Чтение 6–й страницы книги ~Нерон и Сенека~

меня когда-то...

Амур наклонился, поднял с арены свиток. И сунул Сенеке.

- Прогляди... Это твои слова? - спросил Нерон.

Сенека, как обычно, невозмутимо проглядел свиток и бросил его на арену.

- Это мои слова.

- И отлично, - сказал Нерон. - Сейчас ты прочтешь все это вслух. Ну а мои
ребята...

И тут Амур вынул из темноты золотую кифару. Наигрывая на кифаре, Амур -
какой-то вдруг угловатый, странный - надвигался на Сенеку.

- Что с ним?! - в изумлении воскликнул Нерон. - Неужто?! Да это
метаморфоза!.. Свершилась! Сенека, ты узнал? Это он - мой бедный братец
Британик, которого я... Смотри, какой худенький, слабенький... с лицом юного
бога... Помнишь, как он прелестно пел - мой сводный брат Британик?

И Амур запел.

- Говорят, я был влюблен в него и даже склонил его к греху, - причитал
Нерон, лаская Амура. - Все сплетни! Он опять с нами - Британик живой!
Британик! Британик! - звал Нерон.

- Неро-он! Нерон! - отвечал Амур.

И оба они смеялись.

И, радуясь встрече братьев и тоже смеясь, Венера пошла по арене к Сенеке,
вся какая-то новая - величественная, недоступная.

- О боги! И с ней - метаморфоза!.. Ты узнал ее, Сенека? Это целомудренное
тело? Вспомнил?.. Как она была чиста! И не потому, что неопытна, а потому,
что волей победила свои греховные женские наклонности. Ну?! Ну, это же моя
жена! Моя бедная Октавия! Ты сам говорил, что она вылитая богиня Веста!
Бедная Октавия, я ведь ее... тоже... Октавия! - кричал Нерон. - Октавия! Ты
опять с нами!

И вдруг Венера расхохоталась. И разом ее походка изменилась, и бедра
начали гулять. Она теснила Сенеку в греховном танце.

- Нет, это уже не Веста! - вопил Нерон. - Это метаморфоза!.. Смотри,
праведник, я провожу линию вдоль ее спелой груди... живота... стройных
полноватых ног... Получилась волна! Та самая сладострастная волна, из
которой она родилась! Да, это - Венера, полная желания. Это она - моя мама!
Ты сам всегда сравнивал маму с Венерой. Я сразу это вспомнил, когда увидел
маму нагую со вспоротым животом... Сенека, к нам пришла мама! Мамуля,
которую я тоже... Мама! Мамочка! Да, да, они все с нами, Сенека!.. Как
прежде.

Из подземелья раздались крики.

- Ну конечно... Мы забыли об этих...

Нерон поволок Сенеку в центр арены. И наклонил его голову к решетке.

В подземелье веселье достигло апогея. Дым благовоний смешивался с копотью
масляных ламп, блестели нагие, умащенные тела. Люди валялись на мраморном
полу, отяжелев от вина, храпели на ложах, занимались любовью - все это в
гоготе, в пьяных криках, стонах...

- Эти лежат на шлюхах, жрут, пьют и орут, - зашептал Нерон. - Эти и есть
толпа... точнее, великий римский народ, который нас с тобой окружал все эти
годы. Теперь, по-моему, собрались все. Можно начинать. Ну естественно, роль
Нерона буду играть я... Что ты уставился?

- Я не понимаю, Цезарь, - сказал Сенека.

Нерон усмехнулся:

- Помнишь, ты рассказывал мне в детстве историю, как умирал великий
цезарь Август? Он собрал друзей, поправил прическу, старая кокетка, и
спросил: "Как я сыграл комедию жизни? Если хорошо, похлопайте на прощание. И
проводите меня туда аплодисментами..." Так и мы с тобой сейчас... в ожидании
Тигеллина... сыграем комедию нашей жизни... Это нужно тебе, чтобы уйти, и
мне, чтобы с тобой сполна рассчитаться. И быть может, проводить тебя туда
аплодисментами. Да здравствует театр! Понятно, роль Сенеки будешь играть ты.
Для этого я дал тебе твои письма...

- Кто же отважится сказать, хорошо ли мы сыграли комедию жизни? - спросил
Сенека.

Нерон подошел к огромной золотой бочке.

За длинные седые волосы он вытянул из бочки человека.

Лицо старика с печальными глазами смотрело на Сенеку в свете факелов.

- Судья в бочке, - усмехнулся Нерон. - Бочку прислал мне с письмом
префект Ахайи для завтрашнего, прости, уже сегодняшнего представления. Он
пишет, будто этой бочке четыре сотни лет и она всегда стояла на торговой
площади Коринфа. Уверяет, что в этой бочке когда-то жил сам Диоген... И с
тех пор уже четыреста лет она не пустует: в ней всегда обитает какой-нибудь
мудрец... О мудрости вот этого старца ходят легенды. Как тебя зовут? -
спросил Нерон старика в бочке.

- Отойди, пожалуйста, ты заслоняешь мне солнце, - ответил старик.

- Но это сказал не ты. Тот, кто произнес это, звался Диогеном, -
усмехнулся Нерон.

- Так было, брат, - ответил старик.

- Меня следует называть Великий цезарь, - сказал Нерон, легонько ударив
его бичом. - А как зовут тебя?..

- Диоген, - ответил старик.

- Перестань паясничать! Как зовут тебя?! - закричал Нерон, избивая
старика бичом.

- Я боюсь, ты убьешь его, Цезарь. И все оттого, что плохо освоил мои
уроки. Ты забыл, что было много Диогенов. Тот, который первым поселился в
этой бочке, видимо, именовался Диоген Синопский. Во всяком случае, я вижу
буквы на бочке. Те, кто наносил позолоту на бочку, пощадили эту старую
надпись: "Превыше всего - ни в чем и ни в ком не нуждаться". Я когда-то
рассказывал тебе, - продолжал Сенека спокойным, ровным голосом учителя, - у
Диогена Синопского не было ничего, кроме плаща, палки и мешочка для хлеба...

- Ты сказал! - улыбнулся старик. - Но сначала он имел еще и кружку, брат.
Пока однажды не увидел мальчика, который черпал ладонью воду из родника. И
Диоген воскликнул: "Сколько лет я носил с собой эту лишнюю тяжесть!" Вот
тогда-то он и выбросил свою кружку...

- Ну а потом был Диоген Аполлонийский, выходец с Крита, Диоген
Вавилонский, Диоген с Родоса... Так что и он вполне может зваться этим же
именем, - закончил Сенека.

- Какой же ты по счету Диоген, старик? Какое у тебя прозвище? -
усмехнулся Нерон.

- Я с радостью тебе отвечу, брат.

Ударом бича Нерон прервал старика.

- Великий цезарь... - поправился старик, застонав от боли. - Все Диогены
подновляли эту надпись на бочке. Я "Диоген первый, отказавшийся сделать
это". Потому что нуждаюсь во всем. И еще меня называют "Диоген, никогда не
покидавший своей бочки".

- И почему тебя тянет в это уютное гнездышко?

- Я не могу передвигаться, брат.

И снова последовал удар бича, и снова старик поправился:

- Великий цезарь. У меня перебиты суставы, я могу только ползать.

- Почему ты упорно зовешь меня братом?

- Потому что все люди - братья. Оттого они все нуждаются друг в друге...

- Так вот: я, твой брат, Великий цезарь, открою тебе, как ты будешь
именоваться отныне "Диоген последний". Потому что в этой бочке никого и
никогда больше не будет.

- Так не может быть... - улыбнулся старик.

- Ее сожгут сегодня на рассвете... Ну а пока, Диоген последний... пока ты
еще в бочке... смотри в оба! Сейчас ты увидишь великую комедию... Твой брат
цезарь примет в ней участие и твой брат Сенека тоже. Согласись, не каждый
день увидишь подобных актеров. Ну как, учитель, ты согласен на такого судью?
- обратился Нерон к Сенеке.

- Как повелит цезарь.

- Тогда начинай. Читай свои письма... Ты прости, я осмелился убрать из
них кое-какие длинноты. Ты пишешь красиво, но старомодно. А мы живем в
торопливый век... Но, конечно, ты волен все восстановить в своем чтении.
Ведь это ты играешь Сенеку!

Сенека задумался. А потом медленно раскрыл свиток и бесстрастно, будто
читая чужое, начал:

- "Ты спрашиваешь, Луцилий, как я сделался воспитателем цезаря? Начну по
порядку. Цезарь Нерон родился в Акции в восемнадцатый день до январских
календ..."

С диким воплем Нерон упал на арену к ногам Венеры. Голова его торчала
между ног Венеры. Сенека в изумлении следил за ним.

- Чего уставился? - засмеялся Нерон. - Это моя роль! Я рождаюсь! Девять
месяцев в утробе матери я жил ее похотливыми гнусными мыслями. И вот - воля!
Я есть!

Сенека бесстрастно продолжал:

- "Когда Нерон родился, его отец, прославившийся гнуснейшими злодеяниями,
воскликнул: "От меня с Агриппиной ничего не может родиться, кроме
злополучия!.."

Нерон усмехнулся.

- "Отец Нерона скончался от водянки, оставив малолетнего сына и жену
Агриппину. Агриппина, которая была в ту пору в возрасте цветущей женщины,
позволяла старому цезарю Клавдию пользоваться ее ласками", - читал Сенека.

...Как видение, мелькнуло перед ним прекрасное женское лицо - и рядом
одутловатое бабье лицо старика...

- "Когда же она сумела вступить в права законной супруги, то заставила
старого цезаря усыновить Нерона и объявить его своим наследником. На
одиннадцатом году жизни Нерона мне предложили стать его воспитателем. И я
согласился".

...Тихий кроткий мальчик целует руку Сенеки...

- Ты много написал о моем роде, - усмехнулся Нерон. - За одну десятую
Тигеллин сажает на кол. Зачем же ты сделался моим воспитателем, если от отца