Чтение 6–й страницы книги ~Вервольф~

- Заходите, Жубер! - эрр Новидж дрожал от нетерпения, и только опыт искушённого придворного помогал ему мастерски скрывать своё волнение. Умело модулированный голос был нетороплив и чуть презрителен - это была его привычная манера общения с людьми, своё превосходство над которыми он не считал нужным скрывать.

Жубер просочился в кабинет главы внешнего министерства и, сутулясь, остановился на почтительном расстоянии от стола министра. Новидж повелительно ткнул пальцем в сторону придвинутого к столу кресла, и секретарь пристроил свою тощую канцелярскую задницу на самом его краешке - с прямой спиной, с ладонями на коленях, готовый в любое мгновение вскочить по мановению пальца своего хозяина.

- Ну, и что такого необыкновенно важного имел сказать королю этот рыжий нюхач? - лениво поинтересовался тот.

- Ваше поручение было очень непросто выполнить, эрр Новидж, - начал секретарь издалека.

- Разве я спрашивал вас о том, просто или непросто было сделать то, что я велел? - хмуро приподнял правую бровь министр. - Разве я не говорил вам, милейший, что меня не интересует, каким именно образом вы исполняете мои поручения? Зарубите себе на носу: я задаю вопрос - вы на него отвечаете. Я ставлю задачу - вы её выполняете. Достаточно того, что я предоставил вам право пользоваться министерской казной - и ни разу, заметьте, не потребовал у вас отчёта о расходовании денег! Извольте изложить, о чём шла речь! - эрр Новидж был зол и язвителен, как бы отыгрываясь на подчинённом за свой страх, за свою трусость, за то унижение, которому подверг его прошедшей ночью барон Ямин.

- Слушаюсь, ваша светлость. Простите, меня! Клянусь Шауром, больше подобного не повторится! - скороговоркой выпалил секретарь.

Новидж снисходительно кивнул, принимая извинения. Жубер елейно улыбнулся.

- По словам Вейджа, на сегодняшний день было предпринято пять покушений на его величество и одно - на королеву, - начал докладывать он. - Лис полагает, что заказчиком покушений является принц Грег, который вовсе не погиб, как все считали, во время войны с Аурией. Сейчас принц скрывается в Салийской империи. Вейдж подробно рассказал о том, на основании каких фактов он сделал подобный вывод, и их величества согласились с его доводами. В конце концов, король приказал ему в недельный срок разработать и доложить план проникновения в Салийскую империю и поисков принца.

При упоминании о Греге и без того выпяченная вперёд нижняя губа эрра Новиджа отвисла почти до подбородка, а левая бровь уползла вверх вровень с правой.

- Но ведь принц Грег мёртв! - только и смог выдохнуть он. - Этого не может быть! Он был зверски замучен насмерть собаками аурийцами! И даже канонизирован именем Шаура! А святая церковь не может ошибаться! Хм... - осёкся эрр Новидж, поперхнувшись. Богохульная мысль, возникшая в изощрённом сознании министра, была святотатством и ересью, была чревата общегосударственным катаклизмом - и открывала невиданный доселе простор для интриг. Изменник и предатель, вероотступник и клятвопреступник - возведённый в ранг святого великомученика! Идея грозила вселенским кризисом церкви - и сулила баснословные выгоды тому, кто сумеет правильно распорядиться информацией. Эрр Новидж взял себя в руки и доброжелательно улыбнулся своему секретарю. - Непросто выполнить, говорите? А я и не поручаю вам простых дел, Жубер! Простые поручения - для простых людишек, мой милый, а вы - вы способны на большее! Я всегда был уверен в вас, и вы оправдываете мои ожидания! Пока - оправдываете, - не смог не добавить дёгтя в мёд министр. - Расскажите-ка мне поподробнее, что ещё вам удалось узнать...

* * *

Далия нанесла ещё один мазок и, откинувшись назад, посмотрела на холст. На её сосредоточенном лице отразилось неудовольствие: грайворский вепрь никак не получался. Вместо одного из самых опасных зверей здешних лесов на холсте красовался обычный домашний боров, пусть даже и с устрашающими клыками. Далия сердито тряхнула головой. Огненный хвост, в который были собраны её рыжие волосы, взметнулся над головой и, описав дугу, снова опустился за спину. Уже в который раз за сегодняшний день ей захотелось бросить работу, но вместо этого она снова закусила губу и с присущей всем тэннцам упрямостью наклонилась к мольберту.

...Княжество Тэнн располагалось на одноименном острове у южных берегов Кейритии. По воле Шаура, родина тэннцев представляла собой небольшой каменистый участок суши посреди океана. Что-либо выращивать на такой земле, а тем более содержать там скотину было невозможно. Ко всему прочему, Шаур наградил жителей острова огненно-рыжими волосами, и поэтому уроженца княжества можно было опознать издалека, так как рыжий цвет волос больше почти нигде не встречался. Никто не знает, откуда у тэннцев появились способности к разного рода искусствам и ремеслам. Может, это было божьим даром, компенсирующим их нелегкие условия существования, а может сама их земля своим неприветливо-серым видом родила у них тягу к прекрасному. Так это или нет - никто уже не узнает. Но вот уже многие века остров славился своими мастерами. Да так, что во многих уголках мира слова "художник" и "тэннец" стали синонимами, а определение "тэннский" применительно к какой-нибудь вещи - будь это мебель, упряжь, посуда или оружие - неизменно увеличивало её стоимость в несколько раз. Впрочем, высокая стоимость этих вещей была обусловлена ещё и тем, что многих материалов на самом острове просто не было: там не росли деревья, не было глины, и не паслись тучные стада, столь необходимые для кожевенного производства. Всё это приходилось завозить с материка, так как настоящая тэннская вещь могла быть создана только на острове. У многих монархов и просто богатых людей считалось особым шиком иметь при себе придворного тэннца, чтобы без особых затрат владеть произведениями искусства. Однако, по непонятной причине вдали от своей родины тэннцы утрачивали часть своего таланта. Нет, конечно, для простых смертных их работы по-прежнему являлись венцом совершенства, но сами они оценивали свои творения, созданные на чужбине, крайне низко. Более того, они старались сделать так, чтобы никто из соплеменников не видел эти работы, а когда этого было не избежать - любыми способами открещивались от авторства. Вот и Далия никогда не подписывала свои работы и всячески противилась настоятельному стремлению своего мужа развесить её картины по всему дворцу. Чаще всего она просто дарила их, и со временем эти скромные (с её точки зрения) подарки начали цениться в Грайворе наравне с наградами и титулами. Далия, как истинная дочь своего народа, понимала, что её картины - лишь жалкое подобие того, что она когда-то писала на родине, и несколько раз пыталась покончить с живописью, но неистребимая тяга к прекрасному раз за разом рушила эти планы, и она снова бралась за кисть.

Далия была младшей дочерью Великого князя Хелвера - правителя княжества Тэнн. Её родословная насчитывала более полутора тысячи лет. Как ни странно, Великая смута почти не затронула остров, и ныне род правящей династии княжества был самым древним среди прочих правящих родов. По этой причине для всех монарших династий - за исключением, пожалуй, Салийской империи - породниться с родом Хелверов считалось большой удачей. Это же обстоятельство сделало небольшое княжество одним из главных игроков на политической арене этого мира...

...Королева решила добавить на заднем плане немного багрового оттенка, чтобы вепрь смотрелся более выпукло, и начала смешивать краски. Кто-то вошел без стука и остановился у неё за спиной. Во время своих занятий живописью она строго-настрого запретила входить в её покои всем, кроме четырёх человек: мужа, двоих дочерей и Вирты. Так как раздавшиеся за её спиной тихие шаги ничуть не были похожи на тяжелую поступь короля Грайвора, и уж тем более это никаким образом не походило на тот грохот, с которым врывались в её комнаты юные принцессы, Далия даже не повернув головы узнала вошедшую.

- Подожди, Вирта, я сейчас, - произнесла она, и после некоторого раздумья нанесла точный мазок. - Что у тебя? - спросила она, откладывая в сторону кисть. - С девочками всё в порядке?

- Да, ваше величество, - присела в реверансе Вирта. - За исключением этого... - она протянула королеве изъятое у принцесс оружие.

Далия взяла в руки маленький меч и несколько раз взмахнула им. Одобрительно хмыкнула, оценив работу мастера, и лукаво прищурилась:

- Опять Ивыч?

- Да, ваше величество, - кивнула девушка. - По его милости моя комната уже превратилась в оружейный склад. Пожалуйста, поговорите со стариком - так дальше продолжаться не может!

- Я же велела тебе называть меня по имени, когда мы наедине! - заметила королева, продолжая рассматривать оружие.

- Простите, ваше... - Вирта запнулась. - Простите, Далия.

- Да, ты права, моя девочка - так дальше продолжаться не может! - похлопывая клинком по ладони, произнесла королева. - Когда мы вернёмся, не забудь напомнить мне, чтобы я поговорила с Ивычем. Пора ему от игр приступать с принцессами к нормальным тренировкам.

Вирта в изумлении распахнула глаза.

- Настали новые времена, котёнок, - пояснила королева. - И я хочу, чтобы мои дочери в случае чего могли постоять за себя сами. Как показывает опыт, надеяться только на охрану - неосмотрительно. И мне глубоко чихать на то, что воспитывать девочек подобным образом не в традициях Грайвора. Если мне понадобится защищать своих детей, я буду это делать любым способом, и пусть только кто попробует мне запретить!

Она сердито прошлась по комнате. Услышав эти слова, Вирта опешила. Единственное, что она поняла - принцессам грозит опасность, и королева об этом знает. Девушка испугалась. Не за себя - за своих любимиц. Самые страшные картины мигом пронеслись у нее в голове.

- Нам надо бежать?

- Почему бежать? - удивилась королева. - А... - она мягко улыбнулась. - Ты меня неправильно поняла. Слава Шауру, пока всё не так плохо, и нам нет необходимости скрываться от врагов. Разве ты забыла, что послезавтра День поминовения, и каждый грайворец мужского пола обязан отправиться в то место, где его прародитель был приобщен к Святому писанию? Поскольку Грав I познал волю Шаура в катакомбах монастыря святого Ресса, то и наш путь лежит в Рессову пустошь. Выезжаем сегодня вечером, так что поторопись - тебе ещё надо собрать принцесс.

Вирта, всё ещё не совсем веря в то, что она просто преувеличила грядущую опасность, облегченно вздохнула:

- Слава Шауру! Я уже не знала, что думать, - улыбнулась она, и тут же снова забеспокоилась. - Но ведь паломничество в День поминовения мужчина должен совершать в одиночестве. Король не позволит нам его сопровождать!

- Знаю, милая, - немного устало произнесла Далия. - Мы и не будем докучать ему. Просто, так сложилось, что наш охотничий замок находится всего лишь в одном дневном переходе от Рессовой пустоши. Скажем так - мы просто поедем с принцессами на охоту. Ты же обещала показать им лунного кролика? Чем не причина? Во всяком случае, не думаю, что Даниэль сможет найти весомые аргументы против этой поездки, - улыбнулась она, и снова взяла кисть.

- А когда мы выезжаем?

- Сегодня в семь часов после полуденной службы, - рассеяно ответила королева.

Она посмотрела на холст, раздумывая - стоит ли добавить немного охры на загривок вепря, дабы подчеркнуть его матёрость, или же просто ограничится тщательной прорисовкой его стёртых клыков... За её спиной раздался всхлип. Далия мгновенно обернулась.

- Что такое? - удивленно спросила она. - Ты плачешь?

Вирта, продолжая всхлипывать, отрицательно помотала головой. Королева отложила кисть и подошла к девушке.

- Ну-ка, рассказывай, милая, - решительно сказала она. - Это из-за отъезда, или тебя кто-то обидел? Или, может, ты расстроилась из-за Ивыча?

Вирта ещё ниже опустила голову и снова отрицательно помотала головой.

- Значит всё-таки из-за отъезда, - сделала вывод королева. - Что-то подсказывает мне, что у тебя были совсем другие планы на этот вечер... У тебя назначено свидание?

Девушка кивнула и теперь разревелась уже по-настоящему.

- Так... - протянула Далия. - Ты влюбилась, а я об этом ничего не знаю! - деланно рассердилась она. - За всеми этими событиями, я упустила самое важное. - Она подошла к Вирте и взяла её за подбородок. - Рассказывай, котёнок, кто он?

Вирта подняла заплаканное лицо:

- Вы его знаете, это лис, его зовут Юр, - тихо произнесла она.

- Юр... Юр... - задумалась, припоминая, королева. - А, этот молодой лис - помощник Вейджа! Как же, помню. Он такой... - она чуть не сказала вслух "невзрачный", - Он... У него такие интересные глаза! - наконец нашлась она.

- Вы тоже заметили? - вскинулась Вирта. - Когда мы в первый раз познакомились, я тоже сразу обратила внимание на его глаза.

- А как давно вы знакомы?

- Уже полгода. Помните, мы тогда были на охоте, и с нами в кои веков поехал даже тёмный лис? Юр тогда примчался к нему с каким-то докладом. Он влетел во двор охотничьего замка на взмыленной лошади. Мы играли с принцессами во дворе, и я испугалась за них - ведь он мог растоптать их своим животным. Я бросилась к нему, чтобы отругать, а он соскочил с седла и сразу встал передо мной на колени, прося прощения. От него так пахло болотами... Он поцеловал мне руку - и в этот момент, я увидела его глаза... Я тогда сразу поняла, что ничего кроме этих глаз в этом мире мне не нужно...

- Да... глаза... - мечтательно произнесла королева, думая о чём-то своём. - Когда я в первый раз увидела Даниэля, я тоже сразу влюбилась в его глаза.

- В день помолвки?

- Нет... Значительно раньше. Наш брак готовили несколько лет, и мне ещё девочкой показывали портреты моего будущего мужа. Так как наследнику Грайвора запрещалось покидать родину до своего совершеннолетия, наши лучшие художники приезжали сюда. Это я теперь-то понимаю, что тэннцы лишены своего дара на чужбине, а тогда я никак не могла взять в толк, почему все, кто видел его воочию, так восхищаются его глазами. С портретов на меня смотрели пусть и совершенные по форме, но всё же пустые глаза. Я тогда даже... - она хихикнула, - чуть было не стала заочно ненавидеть своего будущего супруга - так надоели мне развешанные везде его портреты. А потом... Потом был Бал Последней Белой Чайки... Мне исполнилось шестнадцать, и отец пригласил многих гостей... Среди них были и Даниэль с королем... У нас на Тэнне девушкам не разрешается посещать балы до своего совершеннолетия. Бал Последней Белой Чайки - это прощание с детством и вступление во взрослую жизнь. Помню, я тогда сидела и злилась на свою служанку Надию, которая перетянула на мне корсет. Я всё время боялась, что моя грудь вывалится на всеобщее обозрение. Ты знаешь, у нас ведь одеваются по-другому, чем здесь - сильные ветра и всё такое, и я не очень-то была привычна к таким платьям. Так вот, сижу я, злюсь на весь белый свет, голова забита мыслями о своем туалете, а тут подходит Даниэль и приглашает меня на танец. Отказать нельзя - иначе дипломатический скандал. Я беру его за руку и, прости меня Шаур, мысленно желаю ему провалиться ему вместе со своим Грайвором прямо к Кхуру. Тут начинается музыка, и вот - с первыми фигурами танца, я поднимаю свой взгляд и вижу его глаза... У меня было такое впечатление, что я нырнула со скалы в самый глубокий омут, - Далия весело рассмеялась. - "Вынырнула" я на руках отца. Оказывается, я потеряла сознание. Даниэль потом говорил мне, что до самой свадьбы думал, что я лишилась чувств, испугавшись его уродливого, как он считает, носа... Ах, как давно это было! - Она подхватила Вирту за руки и закружила по комнате. - А ты плачешь! Ты сейчас переживаешь самые прекрасные мгновения своей жизни! Подумаешь - отъезд! Выедем на час позже, ничего не случится от такой маленькой задержки!

- Спасибо, Далия! - всё также грустно поблагодарила её Вирта.

- Что ещё? - королева склонила голову.

- Понимаете, - по щеке девушки снова поползла слезинка. - Мы никогда не будем вместе... Это невозможно...

- Это ещё почему? Он не любит тебя?

- Нет, что вы, - застенчиво улыбнулась Вирта. - Мы любим друг друга.

- Тогда в чем дело?

- Ну... Я же воспитательница принцесс...

- И?

- Разве вы не знаете? - удивилась девушка. - По закону Грава IV эррина, воспитывающая принцессу, не может выйти замуж до того, как её воспитанница достигнет своего совершеннолетия. Король считал, что воспитательнице негоже отвлекаться мыслями о своих собственных детях, в то время как ей поручена такая важная миссия, как воспитание королевской дочери...

- Чушь какая-то! - фыркнула Далия. - Эти мужчины сначала с умным видом понавыдумывают всяких глупостей, а потом с таким же умным видом претворяют их в жизнь! А нам - женщинам - всё это расхлёбывай!

- Кроме того, мой отец никогда не согласится на этот брак, - продолжила Вирта. - Юр простолюдин, а мой отец хоть и понимает, что наш род именитостью не отличается, всё же считает, что браки с простолюдинами недопустимы. Он мечтает выдать меня за кого-нибудь из наследников Великих домов. Он так радовался, когда я заняла эту должность при дворе...

Королева задумчиво прошлась по комнате.

- Надо будут посоветоваться с Риксусом, - вполголоса пробормотала она. - Кажется, я как королева Грайвора обладаю правом в исключительных случаях даровать титул.

- В исключительных... - тихо повторила за ней Вирта.

- А ты считаешь этот случай рядовым? - приподняла бровь королева. - Ну, так я так не считаю! К тому же, мне кажется, что король согласится с тем, что уж кто-кто, а твой Юр заслужил титул.

Девушка непонимающе посмотрела на свою королеву, та усмехнулась:

- Есть некоторое обстоятельства, позволяющие мне сделать такой вывод.

- А закон Грава IV? - не смея поверить во всё происходящее, вымолвила Вирта.

- Закон? - переспросила Далия и, закинув голову, уставилась в потолок.

Некоторое время она шевелила губами, что-то проговаривая про себя.

- Напомни-ка мне, в этом дурацком законе говорится об одной принцессе?

- Да, - удивлённо произнесла Вирта.

- А у тебя сколько воспитанниц? - хитро прищурилась королева. - Две! - сама же ответила она на свой вопрос. - Значит, в этом случае закон не действует!

Девушка недоверчиво на неё посмотрела.

- Уж поверь мне! - успокоила её королева. - Что такое королевский закон я знаю очень хорошо! Там, где нельзя его отменить, всегда можно воспользоваться неверно проставленной запятой или неточно сформулированным обстоятельством. На всякий случай я, конечно, попрошу Риксуса, чтобы он оформил эту мою светлую мысль надлежащим образом, и уж тогда никто не сможет - да и не посмеет - поспорить с этим. Так что утри слёзы и иди, готовься к своему свиданию. Я думаю, тебе сегодня будет, чем порадовать Юра.

Вирта, сама от себя не ожидая, вопреки строгим правилам дворцового этикета, бросилась к королеве и порывисто её обняла.

- Спасибо! - только и смогла произнести она, и разрыдалась...

На этот раз - от счастья...

* * *

День второй

десять часов после Полуденной службы

Просто сказать о том, что этот пост для всех дроков был самым нелюбимым - значит не сказать ничего! По свалившейся на них откуда-то из тьмы веков традиции, пост возле личной комнаты тёмника королевской гвардии был обязательным, и, как это не странно, почётным. От такого эпитета любой гвардеец, пожалуй, сморщился бы, как от кислого яблока. Весь почёт заключался в том, что бедняга, который нёс службу на этом посту, имел честь созерцать своего начальника и старосту рода в одном лице минимум два раза в сутки. И оба эти свидания, как правило, не сулили часовому ничего хорошего. Ну чего хорошего можно ожидать, когда рано утром эрр Ивыч, полный энергии и сил, вываливается из своей комнаты и первым делом лицезреет своего подчиненного? Само собой разумеется, что часть переполняющей его энергии тут же обрушивается на бедного гвардейца. Вечером же всё происходит в точности наоборот. Тёмник, уставший и злой, возвращается к себе в комнату, и тут видит, что, оказывается, в этом мире существует ещё один человек, который только и ждёт его "мягкого" отеческого слова...

По этой причине, едва услышав приближающиеся шаги своего начальника, дрок, что стоял на посту возле его личных покоев, вытянулся и зашептал молитву. Каково же было его удивление, когда он увидел, как эрр Ивыч, абсолютно не обращая внимания на свою жертву, мирно проследовал в свою комнату и закрыл за собой дверь. Если бы не муштра, вбитая в него на уровне рефлексов, часовой наверняка бы почесал затылок, причем прямо на посту...

Эрр Ивыч очень устал. Он устал спорить, тем более что риторика не была сильной его стороной. Сначала он спорил с королем. Точнее, он думал, что спорил, тогда как на самом деле стоял и угрюмо молчал, слушая категорический приказ - оставаться во дворце. Вместо его верных и, несомненно, лучших дроков, король на время своего паломничества в качестве охранников взял десяток лисов. Потом Ивыч спорил с королевой, уверяя её, что небольшой отряд из двухсот человек - это всего лишь необходимый охранный эскорт, который никак не может помешать охоте, а не целая армия, как считала её величество. Потерпев неудачу и тут, Ивыч отправился к тёмному лису с просьбой привлечь его дроков для какой-нибудь облавы, дабы те не зажирели от безделья. Но Вейдж ему ответил, что в ближайшее время в столице не предвидится крупномасштабных боевых действий, а значит все дроки, во главе со своим тёмником могут с чистой душой посвятить себя заслуженному отдыху.

Вспомнив события прошедшего дня, эрр Ивыч тяжело вздохнул и опустился в своё любимое кресло. Его взгляд скользнул по стенам, увешенным разнообразным оружием, потом опустился на кровать, где лежал забытый утром эскиз родового герба, затем переместился на стол, заваленный картами и схемами сражений... И вдруг замер! Посреди привычных вещей, которые все вместе составляли единое целое, обнаружилась одна - совершенно посторонняя. Даже не посторонняя, а чужеродная в этом аскетично-воинственном окружении. Тёмник встал и двумя пальцами осторожно приподнял маленький венок, сплетенный из розовых лилий. Ивыч задумался и зачем-то понюхал венок. "Что бы это значило? - недоумевал он. - Будем рассуждать здраво: я цветы не собираю - это раз! Ни один дрок, если только он не помешанный, в мою комнату не войдёт - это два. Мимо поста не прошмыгнет и мышь - это три. Венок, по грайворской традиции, это признание со стороны девушки в любви - это..." Ивыч рухнул в кресло, и две их четырёх его ножек, жалобно хрустнув, подломились. Дрок за дверью, услышав грохот, вздрогнул. Старик сидел на полу и оторопело пялился на венок. Это продолжалось довольно долго. Потом он вдруг вскочил и бросился к столу. Сметя с него ворохи карт и схем, он схватил геральдический атлас и начал его лихорадочно листать. Найдя нужную страницу, он близко поднёс книгу к глазам, словно не веря тому, что там было нарисовано, потом бережно положил книгу обратно на стол и с какой-то идиотской улыбкой направился в сторону балкона. Выйдя наружу, он обеими руками оперся на балюстраду и несколько раз глубоко вздохнул. Ему почему-то вдруг захотелось посмотреть на звезды, хотя вплоть до сегодняшнего дня он делал это только для того чтобы ночью сориентироваться на местности. "Лилия... Розовая лилия, на голубом фоне... Герб рода Лэктонов..., - отрешенно подумал он. - Вирта... моя бедная маленькая девочка..." Он тяжело вздохнул...

Глава 8

День второй

одиннадцать часов после Полуденной службы

Шум был похож на пчелиный рой. Голоса то сливались в один сплошной гул, то разбивались на отдельные фразы и слова.

- ...Э-э-э, да ты брешешь! Вовсе не в полнолуние большой луны рождается оборотень! Всё как раз наоборот: это с луной большой новолуние случается, когда оборотень родился! И происходит оно оттого, что большая луна прячется от ужаса в тень, когда рождается оборотень.

- ... Ну, я её за косу и на сеновал...

- ... Вчера ты говорил - десять золотых, а сегодня уже двенадцать! У твоего жеребца за ночь ещё одна нога выросла?...

- ... Потому и взять его невозможно, что может он в зверя лесного обернуться и порвать всех, или птицей вольной, или песком мелким меж пальцев утечь...

- ...Не, нынче войны не будет. Перед войной всегда парни родятся, а у моей сестры одни девки каждый год выскакивают...

- ... А тут её отец с оглоблей...

- ... Да он чистейших кровей! Видел пятно на лбу?...

- ... Осиновым колом вампиров убивают, а оборотня серебром бить надо...

- ...Одиннадцать золотых за твою дохлую клячу, и всё...

Марн сидел за столом у самого входа и пил пиво. День был тяжёлым, и он очень устал. Он любил эту усталость - мышечную, отупляющую, помогающую не включаться. Сегодняшний дневной переход был тяжёлым даже для него, но спешка того стоила: в столицу он успел вовремя. Когда за его стол кто-то подсел, он даже не поднял голову. Это было ни к чему: он узнал пришедшего по запаху, и этот запах его будоражил.

- Никогда бы не подумал, что смогу увидеть тебя уставшим, - усмехнулся гость.

- Я уже отдохнул, Винс.

- Это хорошо, силы тебе понадобятся.

- Всё так серьезно? - Марн поднял взгляд.

- Более чем... Совет принял решение вмешаться.

- Ты уже начал?

- Пока только принюхивался, основная работа вся впереди.

- Как там... - начал говорить Марн, но собеседник его перебил.

- С девочкой всё в порядке. Она всё забыла. И тебя она тоже не помнит.

- Это хорошо...

- Хорошо... - кивнул Винс. - А вот, ты о ней не забыл, и это плохо... - он пытливо заглянул Марну в глаза.

- Не забыл...

За два месяца до описываемых событий...

Марн даже не пытался увернуться. Удар был очень сильным. Кулак, летящий в челюсть, мгновенная вспышка боли и кровь на разбитых губах... "Малая кровь", - успел подумать он и потерял сознание...

- Очнулся? Ну и на кой ляд ты ввязался, а? Ну что, я не могла сама отпор охальникам дать? Да и не особо-то они охальничали... Ну что, убудет от меня, что ли, от их щипков да шлепков?

Нулла вытирала Марну окровавленный рот, продолжая причитать:

- Ты что, не знаешь Дилла? Он специально ко мне лез, чтобы тебя избить. Куда ты сунулся? Он вон какой здоровый, а ты? Кожа да кости! Хорошо хоть заживает на тебе всё - как на собаке. Эх, бедный ты мой! Мало того, что немой, так ещё бьют тебя все, кому не лень. Ладно, отлежись здесь и иди к себе на ферму, у меня в корчме сегодня много гостей. Завтра ночью не приходи - мой с ярмарки возвращается. Когда снова уедет, я тебе весточку пришлю.

Она вышла за дверь, оставив его лежать в каморке. Марн потрогал языком разбитые губы. "Малая кровь - это хорошо. Она безобидна, - подумал он. - Хорошо, что я вовремя почувствовал угрозу и подставился под удар. Дилл хотел большой крови, как будто этот пацан знает, что это такое... Я молодец... Большой крови не было..."

Последние три года он был немым батраком-скотопасом, отупевшим от однообразной работы. Деревенские не любили Марна. Не любили за его молчаливость и отстранённость от остальных батраков. А ещё - не любили за его постоянную готовность к работе, и за то, что Марна непонятно почему особо любила домашняя скотина. При каждом удобном случае над ним издевались, а то и били. Если бы он умел говорить, его бы били ещё больше, а так - какой интерес избивать? Ни тебе криков, ни тебе проклятий. Марн всегда на время спячки становился немым. Ему было удобно жить такой жизнью. Даже не просто удобно - это была единственная возможность для него не дать себе проснуться. Ни на что не реагировать. Никем и ничем не раздражаться. Не испытывать эмоций. Жить животной жизнью - пахать от зари до зари, и засыпать без мыслей и снов, а утром снова просыпаться с рассветом, и снова - по кругу. Да... немота была неплохой подмогой. Он полагал, что это помогает ему спастись от большой крови. Там где есть слово, всегда есть спор, а где спор - там и до большой крови рукой подать, а что такое большая кровь Марн знал слишком хорошо.

Он легко поднялся и пошевелил плечами, проверяя своё тело. Все было нормально. Синяки исчезли, и кровь на губах уже засохла. "Надо будет для виду немного похромать до околицы. Не стоит лишний раз привлекать внимание", - машинально отметил он.

Ночной воздух приятно холодил лицо. Сразу за околицей Марн перестал хромать и перешёл на быстрый, слегка пружинистый шаг. Таким шагом он мог идти хоть всю ночь, не устраиваясь на отдых. Но сейчас это не требовалось: до того места где он батрачил, было всего около двух миль. Это было довольно богатое хозяйство - кроме Марна там работало еще десять батраков. Элтон был неплохим хозяином: работников не бил, кормил как на убой, и даже отпускал в деревню попить пива в местной корчме. Ну а что до работы, то на какой ферме её мало? В деревне, да и за её пределами Элтону завидовали. Он хоть и вернулся с войны на одной ноге, но на свои призовые сумел купить ферму и всего за пять лет с лихвой вернул потраченные деньги. Удачно женился и родил очаровательную дочку. Марн часто играл с ней, и крошка к нему тянулась, вызывая ревность своей матери...

Из-под ноги внезапно прыснул заяц и скрылся в темноте. Марн тихонько свистнул ему вслед. А вот и ферма, теперь осталось спуститься с холма - и он будет на месте...

И вдруг Марн почувствовал запах крови... Нет, не крови - а Крови. Даже не просто Крови - а Большой Крови... И прахом пошли те несколько долгих лет, что он провёл немым скотником на ферме Элтона. Всё закончилось. Запах крови будто бы отсёк эти месяцы, и Марн снова проснулся.

Сердце привычно начало убыстрять работу, потом - бешено стучать, с каждым разом всё увеличивая и увеличивая темп. Казалось - оно работает уже на пределе, потом - уже за гранью возможного, а ритм биения пульса всё нарастал. И вдруг сердце успокоилось. Марн исчез...

На склоне холма стоял Вампир. Разум затуманился и задремал, остался лишь инстинкт и многократно ускоренные по сравнению с обыкновенными людьми реакции. Марн перестал быть человеком в обычном понимании - он снова стал боевой единицей, выполняющей задачу "бой на поражение". Вампир встал на тропу крови...

Серая тень ворвалась в дом. Клубок мышц, костей и сухожилий. Он не крался и не прятался - он летел, как вихрь, сметая на своём пути хрупкие жизни неумелых человечишек, одним движением пальца вырывая кадыки, ломая ладонью грудные клетки, останавливая ударами кулака никчёмно бившиеся сердца. Шесть с половиной минут, четырнадцать человек. Двенадцать трупов, один полутруп и ещё один, главный - обездвиженный, с навсегда вывернутыми коленями и раздробленными ключицами.

Главарь полулежал-полусидел на полу, медленно приходя в себя. Вместе с сознанием приходила боль - нечеловеческая, рвущая в клочья разум. Но гораздо страшнее боли было то, что присело перед ним на корточки... Нелюдь... Цепенея от страха, он смотрел в глаза похожего на человека существа. С виду оно ни чем не отличалось от человека, если только не смотреть в его глаза...

Вампир сидел не двигаясь, а когда он всё же пошевелился, его движения стали похожи на движения хищного зверя, так выверены и точны они были. На коленях нелюдь держал голову одного из нападавших, которому за минуту до этого он походя сломал позвоночник. Не отрывая взгляда от глаз главаря, существо медленно наклонило голову к шее парализованной жертвы, и вдруг - рвануло зубами артерию. Кровь двумя радостными фонтанчиками рванулась вверх, обрызгав лицо вампира. Он чуть развернул похожую на какой-то диковинный цветок рваную рану на шее своей жертвы, и струя крови ударила в искажённое от ужаса лицо главаря.

"Кто посл-а-а-л?", - по-змеиному прошипел вампир, и человек почувствовал, как его штаны становятся мокрыми спереди и тесными сзади...

...Бой закончился. Допрос тоже. Марн пнул ногой мертвое тело главаря. Немного устрашил, и бандит сразу потёк. Перед смертью он подробно рассказал, кто их нанял. Серт! Гнида! Его ферма была за лесом, и он давно зарился на земли Элтонов. Сам-то он не рискнул, и заказал наёмников на стороне. Он всё рассчитал. Происшедшее спишут на приграничный инцидент, землю выставят на торги, а тут уж местная шпана расстарается - кого запугают, кому деньгами рот заткнут, чиновников да организаторов торгов подкупят или перекупят - и достанутся пашни да луга этой падле... "Не бывать тому!" - хищно оскалился Марн.

Вампир обошел дом, потом подворье... Остановился, прислушался и направился к хлеву. Родители спасали ребёнка до последней минуты. Возле хлева лежал обезглавленный фермер, а у самого входа - тело его жены. Бандиты не успели заглянуть в хлев, или, что скорее всего, просто не захотели ноги в навозе пачкать. Девочка забилась в угол стойла. Увидев приближающегося мужчину, она сначала вскрикнула, но, узнав в перепачканном кровью человеке Марна, заплакала и протянула к нему руки...

- Не забыл... - повторил Марн.

- Это плохо, - жёстко сказал Винс.

- Плохо, - согласился вампир.

- Ты в порядке? Я могу попробовать снова отправить тебя в спячку.

- Это из-за того, что я проснулся самостоятельно?

- Да, Марн, - Винс впился взглядом в вампира. - Ты сам знаешь, что это неправильно. До сих пор не пойму, как тебе это удалось. Так не должно быть. Ты должен был пройти мимо. Убийство семьи Элтонов не имело никакого отношения к Делу. А инициировать тебя из спячки может и должен только Совет.

- Я знаю, Винс. Но случилось так, как случилось. Тебе этого не понять. Кровь позвала. И мне уже не уснуть.

- Я могу вернуть тебя в гнездо.

- Ты ведь знаешь, что у меня нет гнезда. Я - последний.

- Но такого, как ты, с радостью примет любое гнездо! Тебе есть чему научить молодых.

- Спасибо тебе, оборотень. Только вот... - в глазах вампира промелькнула и тут же угасла жуткая, нечеловеческая тоска. - Пойми, это ведь ты проживаешь десятки жизней за свою одну! Ты выйдешь сейчас на улицу - и снова станешь другим. А завтра - завтра ты будешь жить ещё чьей-то жизнью. Полноценной и полнокровной, полной событий и эмоций. У вас нет даже гнёзд, вы в них не нуждаетесь. А у вампира - только три жизни: кровь, спячка и гнездо. Гнезда у меня нет, новую спячку я уже не переживу... Осталась только кровь, и эта жизнь для меня последняя. Не отбирай её, Винс! После этой крови у меня лишь один шанс не умереть...

- Девочка? - голос оборотня был сух и бесстрастен.

- Девочка... - соглашаясь, прошелестел Марн. - Отдай её мне, когда закончим! Отдай, Винс!! Единственный мой шанс не рассыпаться прахом - это взять ученика. Я несколько раз пробовал... и ни в одном гнезде я не нашел подходящего. Не чувствовал связи... А с ней у меня связь есть, я это ещё тогда понял. Может, поэтому и проснулся...Я возьму её с собой в гнездо, которое примет меня.

- Зачем? - Винс поднял одну бровь, что означало для него высшую степень удивления.

- Я попробую инициировать её.

- Ты сошёл с ума, Марн! Из редкого ребёнка мужского пола можно инициировать вампира, а женщина как боевая единица - это просто нереально!

- Отчего же? Если такого не бывало раньше - это вовсе не означает, что подобного не может быть никогда!

- Чушь! - жёстко и безапелляционно заявил оборотень.

- Возможно... - выдохнул Марн. - Ладно, забудем!

- Ты не нравишься мне, вампир. Ты думаешь о личном, в то время как твоё сердце должно быть пустым, ты же знаешь!