read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



в которой повествуется, как влюбился Гней Квин Мус по прозвищу Челентано, приводятся строки из Вергилия, рассказывается о пионерах
коммерции и рэкета на селе и о неожиданной стычке рэкетиров
с римскими легионерами
Гней Квин Мус по прозвищу Челентано влюбился в самый неподходящий для того момент. Что ж, Амур шаловлив и не спрашивает, когда ему пускать стрелы
Был ранний вечер, и Гней Квин Мус отправился на северную окраину Бузулуцка, чтобы попить чаю с молоденькой бухгалтершей из районного управления потребкооперации. Звали бухгалтершу Ларисой, она была одинокой, фильм "Блеф" с участием Челентано смотрела пять или шесть раз, а фотографию импульсивного итальянца повесила в углу под доставшейся от матери иконкой, отчего обаятельный мошенник оказался в хорошей компании, и можно было надеяться, что он обязательно исправится.
Так вот, Гней Квин Мус шел к ней домой и предвкушал уже все радости вечернего чаепития. Он очень хотел быть похожим на героя из бухгалтерских снов и даже надел на свидание широкополую черную шляпу, которая в совокупности с солнцезащитными темными очками делала его спортивный прикид совершенно неотразимым.
Только, пожалуйста, не надо говорить, что Гней Квин Мус опасался бузулуцких "чигулей" и таким образом замаскировался. Вам уже было сказано, что дело было вечером, поэтому маскироваться особенной нужды не было. Кроме того, всем известно, что римские легионеры - народ отчаянный, а Гней Квин Мус был именно из таких.
Гней шел на свидание, а Леночка Широкова, окончившая школу в прошлом году, но не выбравшая пока будущую жизненную стезю, стояла у колонки и наполняла ведра водой
Легионер посмотрел на девушку, и именно в этот момент мучающийся от безделья бузулуцкий Амур наугад выпустил стрелу. Разумеется, что этой стрелой римлянин был сражен прямо на месте.
- При-вьет! - сказал легионер, снимая шляпу с обритой головы.
Леночка посмотрела на него, покраснела и опустила взгляд. Надо ли говорить, что Амур и в этот раз не промахнулся?
- Не сцио вое, - только и смогла пролепетать она по-латыни с милым акцентом.
- Ах ты, мимоза пудика! - привычно и оттого несколько развязно сказал Гней Мус, коварно и обольстительно улыбнулся девушке и попытался цепкими длинными руками измерить тонкую талию мимозы-недотроги.
Не на ту нарвался! Леночка сердито вырвалась.
- А пурис манибус? - издевательски засмеялась она. - А то лезут тут с грязными руками!
- Пурис, пурис... - Челентано в доказательство показал ладошки. - Чистые они у меня!
- А совесть? - Улыбка у Леночки была... Гней Мус воленс-неволенс почувствовал угрызения совести. Ах этот Амур! Сейчас легионера можно было есть ин крудо, даже не подогревая.
"Каве!" - шепнул Гнею внутренний голос. Но всем известно, что влюбленный не внемлет рассудку. Вот и Мус забыл обо всем на свете, в том числе и об обольстительной одинокой бухгалтерше, к которой он шел на чай. От аморис абундантиа Мус ощутил вдруг небывалый прилив сил, он схватился за ведра с водой, готовый нести их за предметом своей неожиданно вспыхнувшей страсти на край Ойкумены, о которой однажды при нем спорили египетские жрецы. Реальный путь оказался значительнее короче: он закончился у крашенных коричневой краской ворот, где стоял уже, недобро глядя на легионера, угрюмый отец Леночки.
При виде его Гней Мус смутился, поставил ведра, с неожиданной для него учтивостью снял шляпу и очки и некстати вспомнил Вергилия. Казавшиеся ранее совершенно невинными строки неожиданно поразили бравого легионера открывшимся тайным смыслом:
Кви легитис флорес эт хуми наскентиа фрага, фригидус, о риэри, фудите хине, латэт анжуис ин.
Раньше Мус никак не мог понять, почему мальчики, собирающие цветы и низко стелящуюся землянику, должны убегать только из-за того, что в траве, по мнению поэта, скрывается холодная змея. Сейчас, ощутив на себе немигающий взгляд Леночкиного отца, Гней Мус понял, что поэт был прав и у мальчиков, собирающих цветы, все-таки имеются веские причины для бегства.
Но Гней был воином, и он не побежал. Он с достоинством надел на бритую голову шляпу, с вежливым нахальством посмотрел во внимательные глаза Широкова-старшего, изысканно попрощался с девушкой и ее родителем. Широков долго смотрел вслед удаляющемуся легионеру, покачал головой, поднял ведра и педагогически цыкнул на дочь, провожающую Гнея Муса задумчивым томным взглядом:
- Марш в дом! Мне в доме только этого бандита не хватало! Я кому сказал - марш в дом!
Поздно, батенька, спохватился! Нечего было доченьке пластинки с песенками Валерия Ободзинского покупать. Что тут говорить, девчонке восемнадцать лет, а тут "эти глаза напротив". Между прочим, того самого, "чайного цве-е-ета".
Гней Квин Мус задумчиво брел по улице Рабочей в сторону казарм. Темные очки он держал в руках, но тем не менее почти не видел дороги. Вроде и не сумрачно еще было, но Гней Мус дважды едва не упал на ровном месте. Глядя на него с высоты, бузулуцкий Амур удовлетворенно ухмыльнулся: цель была поражена на зависть доблестным ракетчикам ПВО.
Было самое начало странного периода жизни советских людей, когда одуревший от кавказских минеральных вод последний генсек страны Михаил Горбачев решил, что надо постепенно переходить к многоукладной экономике, и разрешил всем свободно торговать. Первой на почин главного коммуниста страны ответила единым порывом молодая комсомольская поросль, славным трудом отвечавшая не на один почин старших товарищей. В гражданскую войну комсомольцы бились на всех фронтах и порвали-таки кольцо, сдавившее смертельной удавкой молодую советскую республику. Комсомольцы строили города, осваивали Сибирь и Черные степи, рвались в стратосферу и космос, поднимали на немыслимые высоты советскую науку, плечом к плечу отстояли страну от немецко-фашистских захватчиков. Но шло время, мельчали старшие товарищи, все мельче и обыденный становились их лозунги, от студенческих строительных отрядов и строительства БАМа комсомольцы пришли наконец к освоению такого нелегкого ремесла, как торговля. Дружно ответили они на призыв генсека шеренгами торговых киосков вдоль MHOI счисленных улиц городов и поселков Союза. В этих киосках они начали продавать "Сникерсы", "Марсы", импортные рулеты и крекеры, презервативы и, конечно же, водку всех сортов и марок. Одним из комсомольцев, откликнувшихся на призыв старших товарищей из Центрального Комитета партии, оказался бывший второй секретарь Бузулуцкого райкома комсомола Владимир Богунов, которого все комсомольцы и молодежь Бузулуцка иначе как Вованом и не называли. Свято исполняя заветы старших товарищей, Вован получил в Сбербанке кредиты, на которые установил в Бузулуцке пять киосков, которые он гордо именовал торговыми павильонами. Киоски эти торговали все тем же иностранным ширпотребом, ассортимент которого Вован по некоторому размышлению дополнил крупами и растительными маслами отечественного производства. Торговля шла неплохо, Вован быстро прикупил на прибыль подержанный, но все еще роскошно выглядевший "форд", поражавший бузулукчан внешним видом и непривычным блеском. Можно сказать, что на некоторое время Вовановский "форд" стал одной из достопримечательностей Бузулуцка.
Дарованная генсеком свобода накопления капитала породила с тем и обратную сторону медали: в обществе появились те, кто умом и усердием не был обременен, но хотел все и по возможности сразу. Эти в большинстве своем молодые и прекрасно развитые физически люди в самые короткие сроки заняли в обществе свою экологическую нишу. Как уже говорилось, умом они обременены не были, но настроены были решительно, и каждый из них мечтал иметь иномарку не хуже, а лучше той, на которой разъезжал бывший комсомольский лидер Бузулуцка. Люди этой категории близки по своей природе к шакалам, лучше всего они себя чувствуют в стае. Права древняя пословица: вместе и батьку бить веселее!
В этот несчастный для них вечер группа молодых и ретивых вымогателей приехала в Бузулуцк из отстоящего от него на пятьдесят километров Витютинска, чтобы малость пощипать откормленного и беспечного гусака, которым они считали Владимира Богунова. В отличие от областных вымогателей, уже пересевших на последние модели "жигулей", провинциальные рэкетиры прибыли в Бузулуцк на мотоциклах "Ява". Были они, несмотря на жару, в кожаных черных куртках, а некоторые и в кожаных же штанах.
Разомлевший от своей влюбленности Гней Квин Мус как раз пил ледяную пепси-колу, которой его угощал Вован. Как бывший комсомольский лидер Вован сразу понял все прелести дружбы с римскими легионерами и при встрече всегда снабжал их резиново-техническими изделиями для безопасного секса или угощал прохладительными напитками. Прохладительные напитки нравились всем, но к резиново-техническим изделиям легионеры некоторое время питали стойкую неприязнь. "Да разве можно живородящее семя на ветер бросать? - недоумевали легионеры. - Будет так, как Юпитер захочет!"
Гней Квин Мус пил у дверей в киоск ледяную пепси-колу, когда один из приехавших джентльменов удачи попытался плечом оттеснить его в сторону. С таким же успехом он мог попытаться отодвинуть быка Миколая Второго в период любовного гона на выгоне колхоза "Третья реконструкция".
- Братила! - неприветливо сказал приезжий. - Много места занимаешь. Спорим, я в тебя ножиком ткну и не промажу?
Гней Квин Мус вопросительно глянул на побледневшего Вована. Тот уже был наслышан о местном Береговом братстве и, конечно же, понял, кто нему пожаловал.
- Ты меня не понял, козел? - уже угрожающе сказал приехавший и достал выкидной нож. Раздался щелчок, и блеснуло лезвие. Лучше бы он этого не делал! Кто такой козел, Гней Квин Мус уже знал, и это словосочетание в совокупности с опасно блеснувшим лезвием говорило об угрозе.
- Дульче эст дезипере ин локо! - довольно сказал Гней Квин Мус, доставая из-под куртки свой верный испытанный меч.
Что ж, место точно было неплохим, и Гней совсем уж было собрался предаться отрадному безумию, но выяснилось, что его неласковый собеседник к этому совершенно не готов. Лезвие в его руке тут же погасло, рэкетир попятился.
- Ты что, мужик? Ты охренел? Убери ножик! - Он попятился дальше и вдруг заорал: - Котя! Котя! Тут придурок с мясарем! Он меня сейчас насквозь проткнет!
Грузный топот послышался сразу с обеих сторон. Рэкетир победно и хищно улыбнулся, но уже через несколько секунд выяснилось, что он радовался зря. От мотоциклов подбежали трое его приятелей, но от Дома культуры вывалилась целая орава римских легионеров, при виде которых побледнела вся витютинская четверка.
- Ша, мужики! - заорал один, который, судя по всему, был старшим. - Не гоните волну!
Поздно. Волна смяла витютинских храбрецов, закружила их и отхлынула, оставив на дороге три изрядно покореженные "Явы" и четыре стонущих тела.
- Хорош! - простонал Котя, натягивая на плечо рукав порванной куртки. - Хорош, мы все усосали!
- Вокс попули! - сказал Гней, принимая от сияющего Вована открытую банку пепси. - Вокс попули, вокс дей!
Кто ж с этим будет спорить? Глас народа действительно глас божий.
- Это что - твоя крыша? - поинтересовался Котя.
- А то! - ответствовал Вован, любезно открывая победителю банки с напитками.
- Че, предупредить нельзя было? - Котя встал. - Мы бы поняли, шиза еще не накрыла!
- Да я не успел, - скромно объяснил Вован. Котя печально склонился над мотоциклом.
- "Рогатого" поуродовали, - с горечью сказал он. - Откуда они? С Поворино?
- А то! - снова сказал Вован.
Мотоциклы не сразу, но завелись. Неудачливые вымогатели долго рассаживались по машинам. Наконец, в треске и чаде, мотоциклы рванули по дороге. Один из рэкетиров обернулся и что-то прокричал, показывая легионерам кулак, но тяжелая рука товарища заставила его умолкнуть.
- Вовремя вы! - сказал Вован. - Я уж думал, они меня сейчас до носков разденут!
- Сублата кауза, толлитур морбус! - глотнув соку, философски сказал Гней Квин Мус.
И опять он был прав. Болезнь действительно проходит с устранением породивших ее причин. Глава шестнадцатая,
в которой римский легион с милиционерами уезжает в пионерский
лагерь имени Дзержинского, а областная комиссия продолжает
работать в кафе "Тихий Дон"
Немало найдется людей, видевших, как уезжают из деревень и провинциальных городков стройотрядовцы. Сезон завершен, коровники и зернотоки возведены, и в автобус садятся уже не мальчики, но мужчины. Как их провожает женская половина провинциального поселка! Утирая слезы и распухшие носы, она их провожает, в то время как мужская половина тайно ликует. Если ты видел, как покидают райцентры стройотрядовцы, а тем более сам был стройотрядовцем, читатель, ты освободишь меня от необходимости описывать отъезд легионеров в лагерь имени Ф. Э. Дзержинского.
Замечу только, что впереди колонны вместо мотоцикла рядового гаишника шла бежевая "волга" начальника районной милиции. По случаю спортивного праздника в багажнике автомашины позвякивала тара, сам Федор Борисович Дыряев сидел на переднем пассажирском сиденье в спортивном костюме, тесно облегающем его отнюдь не спортивную фигуру. Впрочем, и его подчиненные выделялись среди спортивно подтянутых римских легионеров или выпирающими животами, или излишней для их возраста худобой.
Старший участковый Соловьев занимался погрузкой в автобус объемистых кастрюль, из которых остро и заманчиво пахло маринованным лучком и будущим шашлыком. Кому как не Соловьеву следовало доверить заготовку провианта для будущих рекордсменов ристалища и утешительных обедов для побежденных? Все участники свято придерживались древнего принципа, окончательно сформулированного основателем олимпийского движения Кубэртеном: важна не победа, важно участие. Получив ответственное задание и открыв для себя перспективу, Соловьев делал все возможное и невозможное для досрочного получения майорских погонов.
Федор Борисович с тревогой поглядывал на часы. Отъезд затягивался. Областная комиссия морила червячка в кафе "Тихий Дон" уже второй час, и только искусство тамады в лице Митрофана Николаевича Пригоды не давало членам комиссии бесконтрольно расползтись по Бузулуцку. Но рано или поздно областные ревизоры могли возжелать освежиться, а дорога к Дону пролегала как раз мимо спортивного зала школы, где готовились к отправлению легионеры.
Подполковника радовала предусмотрительность первого секретаря, который всех возможных информаторов комиссии из советско-партийного аппарата направил в дальние хозяйства для осуществления контроля за проводимыми сельскохозяйственными работами. Для школьных интеллигентов силами районо был организован открытый урок в Тростяновской восьмилетней школе, потенциальные предатели из медицинского персонала отправились проводить профилактические прививки пенсионерам в Алимо-Любимовку, а неблагонадежные торговые работники выехали проводить день торговли в совхоз "Реконструкция".
Однако поторопиться с отъездом все-таки следовало, поэтому Дыряев обрадовался, когда старший участковый доложил ему, что погрузка продуктов и необходимого инвентаря закончена.
Подполковник вылез из автомашины, оглядел выстроившихся у автобусов милиционеров и легионеров и с досадой отметил, что по части выправки и молодецкой стати милиционеры заметно уступают иностранцам. "Мало я их гоняю, - подумал начальник милиции. - Хромает у нас физическая подготовка. Пожестче мне надо быть с моими оглоедами, ишь разъелись на колхозных харчах!"
Пригода выделил три львовских автобуса и один "Икарус". Личный состав был готов занять свои места.
У забора толпой стояли опечаленные женщины. Центурион Птолемей Прист о чем-то разговаривал со своей бузулуцкой пассией. Он перемежал родную речь русскими словами, а недостаток в словах восполнял выразительностью жестов. Клавдия от него не отставала.
В толпе провожающих Федор Борисович заметил Леночку Широкову. "Это кого ж она-то провожает? - заинтересовался подполковник. - Из наших кого или из Птолемеевских бойцов?" Проводив печальный взгляд девушки, начальник милиции усмехнулся: "Бедная ты овечка! Да разве можно в такого волка влюбляться? Узнает отец, он же тебя из дому не выпустит, и правильно сделает. Была бы у меня дочь, я бы никогда не позволил ей голову потерять от этого Челентано!"
Посреди тоскующей женской толпы одиноким и унылым гусаком стоял заместитель начальника милиции. Подполковник простился с ним холодным кивком, приподнял подбородок - не робей, парень, не на всю жизнь уезжаем!
- По машинам! - скомандовал он. Так в приснопамятные двадцатые годы его дед, командовавший белой сотней и награжденный впоследствии орденом Боевого Красного Знамени, командовал:
- По коням!
Подойдя к центуриону, подполковник Дыряев вежливо и не без лукавства поздоровался с грустной женщиной и обратился к командиру будущих соперников:
- Прошу в машину, Птолемей Пристович!
К тому времени гулянка в кафе "Тихий Дон" набирала свои обороты. С каждой новой стопкой правила приличия становились чем-то вроде заповедей Господних - где-то изложены, да не про нас. Шеренга пустых бутылок у кассы становилась все длиннее, а паузы между стопками - все короче. Уже были произнесены дежурные тосты и здравицы областным руководителям и Центральному Комитету, уже Скубатиев пожелал району успехов в выполнении решений очередного Пленума и планов по зерновым и мясу, немало было выпито за любовь, мир во всем мире и чистое небо над головой. В кафе забушевало подобно степному пожару веселье, оно постепенно набирало обороты, и рычала принесенная кем-то из партактива гармонь, и председатель ассоциации товаропроизводителей Бузулуцка, выбивая чечетку каблуками остроносых австрийских туфель, залихватски голосил:
Вышла девушка на реку,
Увидала в речке грека,
Грека стал краснее рака,
Повернулся к девке...
И это была частушечка из самых приличных, потому что все остальные можно было воспроизвести печатно примерно в следующем виде:
На... ты......,
...... бедовой?
...... звездою!
Рудольф Константинович не пьянел. Только лицо его багровело и глаза становились уже. Вскоре Скубатиев стал похож на китайского медного божка, восседающего в распустившемся лотосе. От выпитого морщинки на его лице разгладились, и весь облик Рудольфа Константиновича стал умиротворенным, словно он готовился сфотографироваться у переходящего Красного Знамени. Со стороны можно было даже подумать, что умудренный житейским опытом патриарх многочисленного семейства снисходительно наблюдает за невинными шалостями своих домочадцев.
Запыхавшегося товаропроизводителя сменил начальник передвижной механизированной колонны, веселый от того, что в свете новых решений партии ему удалось открыть на территории мехколонны три самостоятельных кооператива. Председатель ассоциации подошел к Пригоде, на ходу вытирая лысину большим цветастым платком, и тревожно спросил:
- Водки хватает? Может, к Маринке домой послать - пусть магазин откроет?
- Должно хватить, - успокоил его Митрофан Николаевич, заглядывая под стол. - С пол-ящика еще будет!
Долговязый секретарь парткома коптильного цеха Мерзликин чечетки не отбивал, но меха гармошки рвал словно ворот тельняшки на расстреле. Непечатных выражений в его припевках было поменьше, очень было похоже, что весь запас ненормативных выражений Мерзликин тратит еще на работе в борьбе с вороватыми коптильщиками, снабжавшими копчеными морскими деликатесами почти весь Бузулуцк.
- ...., - вдруг сказал Скубатиев и попытался негнущимися пальцами ущипнуть пышный боте сорокалетней буфетчицы кафе. Ее специально приставили обслуживать сановных представителей областного центра, чтобы сохранить их моральный облик в незапятнанной чистоте. Но вот просчитались. Поговорка, гласящая, что не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки, еще раз показала свою живучесть и истинность. Глядя на ставшую вдруг слащавой и похотливой физиономию Скубатиева, Митрофан Николаевич Пригода с облегчением осознал, что водки оказалось вполне достаточно. Глава семнадцатая,
в которой в пионерском лагере центурион и начальник
милиции обсуждают программу Игр, легионеры ходят без штанов
и идет общее веселье, а Плиний Кнехт и Ромул Луций
лелеют свои тайные планы
Пионерский лагерь центуриону Птолемею Присту понравился сразу. На аллеях белели гипсовые фигуры дискоболов, метателей копий и юных щекастых трубачей. Сами аллеи были зелеными и нарядными, а в зелени деревьев и кустов прятались длинные казармы из красного кирпича. К чистой неторопливой реке от лагеря уступами спускался пляж с крупным желтым песком.
С появлением людей лагерь ожил. Легионеры разместились в двух корпусах, милиционерам отвели один, но Деление было условным - сдружившиеся в ночных дозорах и в борьбе с правонарушителями римляне и россияне селились вместе, и уже висели в воздухе звонкие шлепки и соленые мужские шуточки, а на реке слышались плески и зычное уханье купающихся.
Оказавшись в лагере, легионеры сразу же избавились от изрядно опостылевших им штанов. Однако и в доспехи облачаться причин не было. Из заплечных мешков доставались спортивные туники, которые в сочетании с полюбившимися легионерам кедами придавали римским воинам воистину спортивный вид.
Подполковник Дыряев и центурион Прист поселились в уютном домике медпункта. Ну не в общем же бараке им было селиться! Авторитет их требовал отдельного жилья. Проживание в общих бараках всегда грозит утратой этого самого авторитета. В изоляторе медпункта поселили Степана Николаевича Гладышева, но не товарищества ради, а исключительно для удобства общения. За время оккупации Бузулуцка римлянами учитель окреп в латыни настолько, что пробовал даже шутить.
Начальники уселись на веранде и принялись составлять программу состязаний.
- Борьба, - сказал центурион. - Это обязательно. Без борьбы что за Игры? Подполковник посопел.
- Бокс, - в свою очередь предложил он. Учитель рисования перевел.
- Ку-лаш-ки? - по-русски переспросил римлянин. - Бон! Со си бон! Занятие, достойное воина, хотя и придумано греками!
Бег тоже не вызвал особых разногласий. Небольшие споры вызвали соревнования по стрельбе из лука. Птолемей Прист настаивал на включение этого вида в Игры, особо упирая на то, что стрельба из лука для римлян является развлечением, а не предметом профессионального мастерства. Дыряев резонно возражал, что для его милиционеров луки такая же экзотика, как для римлян капканы на зверя. Возможно, что именно это неожиданное и необычное сравнение произвело на центуриона определенное впечатление, и он согласился на то, что легионеры будут стрелять из луков, а милиционерам будет разрешено использовать более традиционные для них пистолеты Макарова.
- Гири, - предложил подполковник. - Выжимание по количеству раз Будет сразу видно, кто сильнее. Или ты боишься, Птолемей?
- Римский солдат ничего не боится, - с достоинством сказал тот. - Римский воин сильнее всех в мире!
- Значит, записываем гири, - подытожил начальник милиции.
- Прыжки в длину, - предложил Птолемей Прист. - Я предлагаю прыжки в длину и метание диска. Молотки у вас слишком легкие, а копье - это детское развлечение. Согласен, Федор?
- Согласен, - покладисто кивнул подполковник. - Ну и в конце - футбол. Так сказать, "Скуадра Адзурра" против "Бузулуцких коршунов". Я, конечно, не Бесков, но без финального футбольного матча нам не обойтись. Вы - ребята крепкие, тренированные, сыграетесь быстро. Но ты, Птолемей, поверь - ничто так не украшает состязания, как финальный футбольный матч! Согласен?
- Кто такой Кубэртен? - спросил центурион. - И что это за состязания в футболе? Мы деремся на мечах или на ку-лаш-ках?
- Да нет, в этом матче пузырь ногами пинают, - сказал подполковник. - Главное в футболе - это забить гол.
Птолемей Прист немедленно продемонстрировал неплохое знание местного жаргона:
- Пу-сырь? - понятливо и выразительно щелкнул он себя пальцем по кадыку.
- Это вечером, - сказал Федор Борисович. - Ты переведи ему, Степан Николаевич. Сначала - Игры, а отдых потом. Когда начнем Игры - с обеда или следующего утра?
Птолемей Прист пожал плечами.
- Зачем же начинать тяжелое дело с обеда? Вначале надо жертвы богам принести - Юпитеру, Вулкану или, скажем, Весте. Потом гаруспики по внутренностям погадают, будут ли Игры удачливыми, а потом полагаются национальные пляски. Все, Федор, затянется до позднего вечера. Зачем же - с обеда? С утра и начнем!
Подполковник Дыряев внимательно выслушал переводчика.
- Оптимист! - саркастически заметил он. - Он думает, что личный состав до утра дотерпит! Конечно, где ему знать, что его легионеры вина уже вообще не принимают, а разбавленного - в особенности. Поутру они все уже ноги с трудом волочить будут, а уж гири им вообще неподъемными покажутся!
- Риксиа? - удивился центурион, и Федор Борисович понял вопрос без перевода. Вместо ответа он насмешливо щелкнул себя большим пальцем по кадыку, как это совсем недавно удачно продемонстрировал центурион. - Прикажи, чтобы не пили! - твердо сказал центурион.
- Хороший ты, Птолемей, мужик, - сказал Федор Борисович, - но дурак редкостный. Прикажи! Это тебе так просто, приказал и - дикси. А с нашими поркусами это дело не пройдет, у них вообще принцип, что говорится, - эрго бибамус, живем, мол, пока пьем. Не могу я требовать от людей невозможного!
Птолемей Прист покачал головой.
- Странный народ! - сказал он привычно.
- Странный, - согласился главный милиционер района. - Странный, но героичный.
Скоро выяснилось, что житейский опыт не обманул Дыряева.
Лучше бы Игры начались с обеда! Впрочем, обманывать себя не стоило, к сожалению, Игры начались именно с обеда.
После того, как зарезали двух черных и двух белых баранов, после того, как гаруспики забрали самые лакомые куски и, погадав на внутренностях, предрекли Играм удачу и дружескую атмосферу, в воздухе празднично запахло шашлыками, заголосила гармошка, закурился голубоватый дымок костров, а еще через час, когда легионеры отдали свою танцевальную дань хмурому Аресу, а милиционеры неведомой Барыне, веселье в лагере начало набирать свои обороты.
Надо сказать, что это веселье также проходило под знаком состязаний.
По пиву не было равных сержанту милиции Алексею Ломову. Отсутствие серьезных емкостей в худощавом теле не помешало ему за два часа и всего с одной небольшой рыбкой опустошить ведро пива. Ломов метил продолжить участие в соревновании и дальше, но пива было куда меньше его любителей, и первое место Ломову отдали единогласно. На второе место вышел напарник Ломова по патрульной машине Витек Жеготин, а третье, к бурному восторгу легионеров, занял Ливр Клавдий Скавр, который, покончив с пивом, перешел на вино, выпив подряд три ковша, не уступающих по емкости пивным кружкам.
По шашлыкам все три призовых места заняли римляне. Удивляться было нечему, легионеры народ подневольный и кочевой, а в походе неизвестно, когда поешь вдоволь, вот они и пользуются каждым удобным случаем, чтобы набить утробу до предела. Бузулуцкие милиционеры были, напротив, привязаны к дому с его наваристыми щами, сычугами да чинютками. Правда, и здесь побежденные долго и громко сожалели об отсутствии участкового с Ивановки Николая Макушкина, который мог, судя по рассказам сослуживцев, за один присест умять барана средней величины. Но - побеждает сильнейший!
В подкидного дурака не было равных новообращенным контрактникам Ромулу Луцию и Плинию Кнехту. Впрочем, им не было равных и в очко, и в секу, и в буру.
Даже несравненная чемпионская пара бузулуцкой милиции в лице зампотеха Доброгневова и старшего участкового Соловьева уступила этим легионерам с разгромным позорным счетом.
Раздосадованный проигрышем корникулярий спустя некоторое время сумел-таки придраться к чемпионам и отправил их в экспедицию по заготовке дров для праздничного ночного костра. Однако выигранных чемпионами денег хватило не только для того, чтобы уговорить отправиться на заготовки других, но и на две бутылки водки, с которыми Ромул Луций и Плиний Кнехт уединились на берегу Дона. Сидя на прохладном вечернем песке, легионеры мрачно пили из белых пластмассовых стаканчиков, появившихся в коммерческих киосках.
- Сволочь этот корникулярий, - заметил Кнехт, разливая водку по стаканчикам. - Только карта пошла, а он нас - в наряд. Не-е, Рома, нормальные люди так не поступают!
- Завидует, - меланхолично опрокинул в себя содержимое стаканчика Ромул Луций. - Начальники, блин, они все такие. Им хорошо, когда подчиненному плохо. Когда подчиненному хорошо, им, козлам, всегда плохо. А я тебе так скажу - хорошо, что не выпороли! А ведь могли, блин, я уже совсем приготовился.
- А я бы центуриону пожаловался, - возразил Плиний Кнехт. - Я тоже свои права знаю, квирит!
Ромул Луций усмехнулся и сплюнул в чистую речную воду.
- Нашел кому жаловаться, - сказал он. - Поди пожалуйся - тебя же под кнут и подведут. Видал, как он с начальником милиции сидит? В обнимочку, как два пицора. И этого учителя в коридоре медпункта поселили. Чтоб, блин, переводил им. Да ночами спать надо, а не разговоры вести! Сладкая парочка - баран да ярочка! и Ромул Луций снова плюнул в воду, стараясь попасть в мерцающую желтую лунную дорожку.
Он прислушался. В пионерском лагере два дивных баритона слаженно выводили:
Дульче эт декорум эст пропатриа мори. Морт эт фугацем персеквитур вирум, Нек патрит имбеллис ювенти Поплитибус тимидокви тербо...
- Горация поют! - хмыкнул Плиний Кнехт. - Красна им, блин, смерть за Отечество! Какое Отечество? Нет, ты, блин, скажи, какое Отечество? Что они у нас забыли? Что они, суки, у нас забыли, я тебя спрашиваю? Фумус патриа им, гадам, дульчис! Да какого патриа им сладок фумус, скажи, блин? Приперлись, нашу свинину хавают и нас же в наряды посылают! Дура лекс, сед лекс! - пьяным голосом, но похоже передразнил он корникулярия.
- Уж если дура лекс, то хорошо бы корникулярия выпороть! - Мечтательно поблескивая глазами, Ромул Луций разлил по стаканам остатки водки. - Ну, братила, мементо!
Плиний Кнехт медленно выпил, неторопливо понюхал согнутый указательный палец и подумал вслух:
- Как бы корникулярия не принесло. Заметит, падла, что мы бухие...
Ромул Луций спросил товарища:
- Может, нам все-таки лучше смыться?
- Ну нет! - Плиний Кнехт запустил в лунную дорожку пустой бутылкой. - Мы еще, квирит, покувыркаемся!
Он снова прислушался к пению и с пьяной хитринкой засмеялся:
- Пусть пока попоют, козлы! Пусть поют, Рома, они еще наших заморочек не знают! Глава восемнадцатая,
в которой областная комиссия из кафе отправляется в гостиницу,
Скубатиев идет на свидание и ночью встречается на улицах Бузулуцка
с архангелами
Все неприятности начались с окончанием банкета в кафе "Тихий Дон". Путь в гостиницу пролегал через аллею Цезарей, о которой гости из области не имели никакого понятия. Наткнувшись на череду белеющих в густом сумраке бюстов, Цыцыгуня испуганно вскрикнул и спрятался за квадратную спину ветврача.
- Ты с ума сошел? - неодобрительно цыкнул на Цыцыгуню Рудольф Константинович. - Ты же у меня, друг ситцевый, чуть бутылку из рук не выбил!
Цыцыгуня дернул тонкими посиневшими губами.
- Там мужики голые стоят! - шепнул он, задыхаясь и присвистывая от волнения.
- Шиза пошла! - уверенно поставил диагноз ветеринар. - Где ты, родной, голых увидел?



Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.