read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



назвать иначе как нерассуждающей снисходительностью. Вот почему он не
колеблясь послал меня за коротким стихотворением в прозе, которое я сочинил
еще в Комбре, возвратившись с прогулки. Я писал его с восторгом, и мне
казалось, что мой восторг непременно передастся читателям. Однако маркиза де
Норпуа оно, по-видимому, не покорило, потому что он вернул мне его молча.
Маме дела отца внушали благоговение, и она робко вошла, только чтобы
спросить, можно ли накрывать на стол. Она не могла принять участие в
разговоре и боялась прервать его. Тем более что отец все время напоминал
маркизу о важных мерах, которые они решили "отстаивать на следующем
заседании комиссии, и напоминал он тем необычным тоном, каким говорят между
собой при посторонних - точно школьники - двое коллег, которых в силу
служебного положения связывают общие воспоминания, куда всем прочим вход
воспрещен, и когда коллеги предаются подобного рода воспоминаниям, то они
приносят извинения тем, кто присутствует при их разговоре.
Полная свобода лицевых мускулов, которой достиг маркиз де Норпуа,
давала ему возможность слушать, делая вид, что он не слышит. Отец в конце
концов почувствовал себя неловко. "Я хотел бы заручиться поддержкой
комиссии..." - после долгих предисловий сказал он маркизу де Норпуа. Тут из
уст аристократа-виртуоза, до сих пор неподвижного, как ждущий своей очереди
оркестрант, излетело с такой же быстротой, впрочем, произнесенное более
резким тоном, как бы окончание начатой отцом фразы, только звучавшее в ином
регистре: "...которую вы, конечно, созовете в самое ближайшее время, тем
более что членов комиссии вы знаете лично, а сдвинуть их с места ничего не
стоит". Само по себе это заключение не содержало в себе ничего потрясающего.
Однако та неподвижность, которую до сих пор хранил маркиз, сообщала ему
прозрачную ясность, ту почти вызывающую неожиданность, с какою молчащий
рояль, когда ему пора вступать, отвечает виолончели в концерте Моцарта.
- Ну как, ты доволен спектаклем? - спросил меня отец, когда мы садились
за стол: ему хотелось, чтобы я блеснул и чтобы маркиз де Норпуа оценил мой
восторг. - Он только что видел Берма, - вы помните наш разговор? -
обратившись к дипломату, спросил отец тоном, намекающим на что-то уже
происшедшее, деловое и таинственное, как будто речь шла о заседании
комиссии.
- Воображаю, в каком вы были восхищении, тем более что прежде вы ее,
кажется, не видели. Ваш батюшка боялся, как бы эта затея вам не повредила:
ведь вы, кажется, не очень крепки, не очень здоровы. Но я его переубедил. В
наше время театры уже не те, что были хотя бы двадцать лет назад. Кресла
довольно удобные, помещение проветривается, хотя до Германии и до Англии нам
еще далеко, - они и в этом значительно опередили нас, как и во многом
другом. Я не видел Берма в "Федре", но говорят, что играет она чудесно. И
вы, конечно, были ею очарованы?
Маркиз де Норпуа, будучи в тысячу раз умнее меня, составил себе,
конечно, верное представление об игре Берма, чего не сумел сделать я, и
сейчас он поделится со мной своим мнением; отвечая на его вопрос, я попрошу
объяснить мне, в чем заключается прелесть ее игры, и тогда окажется, что я
все-таки был прав, мечтая увидеть Берма. В моем распоряжении была одна
минута - мне надлежало воспользоваться ею и спросить маркиза о самом
существенном. Но в чем заключалось это существенное? Все свое внимание я
сосредоточил на моих неясных впечатлениях, и, не помышляя о том, чтобы
понравиться маркизу де Норпуа, а желая, чтобы он открыл мне вожделенную
истину, и не пытаясь заменить недостававшие мне слова заученными фразами, я
смешался И в конце концов, чтобы вытянуть из маркиза, чем же так хороша
Берма, признался, что разочарован.
- Что ж ты уверяешь, - боясь, как бы моя нечуткость не произвела на
маркиза де Норпуа неблагоприятного впечатления, воскликнул отец, - что ж ты
уверяешь, будто не получил удовольствия, а между тем твоя бабушка
рассказывала, что ты впитывал в себя каждое слово Берма, что ты пожирал ее
глазами, что во всем зале только ты был таким зрителем?
- Ну конечно, я старался не пропустить ни одного ее слова, - мне
хотелось понять, что же в ней такого замечательного. Понятно, она очень
хороша...
- Если она очень хороша, то чего ж тебе еще нужно?
- Одна из главных причин успеха Берма, - обратившись к моей матери,
чтобы втянуть ее в разговор и чтобы честно исполнить долг вежливости по
отношению к хозяйке дома, заговорил маркиз де Норпуа, - это ее отменный вкус
в выборе репертуара, - вот что всегда обеспечивает ей подлинный прочный
успех. Она редко выступает в посредственных пьесах. Вот видите: она взялась
за роль Федры. Вкус сказывается у нее во всем: в туалетах, в игре. Она с
блеском выступала в Англии и в Америке, и хотя она часто там гастролировала,
а все же не заразилась вульгарностью, присущей не Джону Булю, - обвинять в
вульгарности Англию, во всяком случае - Англию времен Виктории, было бы
несправедливо, - а дяде Сэму. Берма никогда не переигрывает, не надсаживает
грудь. А ее дивный голос, - он всегда ее выручает, и владеет она им, я бы
сказал, как певица!
После того, как представление кончилось, мой интерес к игре Берма все
возрастал, ибо действительность уже не сковывала его и не ограничивала; но
мне хотелось уяснить себе, чем этот интерес вызван; притом, пока Берма
играла, он с одинаковой увлеченностью вбирал в себя все, что ее игра,
нерасчленимая, как сама жизнь, давала моему зрению, моему слуху; мой интерес
ничего не разобщал и не обособлял; вот почему он был бы счастлив, если б ему
открылось его разумное начало в похвалах простоте артистки, ее тонкому
вкусу; он всасывал в себя эти похвалы, брал над ними власть, как берет
власть жизнерадостность пьяного над действиями соседа, которые чем-то
умиляют его. "Верно, - думал я, - голос прелестный, никаких завываний,
костюмы простые, какое благородство вкуса в том, что она выбрала "Федру"!
Нет, я не разочарован!"
Подали холодное мясо с морковью, уложенное нашим кухонным Микеланджело
на огромные кристаллы желе, напоминавшие глыбы прозрачного кварца.
- У вас, сударыня, первоклассный повар, - заметил маркиз де Норпуа. - А
это очень важно. За границей мне приходилось жить довольно широко, и я знаю,
как трудно найти безупречного кухаря. У вас сегодня роскошное пиршество.
В самом деле: Франсуаза, воодушевленная честолюбивым желанием угодить
почетному гостю обедом, в приготовлении которого она наконец-то столкнулась
с трудностями, в преодолении коих она находила достойное применение для
своих способностей, постаралась так, как она уже не старалась для нас, и
вновь обрела свою неподражаемую комбрейскую сноровку.
- Вот чего вы не получите в ресторане, - я имею в виду перворазрядные
рестораны: тушеное мясо с желе, которое не отзывало бы клеем, мясо,
пропитавшееся запахом моркови, - это бесподобно! Можно еще? - спросил
маркиз, сделав движение, показывавшее, что он хочет, чтобы ему подложили
мяса. - Любопытно было бы испытать искусство вашего Вателя на кушанье совсем
в другом роде, - например, как бы он справился с бефстроганов
Чтобы обед был еще приятнее, маркиз де Норпуа, в свою очередь, угостил
нас историями, коими он часто потчевал сослуживцев, и приводил то смешную
фразу, сказанную политическим деятелем, за которым водилась эта слабость и у
которого фразы получались длинные, состоявшие из лишенных связи образов, то
краткое изречение дипломата, славившегося аттицизмом. Но, откровенно говоря,
критерий, прилагавшийся маркизом к этим двум способам выражаться, резко
отличался от того, который я применял к литературе. Множество оттенков
ускользало от меня; я не улавливал особой разницы между словами, какие
маркиз произносил, трясясь от хохота, и теми, которыми он восхищался. Он
принадлежал к числу людей, которые о моих любимых произведениях сказали бы
так: "Значит, вы их понимаете? А я, признаться, не понимаю, я профан", - я
же, со своей стороны, мог бы ответить ему тем же: я не отличал остроумия от
глупости, красноречия от превыспренности, которые он обнаруживал в
какой-нибудь реплике или речи, и так как он не приводил убедительных
доказательств, почему вот это дурно, а вот это хорошо, то подобный род
литературы представлялся мне таинственнее, непонятнее всякого иного. Одно
лишь стало мне ясно, что в политике повторение общих мест - достоинство, а
не недостаток. Когда маркиз де Норпуа пользовался выражениями, не сходившими
с газетных столбцов, и произносил их значительно, чувствовалось, что они
приобретают значительность только потому, что прибегает к ним он и что
действенная их сила требует комментариев.
Моя мать возлагала большие надежды на салат из ананасов и трюфелей.
Однако посол, задержав на этом кушанье проницательный взгляд наблюдателя,
отведал его, не выходя за пределы дипломатической скрытности и не выразив
своего мнения. Мать настойчиво предлагала маркизу де Норпуа взять еще - он
взял, но, вместо ожидаемого одобрения, сказал: "Я подчиняюсь, сударыня, но
только потому, что вами это самым настоящим образом декретировано".
- Мы читали в газетах, что вы имели продолжительную беседу с королем
Феодосием, - обратившись к маркизу, сказал мой отец.
- Да, правда, у короля редкая память на лица, и, увидев меня в партере,
он соблаговолил припомнить, что я имел честь несколько дней подряд
встречаться с ним при Баварском дворе, когда он еще и не думал воссесть на
восточный престол. (Вам известно, что этот престол был ему предложен
европейским конгрессом, а он, прежде чем дать согласие, очень колебался: он
полагал, что этот престол ниже его происхождения - с точки зрения
геральдической, самого благородного во всей Европе) Свитский генерал подошел
ко мне, и я, разумеется, почел своим долгом исполнить желание его величества
и поспешил засвидетельствовать ему свое почтение.
- Вы довольны результатами его пребывания?
- Чрезвычайно доволен! Можно было слегка опасаться, как столь юный
монарх выйдет из затруднительного положения, да еще в таких щекотливых
обстоятельствах. Я лично твердо верил в политический такт государя. Но
должен сознаться, что он превзошел мои ожидания. Я получил сведения из самых
достоверных источников, что тост, который он провозгласил в Елисейском
дворце, от первого до последнего слова был сочинен им самим и по праву всюду
возбудил интерес. Это был самый настоящий ход мастера, надо сознаться -
довольно смелый, но эту его смелость вполне оправдывала сложившаяся
обстановка. В дипломатических традициях есть, конечно, своя положительная



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.