Чтение 6–й страницы книги ~Каролинец~

- Сэр, такой яростный напор в деле, требующем спокойного обсуждения, неприемлем. - Он говорил с ледяной интонацией. - Необходимо пресекать ведение спора в подобном стиле.

- Обсуждайте, пресекайте и идите к дьяволу, - обиделся Гедсден и с шумом уселся.

Ратледж невозмутимо продолжал:

- Прежде чем мы сможем признать вину Фезерстона установленной, требуется обсудить один-два пункта. В настоящий момент обвинение основано на показаниях единственного свидетеля, а его показания, в свою очередь, основаны только на том, что он узнал почерк! Те из вас, кто имеет опыт судебных расследований, хорошо знают, что нет доказательства более ненадежного, чем сравнение почерка. Сходство или несходство почерка чрезвычайно обманчиво.

Его аргументы, однако, производили на слушателей меньшее впечатление, чем рассудительная манера, в которой он их излагал. В этом и состояло искусство опытного адвоката. Он никогда не говорил напыщенно и редко прибегал к патетике. Он импонировал аудитории своими спокойными, трезвыми призывами к разуму и здравому смыслу. Даже Гедсден, за минуту до этого такой нетерпеливый, внимал Ратледжу молча.

- Мистер Лэтимер сказал нам, - продолжал Ратледж, - что он узнал почерк Фезерстона, когда губернатор показал ему перечень имен. Мне думается, что в действительности, - и он перевел спокойные, навыкате глаза на обвинителя, - это не что иное, как выражение личного мнения мистера Лэтимера. И, полагаю, не может быть ничем более.

Лэтимер вопросительно посмотрел на Лоренса, тот кивнул.

- И тем не менее, - подражая манере Ратледжа, холодно произнес Лэтимер, - это не просто мнение, это неоспоримый факт. Я знаком с почерком Фезерстона гораздо ближе, чем полагает мистер Ратледж. У меня была возможность с детства изучить его так же хорошо, как свой собственный, - и он обстоятельно поведал им о том, что читателю уже известно.

- Вам нечего на это возразить! - бросил Ратледжу Гедсден.

Ответ юриста на эту реплику был полон достоинства.

- Я озабочен исключительно тем, чтобы не осудить невиновного, человека, многие месяцы бывшего нашим коллегой. Я не преследую иных целей, и мне жаль, что приходится специально это подчеркивать. - В его словах не было ни тени запальчивости или обиды. - Даже теперь, после исчерпывающего объяснения, которое оправдывает мистера Лэтимера и с которого ему следовало бы начинать, я все-таки буду против каких бы то ни было акций до тех пор, пока путем дополнительной проверки мы не получим независимого подтверждения его показаний.

Гедсден смешался, ощутив свою неправоту.

- Я уже устроил дополнительную проверку и получил независимое подтверждение, - заявил Лэтимер.

- Вот как? - Темные брови Ратледжа вскинулись. - Можем ли мы узнать, какое именно?

Лэтимер с досадой осознал, что теперь ему придется вдаваться в такие подробности, которых он предпочел бы не касаться.

- Так ли это необходимо? - спросил он.

Ратледж ответил жестко:

- Вы безусловно должны предъявить все ваши аргументы, иначе мы не сможем признать достаточность доказательств для столь тяжкого обвинения.

Мгновение Лэтимер смотрел на него, затем повернулся к председателю.

- Я перестаю понимать, сэр, кого тут обвиняют - меня или Фезерстона? Меня недвусмысленно заставляют защищаться.

Гедсден, Драйтон и Молтри протестующе зашумели. Лоренс и Пинкни дружески улыбнулись Лэтимеру. Только оба Ратледжа - ибо младший следовал примеру старшего - остались демонстративно бесстрастными. Они предпочитали иметь дело с доказательствами, а не с эмоциями.

- Прежде, чем я продолжу, сэр, - снова начал Лэтимер, - предлагаю вам привести меня к присяге.

- Мистер Лэтимер! - укоризненно воскликнул председатель, - ваша честность не вызывает сомнений. Нам будет достаточно вашего слова. - Одобрительный гул пробежал вокруг стола.

- Но будет ли его достаточно для джентльмена, который сам себя назначил адвокатом предателя?

- Точно! - сказал Гедсден. - Он верно назвал вас, ей-ей!

Но невозмутимый Джон Ратледж не стал вступать в перебранку.

- Вполне достаточно, мистер Лэтимер. Вы назвали меня адвокатом предателя. Я принимаю эту должность без стыда. Правосудие обязано строго следовать принципам справедливости, а один из них гласит, что отсутствующего должен кто-то представлять. Для вас я сделал бы то же самое, сэр.

- Вряд ли в этом возникнет надобность, - резко ответил Лэтимер. - Однако вернемся к делу. То, что этот список был составлен Фезерстоном, признал пусть не сам губернатор, но его конюший, капитан Мендвилл, который, собственно, и заслал к нам Фезерстона в качестве своего лазутчика. Фезерстон докладывал ему о наших совещаниях и доносил обо всех действиях. Практически такого же признания я добился и от сэра Эндрю Кэри, который сыграл во всей этой истории вполне определенную роль. Он тоже склонял Фезерстона к тому, чтобы затесаться в наши ряды.

- Сэр Эндрю Кэри? - удивился Лоренс. - Он-то как здесь оказался?

- Лучше я буду до конца откровенен, хотя вы и упрекнете меня в неосмотрительности. - И Лэтимер рассказал о своем визите в Фэргроув.

Над гостиной повисла тишина. Выждав несколько мгновений, не появятся ли новые вопросы, Лэтимер вернулся на свое место. Тогда только Ратледж заговорил.

- Несмотря на проявленную мистером Лэтимером энергию, я с сожалением вынужден осудить его за недостаток осторожности. Позволить противной стороне узнать раньше времени о разоблачении Фезерстона было серьезной ошибкой.

Семь пар глаз повернулись к нему; все неодобрительно ждали дальнейших разъяснений. Однако он, судя по всему, не собирался ничего добавлять, и Молтри вступился за Гарри Лэтимера.

- Джон, вы брюзга, на вас не угодишь!

- Признаться, я не рассчитывал получить выговор от кого-либо из присутствующих, - хмуро заметил Лэтимер.

- Присутствующие, мистер Лэтимер, очень далеки от того, чтобы вам выговаривать, - заверил его полковник Лоренс.

- Что означает выговор мне, сэр, - констатировал Ратледж. - А все оттого, что присутствующие не вполне понимают ни опрометчивости поступка мистера Лэтимера, ни вреда, который он принес. Позволю себе пояснить. Во-первых, то, каким способом мистер Лэтимер исполнил свое поручение, уже достойно порицания. Он обязан был испросить нашего согласия на визит к губернатору, когда решил узнать его намерения и попытаться раскрыть источник утечки информации. Во-вторых, очевидно, что он не имел права делать что-нибудь на собственный страх и риск до тех пор, пока не представит собранию свой доклад. И уже задача собрания - определить, какие шаги следует предпринять, чтобы получить подтверждение этого доклада.

Молтри быстро перебил:

- Какие шаги лучше предпринятых мистером Лэтимером мог изобрести комитет?

- Дело вовсе не в этом, - терпеливо отвечал Ратледж.

- Это не ответ, - поддел его Гедсден.

- Но ответ не вызывает у меня ровным счетом никаких затруднений. Существуют различные способы заставить агента выдать себя. Один из них - и я бы рекомендовал этот метод - заключается в снабжении его ложной информацией о каких-нибудь наших замыслах. Если противоположная сторона действует в соответствии с этой информацией, то совершенно ясно, от кого она получена. Такой метод обладал бы всеми преимуществами метода, примененного мистером Лэтимером, но был бы лишен всех его недостатков.

- И что это за недостатки? - недовольно поинтересовался Молтри.

Ратледж обвел сидящих за столом удивленным взглядом.

- Возможно ли, чтобы это не было очевидно каждому из присутствующих, как очевидно мне. Когда организация типа нашей обнаруживает в своих рядах шпиона, имеется два пути. Либо шпион используется для передачи противнику ложной информации, рассчитанной на то, чтобы усыпить его бдительность и вообще ввести в заблуждение относительно замыслов, которые желательно скрыть, либо шпиона немедленно устраняют. Весьма возможно, что мистер Лэтимер своей неоправданной самостоятельностью отрезал нам оба этих пути.

Лица сидящих помрачнели. Враждебность к Ратледжу по мере проникновения в их умы его доводов уступала место недовольству собой. Лэтимер с досадой почувствовал, что краска заливает его щеки. Едва ли Ратледжу было необходимо продолжать разъяснения, но адвокат был беспощаден.

- То, что мы уже не сможем использовать шпиона в наших целях - бесспорно, поскольку мистер Лэтимер объявил противнику, что раскусил его. Но он, весьма вероятно, теперь еще и сбежит, чтобы вредить нам другим способом. Причина - та же.

Гедсден поднялся и, выдержав секундную паузу, сказал:

- Тогда, честное слово, я должен исключить такую вероятность.

Но Ратледж остановил его.

- Минутку, полковник! На сегодня достаточно скоропалительных решений. Дайте нам, ради Бога, хоть что-то предусмотреть.

- И пока вы будете предусматривать, - воскликнул Лэтимер, тоже вставая, - вы дадите бежать этому подлецу и тем самым добьетесь, чтобы я в полной мере заслужил ваше порицание. - Только охватившая его обида заставила Лэтимера приписать Ратледжу столь чуждые характеру этого достойного джентльмена побуждения. Обвинение в нечестной игре, брошенное человеку, который ради дела порой не щадил ни себя, ни других, лишила Лэтимера части симпатий собравшихся. Но Ратледж только улыбнулся своей проницательной улыбкой. Подобно Антонию, он хранил гнев в себе, как огниво хранит огонь.

- Мистер Лэтимер совершает одно безрассудство за другим. Прежде чем предпринимать что-либо против Фезерстона, собрание должно решить, что именно и с какой целью следует предпринимать, - сказал он.

- На этот счет у меня нет никаких сомнений, - заверил его Гедсден.

Ратледж посмотрел на него строго.

- Тем больше оснований, чтобы не торопиться. - И поскольку остальные, постепенно склонившиеся на сторону этого властного человека, поддержали Ратледжа, Кристофер Гедсден, бормоча ругательства, занял свое место. Лэтимер, вконец раздосадованный таким поворотом, вынужден был последовать его примеру.

- Но мистер Лэтимер проявил легкомыслие еще кое в чем. Хотелось бы выслушать его объяснения и по другому вопросу, - невозмутимо заявил Ратледж.

- Разве вы еще не разделались со мной? - вскричал Лэтимер.

- К несчастью - в интересах дела, за которое мы все болеем - еще нет.

- Господи, дай мне терпение, - устало сказал Лэтимер и откинулся на спинку стула.

Ратледж безжалостно продолжал:

- Мистер Лэтимер сам рассказал нам о серьезной опасности ареста, которой он подвергался в Фэргроуве. Невозможно, чтобы он не подумал об этом заранее.

- Я не мог предвидеть, что там окажется капитан Мендвилл, - защищался Лэтимер.

- Этого и не надо было предвидеть. Сэр Эндрю Кэри - человек решительный и непреклонный. Риск и без Мендвилла был велик, и мистер Лэтимер обязан был это знать.

- Ну, хорошо! Я рискнул, - ответил Лэтимер. И добавил язвительно: - Вы, видно, на это не способны.

- Я никогда не рискую тем, чем не имею права рисковать, - беззлобно парировал Ратледж. - Вы тоже не имели права рисковать в данном случае. Если бы вас там задержали, если бы вы исчезли - что тогда?

- Считаю этот допрос неуместным. Может быть, вы избавите от него?

- Все, что я хочу знать, это - как, по-вашему, нам следовало поступить в таком случае? Не услышав вашего доклада, мы ничего бы не узнали о результатах расследования. И Фезерстон преспокойно продолжал бы за нами шпионить.

Теперь уже Лэтимер разозлился не на шутку и, как он ни старался, ему не удавалось это скрыть. Он прыжком вскочил на ноги.

- Сэр, - обратился он к председателю, - не припомню, встречал ли я прежде хоть одного законника и болтуна с таким ослиным самомнением. Мистер Ратледж кидается от вывода к выводу с безрассудством, намного превышающим то, в котором обвиняет меня. Позвольте мне сообщить, сэр, что на случай опасности, о которой он битый час толкует, я принял свои меры. Я оставил письменный отчет обо всем, что узнал от лорда Уильяма. Если бы я не вернулся домой к шести вечера, этот отчет лежал бы здесь, перед вами, и вы не потеряли бы ни крупицы информации о моем расследовании.

Исчерпывающий ответ и горячность Лэтимера вновь склонили всех на его сторону. Это читалось на лицах джентльменов, и Лэтимер бросился закреплять свое пока еще зыбкое, но все же преимущество.

- Удовлетворяет ли мой ответ достопочтенного мистера Ратледжа? Признает ли он, что это ему, а не мне не хватает предусмотрительности? Я жду признания и готов принять его вместо извинения.

- А кому вы оставили отчет? - как ни в чем не бывало, спросил Ратледж. С его стороны это было смело, учитывая смену настроения собрания.

Вопрос снова вызвал ропот всеобщего неодобрения. Но он поколебал Ратледжа не больше, чем легкий ветерок колеблет дуб.

- Это важно знать, - настаивал он.

- Боже мой! Что вы еще подразумеваете? Вы сомневаетесь в моих словах? - Бледный от бешенства Лэтимер наклонился к нему через стол.

Но Ратледж был по-прежнему холоден и тверд, как алмаз.

- Я ничего не подразумеваю. Я спрашиваю.

- Гарри, да ответь ты ему, ради Бога, - бросил Молтри.

И Гарри ответил:

- Я оставил его моему другу Тому Айзарду, который дожидался меня из Фэргроува в моем собственном доме. Этого достаточно, или я должен притащить сюда Тома Айзарда, чтобы он подтвердил мои слова?

- Нет нужды втягивать в это мистера Айзарда, - сказал Ратледж. - Мы все верим вам, мистер Лэтимер.

- Премного благодарен.

- Но могу я спросить вас, почему вы предпочли мистера Айзарда кому-либо из нас?

- Потому что я не хотел терять времени на поиски кого-либо из вас. Мистер Айзард - мой друг, и он оказался под рукой. Кроме присутствующих здесь, он единственный человек, знавший о моем приезде в Чарлстон.

- Ладно, допустим, это мелочь. Но когда люди идут той дорогой, какой идем мы, даже пустяк может многое значить. Необходимо исключить всякий риск.

- Я не знаю, какого черта я должен опять оправдываться, сэр, - ответил ему Лэтимер, - но напрашивается вывод, что избегать риска - главная забота вашей жизни. Не думаете ли вы, что вообще все люди созданы по тому же образцу? Некоторые из нас еще не утратили смелости и способны действовать, а не только молоть языком. И это прекрасно, иначе бы жизнь остановилась. Поверьте мне, сэр, совсем без риска ни в одном настоящем деле не обойтись.

- Вы можете рисковать собой сколько угодно, мистер Лэтимер. Не сомневаюсь, что вы так и поступаете. Но вы не должны рисковать другими и нашим общим делом. - И он прибавил со значением: - Мистер Айзард - брат леди Кемпбелл.

Глаза Лэтимера вспыхнули.

- Он - из Сыновей Свободы.

- Как и Фезерстон.

- Мистер Ратледж, вы заходите слишком далеко. Я, кажется, сказал, что Том Айзард - мой друг.

- Я понял вас, сэр. Но это, к сожалению, не распространяется на его родственников. Я не имею оснований предполагать, что мистер Айзард склонен к предательству, и упомянул Фезерстона, только чтобы показать, что нельзя было слишком полагаться на факт принадлежности Айзарда к Сыновьям Свободы, а следовало помнить, что он постоянно видится со своей сестрой, леди Уильям - очень умной и предприимчивой женщиной; что он постоянно бывает в губернаторской резиденции; что у него привычки повесы, он любит развлекаться и неосмотрителен в своих поступках. Если такой человек хотя бы в самой малой степени осведомлен о нашем секретном деле... - Закончить ему не удалось.

- С меня довольно, сэр, - перебил его Лэтимер. - Я терпел, пока вы порочили мою репутацию, но будь я проклят, если стану выслушивать, как вы порочите моих друзей. Во всяком случае, не здесь, где вы прикрываете свою наглость заботой о государстве.

- Мистер Лэтимер! Мистер Лэтимер! - воззвал к нему председатель, но напрасно - Лэтимера уже нельзя было удержать.

- Если у вас есть что еще сказать о Томе Айзарде, вы можете сделать это где-нибудь в другом месте, где я смогу отдубасить вас, если вы отзоветесь о нем недостаточно уважительно.

При этих словах все повскакали с мест. Один Ратледж продолжал сидеть, защищаясь от ярости Лэтимера своим презрительным спокойствием.

Молтри схватил Лэтимера за плечо, но тот сбросил его руку.

- Джентльмены, - сказал он, - я покидаю вас. Поскольку я не услышал ни единого слова благодарности, и единственной наградой мне были оскорбления, я оставляю вас продолжать ваши прения без меня. И пока вы и этот напыщенный говорун сидите здесь, толчете воду в ступе и занимаетесь своей гнусной казуистикой, я буду действовать. Пойдем, Гедсден, не будем терять времени, мы знаем, что нам делать.

- Клянусь Богом! - ответил смутьян.

- Я пойду с вами, - примкнул к ним Драйтон.

- Джентльмены! Джентльмены! - закричал им вслед полковник Лоренс, когда они направились к выходу.

- Достаточно болтовни, - вот все, что он услышал от Гедсдена, который с этими словами распахнул дверь и вышел.

Драйтон молча развел руками и последовал за ним.

Гарри Лэтимер уходил последним. Ратледж окликнул его:

- Мистер Лэтимер, я вас предупреждаю, что комитет потребует отчета о действиях, которые вы сейчас замышляете.

- Я представлю его вместе со всеми Сыновьями Свободы, - ответил Лэтимер уже с порога.

- Мистер Лэтимер! Убедительно прошу, вернитесь и выслушайте нас! - кричал вдогонку Лоренс.

- Пропади все пропадом! - сказал Лэтимер и хлопнул дверью.

Глава IX. Расправа

С моря задувал вечерний бриз; шумела, накатываясь на сушу, приливная волна. Теплый, но влажный ветер немного охладил разгоряченный лоб Лэтимера. В последние насколько минут будто что-то ослепило его. Гарри задумался; ему пришло в голову, что идти в этот час на поиски Фезерстона попросту бессмысленно - разумеется, Мендвилл давно уже его предупредил. Определенно - если только вообще существует что-то определенное в этом ненадежном мире - предатель уже вне досягаемости и недоступен возмездию.

Абсолютно ясно, зачем Ратледж хотел удержать Лэтимера и Гедсдена от насилия. Но по той же причине безопасность Фезерстона должна заботить и губернатора. Если Сыновья Свободы сообща расправятся с негодяем, лорд Уильям окажется перед необходимостью защищаться и сам потребует правосудия. При этом ему будет доподлинно известно, что прямо или косвенно в гибели агента виновен Гарри Лэтимер, и губернатору придется выбирать: либо совершенно лишиться всякого авторитета, либо покарать преступника. И если, ради утверждения власти своего августейшего повелителя, он выберет последнее, то, вероятнее всего, начнутся те самые события, которых обе стороны пока всячески стараются избежать. Американские колонии

сейчас

могут воспламениться, как солома: довольно одной искры, чтобы пожар восстания распространился по всему континенту.

Лэтимер и раньше понимал это и все же остался глух к увещеваниям - не столько из-за возмущения бесцеремонностью адвоката, сколько благодаря уверенности в том, что пугающей Ратледжа расправы не произойдет. Однако, хлопнув дверью, он оказался заодно с крайними республиканцами Гедсденом и Драйтоном, которым было вообще безразлично, ускорится кризис или нет.

Лэтимер приблизился к ним и сказал, что Фезерстон, должно быть, давно переправлен в безопасное место, так что не стоит понапрасну терять время.

- Может, оно и так, - ответил Гедсден, - но я надеюсь, что нет. В любом случае я на этот вечер собрал своих парней на старом мясном рынке. Я думал, что смогу назвать им шпиона. Теперь пойти должен ты, Гарри - пусть они узнают его имя из первых рук.

У Лэтимера пробежал озноб по спине, он вздрогнул.

Сначала он решительно отказался, и, если бы не уверенность, что Фезерстон уже бежал, никто не смог бы его переубедить. Но, поскольку такая уверенность была, он в конце концов уступил нажиму.

Полчаса Лэтимер, стоя на прилавке мясного рынка, держал речь перед толпой мастеровых и ремесленников - тех, кому Кристофер Гедсден месяцами "читал лекции" под Дубом Свободы у стен своего дома. Лэтимер объявил им, что Фезерстон - предатель, сказал о его бесчестной сделке с королевским правительством и об опасности, нависшей по его милости над двадцатью патриотами.

Когда Гедсден подтвердил слова Лэтимера, воинственных "Сыновей Свободы" уже ничто не могло удержать. С устрашающими воплями: "Смерть предетелю! Смерть Фезерстону!" - они хлынули на улицу и отправились вершить самосуд.

Около сотни молодых парней двинулись по Брод-стрит, а затем по Кинг-стрит к форту Картрит, по соседству с которым жила сестра Фезерстона. По пути число их росло. К ним присоединялись новые группы людей, взбудораженные призывными выкриками.

- Идем, ощиплем Фезерстона и снова оперим! Деготь и Фезерстон! - бесновалась толпа, - Деготь и Фезерстон![25]

Однако те трое, что были в ответе за разыгравшиеся страсти, остались на мясном рынке. Гедсден, действуй он самостоятельно, непременно встал бы во главе своих молодцов. Лэтимеру тоже представлялось естественным пойти вместе с им же доведенной до неистовства толпой. Но Драйтон, будучи юристом и обладая трезвым умом, удержал друзей.

- Пусть зло свершится, - сказал он, - но впутываться в эту историю еще сильнее не советую. Мы только без всякой пользы сунем головы в петлю.

Его слова вызвали в Лэтимере легкое раздражение.

- Не по душе мне такая сверхосмотрительность, - заметил он.

- Нельзя возбудить судебное дело против толпы, - настаивал Драйтон, - но его можно возбудить против индивидуума, который ею руководит. Надо учитывать возможные последствия.

- Он прав, - сказал Гедсден, - хотя и рассуждает, как Джон Ратледж.

- Который и без того настроен против Лэтимера, - прибавил Драйтон.

Лэтимер, считая, что кровожадная толпа все равно прибудет на место слишком поздно и не достигнет своей кровожадной цели, не стал спорить и отправился домой. Большую часть пути его сопровождал Гедсден, живший у бухты неподалеку от него.

Лэтимер пришел домой в сравнительно благодушном настроении и сел ужинать. Если бы он мог предугадать дьявольское коварство Мендвилла, то вряд ли смог бы проглотить хотя бы кусок, но он рано успокоился.

Не прошло и часа, как в столовую ворвался Том Айзард. Глаза его блуждали, волосы растрепались.

- Что случилось? - испугался Лэтимер.

- Там творится ад! - задыхался Том. - Это просто озверелые маньяки. Они заполонили улицы.

- Пфф-уу! Они не причинят никому вреда. Гнездышко опустело.

- Не причинят вреда?! Как бы не так, черт меня побери! Они его уже причинили!

- Они схватили Фезерстона?! - вскричал Гарри, побелев лицом.

- Схватили?! Да они убили его! Они ворвались в дом и учинили там жуткий погром. Фезерстон сидел за столом вместе с сестрой и шурином. Он не успел даже спрятаться. Они скрутили его и вытащили его наружу, а он визжал, как свинья, когда ее режут. Они сорвали с него всю одежду, он остался совершенно голый. Гнусное дело. Они вымазали его в дегте и обваляли в перьях - почти на глазах у сестры; потом они протащили его, визжащего, по улицам и повесили на суку перед таверной. Боже мой! Его визг так и стоит у меня в ушах!

Лэтимер сидел, впившись пальцами в подлокотники, неподвижно глядя в одну точку. Ужас застыл на его посеревшем лице.

- Там говорили, что это вы с Гедсденом натравили толпу.

- Да-да! - Впрочем, это был не ответ, Лэтимер под конец почти не слушал Тома. Потом он встрепенулся: - Но как толпе удалось схватить его? Куда смотрел Мендвилл? Он что, не предупредил его, или этот болван не внял предупреждению?

- Откуда мне знать? Фезерстон, прямо скажем, получил по заслугам. Но тебе не стоило прикладывать к этому руку, Гарри. Теперь нужно срочно позаботиться о себе.

- Что? - Гарри вглядывался в лицо друга, пытаясь сообразить, о чем он толкует. Внезапно он насторожился. - Ты думаешь?.. - начал он.

- О чем ты?

- Проклятье! Именно так! Именно так, Том! Все подстроил этот капитан. Этот дьявол Мендвилл сознательно смолчал и допустил гибель своего агента - чтобы возбудить дело против меня, чтобы привлечь меня к суду!

- Ты с ума сошел!

- Сошел с ума? А чем еще, по-твоему, все это объяснить? Мендвилл находился в Чарлстоне уже целых два часа, когда я говорил на рынке с Сыновьями Свободы. За это время можно было трижды переправить Фезерстона в безопасное место. Почему его не переправили? Почему? Ответь мне на это!

- Но если ты был в этом так убежден, зачем спешил его выдать?

- Зачем?.. - Лэтимер недоуменно смотрел на него, не находя ответа. - О! Меня разобрала досада на Ратледжа. Дешевый выпад - лишь бы вышло не по его, лишь бы ему не повиноваться. Да все равно - не я, так Гедсден их бы натравил. Но даю слово, Том, я никогда бы этого не сделал, а сделал бы Гедсден - я бы сам пошел предупредить Фезерстона, если бы почуял ловушку, в которую Мендвилл меня заманил. - Он замолчал, потом тусклым голосом добавил: - Кэри никогда мне не простит.