— Вроде все о'кей. — хмуро отозвался он. Два других агента поднялись, и Ваникола направился к бассейну, осторожно обходя шезлонги с растянувшимися на них купальщиками. Агенты следовали за ним. Он снял с полки прозрачный пластиковый плотик и, пройдя несколько шагов по воде, лег на него и поплыл.
Стенли с берега наблюдал за ним и рассматривал людей вокруг. Младший из агентов поинтересовался:
— Что-нибудь видите, шеф? Стенли отрицательно качнул головой.
— Да нет, похоже, все в порядке. Ни у кого нет достаточно одежды, чтобы можно было спрятать оружие.
Молодой человек усмехнулся, кивнув на группу девушек у края бассейна.
— Кое у кого из этих малюток одежды недостаточно даже для того, чтобы спрятать оружие, которое у них не отнять!
Стенли не улыбнулся.
Ваникола, лежа на плотике, подал из воды голос:
— Я же говорил — все будет о'кей. Мы уже третий день здесь, и ничего не случилось. Скажите мне, когда пройдет десять минут, чтобы я перевернулся. Я хочу поджариться равномерно.
— Ладно, — Стенли опустился в кресло у края бассейна. Скорей бы закончить эту муторную работу!
Ваникола отплыл подальше от берега. Детективы лениво оглядывали купальщиков. Напряжение понемногу отпускало.
Чезарио наблюдал за ними с другой стороны бассейна. Он оглянулся на Барбару: та лежала на животе, подставив спину солнцу и закрыв глаза. Он почувствовал, как тревожно забило в груди, и снова бросил взгляд на ту сторону.
Ваникола лежал на плотике посреди бассейна. Рядом несколько парней и девушек, смеясь, барахтались в воде. Чезарио слышал их молодые беззаботные голоса. Рука непроизвольно скользнула к бедру, где в специально сшитом кармане скрывался стилет.
Один из охранников подошел к воде и что-то крикнул Ваниколе. Тот повернулся и лег на живот. Охранник снова сел в кресло.
Чезарио еще раз оглянулся на Барбару. Та попрежнему нежилась на солнце, закрыв глаза. Он стремительно поднялся, набрал в легкие воздух и глубоко нырнул. Он плыл с открытыми глазами, направляясь к середине бассейна.
Услышав всплеск, Барбара подняла голову.
— Чезарио!
Но тот был уже далеко, и только воздушные пузыри на поверхности указывали его путь.
Она поморгала глазами и улыбнулась. Он опять напоминал ей мальчишку: все три дня упорно тренировался, переплывая бассейн под водой. Она взглянула на часы: двадцать минут четвертого. Пора было покидать этот райский уголок.
Она села и потянулась за губной помадой. Из воды показалась голова Чезарио: рот приоткрыт, глаза глядят куда-то вдаль, на губах — блуждающая улыбка.
— Ну как, — со смехом спросила она, — получилось?
— Да, — ответил он, вылезая из воды. — Получилось.
— Чезарио! — окликнула она. Он вздрогнул и коснулся рукой бедра. Искра страха, мелькнувшая в глазах, исчезла — стилет был на месте. Он понял, что она просто торопит его надеть халат, который держала в руках,
— Чезарио! Ты просто как мальчик. Возбуждаешься в самом неподходящем месте. — Говорила она с улыбкой, глядя как он закутывается в мохнатую ткань.
Он облегченно засмеялся и, поймав ее руку, балуясь, потянул вниз, к своим коленям.
— Я же говорил тебе, что сицилийцы все делают как следует?
Она подхватила свою пляжную сумку, и они, все еще смеясь, направились в отель.
* * *
В кабине зазвонил телефон. Стенли поднялся.
— Не спускайте с него глаз, — бросил он охранникам, направляясь к аппарату.
Те кивнули и переглянулись между собой.
— Вот бы приехать сюда как-нибудь в другой раз, когда не надо будет работать, — мечтательно проговорил один.
— Нам с тобой не по зубам, — усмехнулся другой. — Слишком дорого.
Вернулся Стенли. Впервые за много дней он широко улыбался.
— Вставайте, — скомандовал он. — И Сэм пусть тоже гребет к берегу. Возвращаемся в Нью-Йорк!
Агенты поднялись. Голос Стенли звонко и весело прозвучал над водой.
— О'кей, Сэм. Выходи! Десять минут прошли.
Но Сэму суждено было греться на солнце подольше, чем десять минут. Сэм Ваникола, лежащий на своем пластиковом плотике, погруженном в воду, был мертв. Прижавшись щекой к плексигласовому щитку, он невидящими глазами смотрел в воду. Последние образы: зловеще улыбающееся лицо Чезарио, возникшее из глубины бассейна, и последовавшая затем острая, никогда прежде не испытанная боль — теперь оставили его.
Глава девятая
Освещенное ярким солнцем федеральное шоссе, соединяющее Майами с Форт-Плерком, пролегало среди болотистых равнин и цитрусовых рощ атлантического побережья Флориды. По ночам здесь ложились густые туманы, поднимающиеся от остывающих озерных вод. К ним примешивались дымы костров многочисленных контрабандистов, и тогда дорогу покрывала непроглядная мгла.
Мощный мотор послушно отозвался, когда Барбара сбавила газ. Она нажала кнопку приемника, и в шум двигателя ворвалась громкая музыка. Наклонившись к рулевому колесу, включила дальний свет.
— Туман сгущается…
— Давай, я сяду за руль, — предложил Чезарио.
— Ничего, я поведу еще немного. Пока еще не очень темно.
Какое-то время молчали. Музыка по радио прервалась, и диктор бойко объявил:
— Сейчас одиннадцать часов. Передаем последние новости из Майами.
Чезарио покосился на Барбару: та внимательно смотрела на дорогу. Голос в приемнике продолжал:
— Убийство Сэма Ваниколы, происшедшее сегодня в плавательном бассейне отеля «Сент-Тропес» около четырех часов дня, ставит правительство в затруднительное положение. Оно полностью лишает окружной суд Нью-Йорка возможности вынести обвинительный приговор четырем лидерам преступного синдиката. Установлено, что во всех случаях убийства свидетелей использовалось одно и то же оружие — стилет. Этот род кинжала — излюбленное орудие мести в средневековой Италии. Особенно часто им пользовались убийцы во времена правления Борджиа. Лезвие стилета устроено таким образом, что, произведя внутреннее кровотечение, оно заставляет рану закрыться, когда оружие вынуто из жертвы. Полиция и ФБР придают этому факту большое значение, полагая именно в нем найти ключ к установлению личности убийцы. Или группы убийц. Тем временем в Вашингтоне…
Чезарио потянулся и выключил радио.
— Только тоску наводит, — проговорил он со смешком. — Все преступления да убийства. Будто больше и новостей никаких…
Барбара молча вела машину. Он снова засмеялся.
— Ты не спишь? Очнись! Ты же за рулем!
— Я не сплю.
— Это хорошо. Так мне спокойней.
— Просто я думала…
— О чем?
— О человеке, который умер в бассейне… Почемуто мне захотелось представить себе, каким он был. Быть может, я видела его, а он — меня…
— Странная ты. Что это тебе вздумалось? Она по-прежнему смотрела на дорогу.
— Как знать, если бы мы заговорили друг с другом, я, может быть, могла бы его предупредить… предостеречь…
Он снова засмеялся:
— О чем?! Ты же не знала, что произойдет?
Она коротко взглянула на него и снова уставилась на дорогу.
— Я могла бы рассказать ему про Ангела Смерти, про то, как он преследовал нас в Нью-Йорке, в Лас-Вегасе, потом — в Майами… — Она зябко передернула плечами. — Тебе не кажется, Чезарио, он попрежнему с нами?
— Мне кажется, ты бредишь, — хохотнул он, — лучше давай-ка поменяемся местами, и я поведу машину, а то ты чересчур разволновалась из-за пустяков.
Барбара молча включила указатель поворота и стала тормозить. Машина выехала на обочину и остановилась.
— Вот умница. Я лучше знаю эту дорогу. Впереди узкий мост. Да и туман сгустился.
— Пожалуйста, веди сам. Только осторожней.
— Я буду крайне осторожен! — он привлек ее к себе и поцеловал. Ее губы были холодны, как лед.
— Будь ты и вправду Ангел Смерти, мне не страшно, — выдохнула она. — С тобой я испытала такое счастье…
Теперь он не смог удержаться от вопроса:
— А как бы ты поступила, будь я им на самом деле?
Смятение пронеслось в ее глазах.
— Похоже, теперь бредишь ты…
Ему не удавалось избавиться от подозрений. Могло ли это быть пустой болтовней? Вдруг она догадывается? Или может — знает?
— А ведь я действительно мог совершить все эти убийства, — задумчиво проговорил он. — Они случались всюду, где мы появлялись.
Она посмотрела на него долгим взглядом и нерешительно улыбнулась.
— Так же, как и многие другие. Ей-богу, Чезарио, я начинаю думать, что ты не менее сумасшедший, чем я!
Он засмеялся и стал выбираться из машины. Обойдя вокруг, подошел к левой дверце и нагнулся к Барбаре.
Та вынула губную помаду и повернула к себе зеркальце.
— Пожалуйста, посвети мне, а то я неровно накрашу. Он щелкнул зажигалкой. Неровное пламя выхватило из темноты се лицо. Будто что-то почувствовав, она подняла глаза.
— Чезарио, ты что так смотришь?
— Ты страшно красива, — осевшим голосом проговорил он.
— Тогда поцелуй меня, пока я не накрасила губы, — улыбнулась она. Он потянулся к ней — теперь ее губы были теплы и нежно отвечали ему.
— Мне страшно, Чезарио, — выдохнула она, — кажется, я люблю тебя сильнее, чем мне бы хотелось… И мне все равно, кто убил тех людей — ты или кто-то другой.
Он распрямился. Барбара повернулась к зеркалу, поднося к губам помаду. На шее, там, где легкие локоны свивались в кольца, виднелась белая полоска от купальника. Он занес правую руку, держа ладонь твердой и плоской, как доска. У него не было выбора. Она слишком много знает. Рука пошла вниз, и он нанес точный, сокрушительный удар ребром ладони.
Пенальчик с помадой пулей вылетел из ее руки, стукнулся о приборную доску, покатился по полу кабины и замер…
Несколько мгновений он стоял, слушая, как бешено грохочет в груди сердце и глядя на недвижное тело. Барбара лежала, навалившись грудью на рулевое колесо, все еще держась рукой за баранку и неестественно повернул голову. Теперь он был рад, что не видит ее лица.
Он быстро огляделся. Убедившись, что шоссе пустынно, обошел автомобиль и сел на прежнее место. Потянувшись, повернул ключ. Мотор отозвался глухим ворчанием. Еще раз оглянулся на дорогу и вынул из рукава стилет и пружинку, на которой он был прикреплен. Сильным движением отбросил оружие подальше от дороги. Из болота, вплотную подступавшего к шоссе, донесся короткий всплеск.
Чезарио включил двигатель и, управляя машиной со своего сидения, вывел ее на середину дороги. Вытянув ногу, он жал на акселератор. Автомобиль разогнался до восьмидесяти миль в час. Неподалеку Должен быть мост.
Едва в тумане показались его контуры, Чезарио столкнул Барбару на пол и подобрал под себя обе ноги. Машина с бешеной скоростью неслась прямо на бетонное ограждение моста.
В тот миг, когда машина с грохотом врезалась в парапет, Чезарио, изогнувшись, прыгнул вперед и, описав в воздухе дугу, упал в реку. Ледяная черная вода сомкнулась над его головой.
Дыхание перехватило. Он погружался все глубже и глубже, чувствуя, как разрываются легкие, неистово барахтаясь, пытаясь вынырнуть. Водоросли цеплялись, тянули вниз. В тот миг, когда уже казалось — все кончено, он вдруг увидел небо. С трудом превозмогая боль и холод, сковывавший тело, он греб к берегу. Ноги коснулись дна. Он опустился на колени и ползком стал выбираться из воды. Рот был полон жидкой грязи, расцарапанное лицо жгло, будто огнем. Выбиваясь из сил, добрался до берега. Судорожно цепляясь за землю, прополз еще пару шагов и наконец упал, ткнувшись лицом в мокрую глину. Равнодушная ночь сомкнулась над ним.
Глава десятая
Беккет сидел в кресле, подавшись вперед и остановившимся взглядом глядя в окно. Белесое зимнее солнце освещало строгие силуэты высотных домов.
Сэм Ваникола был убит три дня назад. Лишившись последнего свидетеля, они остались ни с чем.
Беккет медленно распрямился и посмотрел на сидящих за столом коллег. Это были капитан Стрэнг из полиции Нью-Йорка, Джордан из Лас-Вегаса и Стенли из Майами.
Стиснув кулаки, Беккет тяжело оперся на стол и обреченно вздохнул.
— Ну вот и все, парни, — проговорил он хмуро. — Только поймите меня правильно… Я никого не обвиняю. Ошибка моя, я и буду отвечать. Завтра утром лечу в Вашингтон. Сенатор Брайтон требует от бюро отчета, и шефу нужен мой персональный доклад…
— Что ты станешь говорить, Джордж? — спросил Стенли.
— Что я могу сказать? — отозвался Беккет. — Ему уже все известно. — Он ткнул пальцем в пакет, лежащий перед ним на столе. — Здесь прошение о моей отставке.
— Не пори горячку, — посоветовал Джордан. — Не думаю, что шеф собирается снять с тебя скальп.
Беккет невесело улыбнулся.
— Не будь так наивен, Тэд. Ты же знаешь, он не терпит провалов.
В комнате повисла тишина. Беккет машинально нажал кнопку диапроектора, стоящего перед ним на столе. На стене появилось изображение толпы, собравшейся у входа в зал суда.
— Что это? — спросил Джордан.
— Фотографии, сделанные репортерами, когда мы сопровождали в суд Динки Адамса, — равнодушно пояснил Беккет и снова нажал кнопку. Изображение на стене сменилось. — Я уже сотни раз их видел, — добавил он, — все надеялся что-то найти… Бесполезно, — он махнул рукой. — В тот момент, когда было надо, никто ничего не снимал.
— Постой-постой… — Стенли вскочил. — Ну-ка, верни предыдущий снимок…
Беккет нажал клавишу, и Стенли подбежал к стене, разглядывая изображение.
— Джордж, — взволнованно проговорил он, — а нельзя ли увеличить вот этого господина в зеленой альпийской шляпе?
Беккет саркастически засмеялся:
— Она не зеленая! Это просто пятно на стене.
— Нет, Джордж, — вмешался Стрэнг, — она зеленая. Я вспомнил! В тот день я видел ее в толпе.
Беккет сменил объектив, и теперь на стене было только одно лицо, вернее часть его, да и то в неудачном ракурсе… Но по поводу шляпы сомнений не оставалось: она была бутылочного цвета.
— Я видел эту шляпу, — сказал Стенли.
— Таких шляп — тысячи, — скривился Беккет.
— Шляп — да, но не лиц под ними, — вдруг возразил Джордан. — Мне знакомо это лицо. — Все разом повернулись к нему, и он продолжил: — Это князь Кординелли — известный автогонщик. В Лас-Вегасе он сидел за столом как раз напротив нас. С ним была девушка — ее я тоже узнал. Она позирует для рекламы косметики фирмы «Огонь и дым». Ее зовут Барбара Ланг.
— Точно, я тоже их видел, — снова подал голос Стенли, — они были в «Сент-Тропесе». И эту шляпу я видел тоже. Я был в вестибюле, когда они приехали. Князь справлялся у портье насчет комнат, и на нем была именно эта шляпа.
Беккет оторопело уставился на них.
— Что ж, может статься, еще не все потеряно, — наконец пробормотал он и схватил телефонную трубку. — Подготовьте полное досье на князя Кординелли. От рождения — до вчерашнего дня. Немедленно!
Повесив трубку, он повернулся к коллегам. Мысль лихорадочно работала.
— Кто-нибудь знает, где он теперь?
Стрэнг вынул из кармана сложенную газету и, развернув ее перед Беккетом, показал заголовок в верхнем углу: «Завтра знаменитый автогонщик выйдет из госпиталя». Ниже была помещена фотография и краткое описание несчастного случая на государственном шоссе, в результате которого погибла девушка.
Беккет отодвинул газету и озадаченно присвистнул.
— Да-а… Если он и есть тот самый Стилет, которого мы разыскиваем, плохи наши дела. Такого на слове не поймаешь… Да и на свидетелей рассчитывать не приходится, насколько я понимаю…
* * *
Беккет стоял на Парк-Авеню перед огромной витриной. За толстым стеклом красовались роскошные новенькие автомобили иностранных марок. На стекле входной двери он рассмотрел надпись, выложенную маленькими серебряными буквами: «Чезарио Кординелли. Импорт автомобилей».
Толкнув дверь, Беккет вошел. В салоне было несколько посетителей, осматривающих автомобили. Беккет присоединился к ним. Вскоре к нему подошел продавец — высокий человек с густой серебристой шевелюрой, одетый в светлый пиджак с небольшим цветком на лацкане. Он больше походил на биржевого дельца, чем на продавца автомашин.
— Чем могу быть полезен, сэр? — спросил он безукоризненно вежливым голосом.
Беккет мысленно улыбнулся, сравнив это вышколенное обращение с поведением разухабистого ирландца, у которого он сам когда-то покупал машину.
— Мне необходимо повидаться с мистером Кординелли.
На вежливой физиономии продавца отразилось разочарование.
— Мистер Кординелли здесь не бывает, — молвил он надменно.
— Вот как? — улыбнулся Беккет. — Тогда, быть может, вы подскажете, где я могу его найти?
— Не имею представления! — произнес продавец. — Впрочем, вы можете справиться об этом в его конторе.
— А могу я узнать, где это находится? — Беккет говорил учтиво. Благодаря многолетнему опыту общения со снобами, он знал — при подобных расспросах они, будто устрицы, прячутся в свои раковины.
— На пятнадцатом этаже. Вот та дверь, — продавец указал на выход в глубине зала, — ведет к лифтовому холлу.
— Большое спасибо.
— Не за что, — и продавец с дежурной улыбкой прошествовал к другому посетителю.
Беккет прошел через коридор и стал ждать лифта. Это было одно из новейших зданий на Парк-Авеню, сплошь оборудованное автоматикой. Даже лифт был оснащен музыкальной сигнализацией. Кординелли был действительно богатый человек. Что же заставило его связаться с мафиози?
Беккет вспомнил, какое разочарование было на лице у Стрэнга, когда они прочли досье Кординелли.
— Не знаю, за что здесь можно зацепиться, — с сомнением качал он головой. — Этот парень имеет все: деньги, титул, славу, военные награды. Что у него общего с этой шайкой?
И все же в деле князя было нечто, выходящее за рамки жестких фактов, зафиксированных в документах. Была какая-то неясность, недоговоренность. Что-то в нем озадачивало.
Взять, к примеру, его военную биографию. Кординелли сотрудничал с союзниками, готовя подполье к высадке союзных войск в Италию. За это он был награжден медалью. Однако он убил пять человек из числа тех, с кем имел дело, тогда как другие агенты, а их было более двадцати, подтверждали необходимость ликвидации лишь четырех из них. А дело об убийстве его дяди? Правда, сам Кординелли в момент убийства был далеко от него, и все же… Совершенно разоренный в результате войны, после смерти дяди он разом обрел и богатство, и влияние…
Постоянное участие в автогонках, казалось, просто не оставляло ему времени, чтобы связаться с преступным подпольем. Но и тут все было далеко от ясности. Например, Кординелли участвовал в гонке, когда разбился насмерть де Портаго. Именно тогда князь был наказан за безумную неосторожность при вождении машины. Впоследствии он также неоднократно получал предупреждения. Дважды ему прямо ставили в вину гибель его соперников, которых он вынудил подвергнуться смертельному риску.
Однако явных признаков связи с международной мафией найти не удавалось…
Лифт остановился, и двери отворились. Беккет вышел в мягко освещенный холл, по стенам которого были развешены огромные фотографии автомобилей разных марок. Девушка-клерк поднялась ему навстречу из-за столика в дальнем углу.
— Чем могу вам помочь, сэр? — спросила она.
— Мне необходимо встретиться с мистером Кординелли.
— Вам назначено?
Беккет отрицательно покачал головой.
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Жюль Верн
Посняков Андрей