягушек...
ничего не поняв и лишь ощутив нависшую в комнате грозовую атмосферу,
Тимошка благоразумно скрылся под кроватью.
странной полуулыбкой неестественно высоко поднял брови Вася. - Севка ведь
так добивался, вот и были бы совершенной парой, счастливым совпадением
наклонностей.
твоя одаренность, твоя одержимость меня обманула! Не уметь поддержать
такой успех, усилия двух жизней! Главное, не хотеть! Я бы слова тебе не
сказала...
небожитель! Тебе только нимба не хватает. Хватит! С меня довольно! Не хочу
остаться у разбитого корыта!
заставил Тимошку переменить положение и плотнее прижаться к прохладному
полу. - Я тебе не обещал ни праздников, ни персональных машин, я могу
повторить тот наш разговор слово в слово. Я даже помню, где мы тогда были,
на Крымском мосту.... еще не начало светать.
Я тоже помню.... Что же делать, мы слишком горячо взялись, по молодости
были слишком самонадеянны... Не рассчитали силы... Я так устала, Вася,
больше не могу. Ноша оказалась слишком тяжела, мне не по силам, Вася,
разве я виновата?
озабоченно вылез из-под кровати и переместился ближе к ее ногам, скашивая
черный умный глаз то на нее, то на Васю и как бы прикидывая, кому он в
данную минуту может быть больше полезен и к кому в первую очередь надо
броситься на помощь.
еще хватит горючего, Таня.
складывается неподвластная ей ситуация, и, что бывало с ней крайне редко,
она с некоторой даже растерянностью и боязнью глядела сейчас на мужа,
словно столкнулась с неудержимо влекущим водоворотом, полным скрытой,
непонятной жизни и опасных воронок.
в ход одну из самых своих непроницаемых улыбок, с какой красивая женщина
разговаривает с другой, еще более красивой. Озадачивая Васю своей
полнейшей безмятежностью, Татьяна Романовна присела на подлокотник низкого
кресла в углу и вытянула длинные красивые ноги в золотистом, еле заметном
пушке.
улыбкой, как о чем-то маловажном, хотя это составляло главный интерес ее
разговора, спросила Татьяна Романовна. - Он два раза о тебе справлялся.
услышишь доброго слова.
абсолютный вакуум.
Полуянов, и Коля Зверев, и Севка Валуев стали тебе нехороши. Ни с того ни
с сего решил сыграть в ревность, - пожала плечами Татьяна Романовна. - Так
я тебе и поверила! Ты и когда целуешься, в глазах одни формулы торчат.
сплетение, а то и ниже. Недаром Севка Валуев у тебя сегодня с уст не
сходит.
затормошила его:
жестокое, ничего не поделаешь. Кроме таланта, нужно еще иметь власть, а
талант, что талант? Так и будут доить все, кому не лень,
малейшей интонации Татьяны Романовны.
наступление. - А к Севке ты несправедлив, Севка-один из немногих наших
истинных друзей... Сам выбрал себе судьбу, вместо жены взял себе редкую
профессию, улетел на Камчатку и живет себе поживает в своем рыбьем
царстве. Чем он тебе-то мешает?
Что ты сегодня замкнулся на Севке?
изменить порядок вещей ты не в состоянии.
Татьяна Романовна. - Меня интересует другое. Твое здоровье. Я за тебя
отвечаю. С меня спросится.
пять лет назад, хотя бы пять лет назад...
твой мозг просто откажет. И что ты будешь делать? Лудить чайники? Тебе
нужно, необходимо переключение, и нечего прятаться от самого себя.
уходят. Позвони Звереву! - Татьяна Романовна с трудом удерживалась от
внезапно подступивших слез.
Романовне, положил ей голову на колени, туго обтянутые тонкой материей, и,
неотрывно глядя на нее, внимательно дослушал ее длинный монолог, пытаясь
понять, на чьей стороне правота.
- немедленно призвала в союзники Тимошку Татьяна Романовна, с наслаждением
запуская руки в лохматую шелковистую шерсть. - Послушайся хоть его,
надеюсь, его-то ты считаешь своим искренним другом?
хочу, не дают человеку поболеть, каждый тут высказывается, выступает. Мы с
Тимошкой спать хотим.
принести?
вышла. Тимошка хотел было отправиться с ней вместе, по она приказала ему
быть с Васей и караулить его, Тимошка послушно улегся возле кровати.
стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, предупредив Семеновну,
что уходит по делу, вышла к шоссе. Проголосовав, спустя полчаса она уже
была у нужного ей дома, в самом центре соседнего с Озерной дачного
поселка, здесь, находясь уже почти у цели, она опять заколебалась. Ей
пришло в голову, что она своим походом к Полуянову поставит и себя и мужа
в неловкое положение и что лучше всего было бы вернуться и никаких
разговоров с Полуяновым не вести. И, однако, рассуждая таким образом, она
уже поднималась по тесной лестнице и скоро оказалась на втором этаже
деревянного коттеджа.
Мариной, женой Полуянова, парой дежурных фраз, посидит с четверть часа,
выпьет чаю с обязательным в дачной жизни клубничным вареньем и вернется
домой, - обнадежила себя Татьяна Романовна, притрагиваясь к кнопке звонка,
и тут же услышала твердые шаги за дверью, через несколько секунд она
увидела обрадованное ее приходом и удивленное лицо Яши Полуянова и
Николаев Андрей
Корнев Павел
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Майер Стефани