Чтение 6–й страницы книги ~Дело о неприкаянной душе~

- Это я еще не начал, - грозно пообещал я, вываливая из ящика обувь. - Я еще только вхожу в азарт.

- Да, он сказал, что ты примерно так и ответишь.

- Я всегда говорил, что мой дядя очень умен.

- Это верно. - Передо мной вдруг материализовалось нечто мохнатое. - Разрешите представиться, меня зовут Профаня. Я домовой этого жилища. Слежу тут за порядком. В связи с этим мне не нравится то, что вы здесь устроили. - Домовой махнул лапой, и весь мой старательно наведенный беспорядок вдруг пропал. Все вещи оказались именно на тех местах, где им и положено быть. Даже мои ботинки вдруг оказались на полочке для обуви. Я даже засопел с досады. Я тут старался-старался...

- Я так понимаю, что вы и есть племянник господина Монтирия Эзергиль?

- Об этом было сложно догадаться, - буркнул я.

- В таком случае весь этот дом в вашем распоряжении на то время, какое вы пожелаете пробыть в раю. Моя же задача помогать вам во всем, что пожелаете...

- Тогда помоги навести тут такой бардак, что даже ты не смог бы убрать его меньше, чем за неделю.

- В мою задачу входит присматривать за порядком в доме, а вовсе не разрушать дом.

- Разрушить дом? - я задумчиво поскреб подбородок. - Хм-м. Слушай, а ты мне подал неплохую идею.

Домовой на миг завис в воздухе. Из мохнатого клубка вдруг появились два широких глаза и уставились на меня.

- Мастер Эзергиль, я бы попросил... - испуганно пробормотал домовой.

Я махнул рукой.

- Расслабься. Я пошутил. Сам подумай, если я разрушу дом, то где буду жить?

- Уф. Ну и шуточки у вас, мастер Эзергиль.

- Ты прав, шуточки чертовские. Поверь, я не собираюсь разрушать дом, - пообещал я. - По крайне мере не собираюсь до тех пор, пока не буду съезжать.

Домовой, уже было расслабившийся и вновь превратившийся в мохнатый комок, снова глянул на меня своими большими глазами. Я вежливо улыбнулся ему и закрыл перед его носом дверь в комнату. Прислушался. Домовой что-то бормотал себе под нос. Я кивнул своему отражению в зеркале и прямо в одежде плюхнулся на кровать. Итак, какие наши следующие шаги? А наши следующие шаги - центральный архив. А в отличие от архива ада, который был всего лишь одним из подразделений министерства наказаний, в раю архив был отдельной службой. У него было даже собственное отдельное здание. Даже не одно. Итак, если я хочу попасть в архив, то надо договориться заранее.

Я соскочил с кровати и направился в коридор, где видел телефон.

- Эй, лохматый? - позвал я, осматривая стойку телефона. - Где тут у вас телефонный справочник?

- Я не лохматый! - за моей спиной материализовался Профаня. - Меня зовут Профаня.

- Это я слышал. Так где телефонный справочник?

- Черти! - в этом восклицании Профаня умудрился вложить такую гамму чувств, что я даже позавидовал. Вот бы мне научиться выражать свои чувства одним словом. И главное - как ярко и талантливо! - Над тобой справочник! - Выдав это сообщение, Профаня снова исчез.

Я поднял голову. Прямо над телефоном на жердочке сидел попугай какаду. Я поднялся на цыпочки, стараясь разглядеть за ним справочник, и... встретился взглядом с попугаем.

- Ну? Что смотришь? - поинтересовался он. - Я справочник. Я. Тебе какой телефон нужен?

- А-а-а. - Я огляделся по сторонам. Попугай справочник? Да, давненько я не был в раю. Три десятилетия назад попугаев на эту работу не нанимали. - Мне нужен телефон центрального архива.

- Ада или рая?

- Да на хрена мне телефон ада?! - рассердился я. - Его я мог бы узнать и не приезжая сюда.

- Не знаю, но свое требование необходимо формулировать очень точно во избежание различных недоразумений и жалоб в будущем, - педантично уточнил попугай. Он слетел с жердочки и приземлился перед телефоном. Лапой снял трубку и постукал клювом по рычагу. - Але-е, - томно протянул попугай в трубку. Его голос вдруг стал какой-то нежный и даже слегка приторный. Хохолок на голове расправился. В словах промелькнули нежные нотки. - Девочка, ты как? Не соскучилась по своему попке? А я так скучал, так скучал!

Я ошарашено уставился на попугая, беседующего по телефону с какой-то девочкой. Та что-то ему отвечала. Судя по всему нечто такое же глупое и нежное. Та-ак!!! Для полного счастья мне не хватало нарваться на влюбленного попугая.

- Где телефон архива, который я просил десять минут назад?!!! - заорал я, наслушавшись бесконечных "красотка, милочка, лапочка", когда понял, что если не прервать попугая, то можно ждать номер телефона до вечера. Попугай скосил на меня один глаз.

- Милочка, тут у нас в гостях шумный невоспитанный черт... Да-да, милочка, самый настоящий черт... Да нет же, не шучу. Ты помнишь, я тебе говорил, что у моего хозяина есть племянник в аду? Так вот, он сейчас гостит у нас...

- Где телефон!!!!! - опять заорал я. С потолка посыпалась штукатурка.

- Да, - признал попугай в трубку. - Очень шумный молодой человек. И ужасно нетерпеливый... Да, просит телефон архива. Милочка, будь добра, посмотри там. Да-да, я понимаю, но черти такие нетерпеливые.

О нет! Черти очень терпеливы. Но и терпению черта приходит конец. Я молча прошел на кухню и выбрал сковородку побольше. Прикинул на глаз ее размер. Потом из стола достал огромный нож. Покосился на сковородку и отложил ее в сторону. Достал кастрюлю. Надел поварской колпак. Так с ножом в одной руке и кастрюлей в другой я и появился в коридоре. Попугая мой наряд заинтересовал. Он на миг отвлекся от разговора.

- Ты что-то собрался готовить? Правильно. Там у Монтирия есть кое-какие запасы. Я сейчас узнаю нужный тебе телефончик и мы пообедаем.

Я молча направился к попугаю.

- Кстати, а что ты собрался готовить? - опять отвлекся от разговора попугай. - Учти, манную кашу я не люблю. А гречка должна быть рассыпчатой, а то вкус пропадает.

- Суп. - Сообщил я. - Из попугая.

- Суп я тоже люблю, - меланхолично заметил попугай, прислушиваясь к чему-то в трубке. Тут до него дошло. - Что?!!! Суп из... из... из... погу... попу... Ты не можешь!!!

Он взмахнул крыльями, но взлететь не успел. Я быстро протянул руку и схватил его за лапы.

- Ты не можешь?!! - в панике вопил попугай. - Профаня!!! Помоги!!! Убивают хозяйское имущество!!!!

Тут появился Профаня с большой доской и какой-то большой тканью. Все это он протянул мне.

- Мастер Эзергиль, настоятельно рекомендую постелить вот это на пол, чтобы не забрызгать его кровью. А на доске разделывать этого влюбленного болтуна будет удобней.

- Ах, вот ты как?!!! Вот, значит, как?!!! - возмущенно завопил попугай, тщетно пытаясь вырваться из моих рук. - Вот как ты бережешь хозяйское добро!!! Вот я все расскажу.

- Вынужден заметить, - невозмутимо прервал я его крик, укладывая попугая на доску, - что без головы тебе будет проблематично о чем-либо рассказать.

- Помогите!!! - отчаянно завопил попугай. - Ну, пожалуйста! Пожалейте сиротинушку!!! Я больше не буду!!! Честно.

- Мастер Эзергиль, рубите скорее. Я уже печь разжег, - попросил Профаня.

Я занес нож над головой бедной птицы.

- Пожалейте!!! - В отчаянии завопил попугай. Похоже, он и вправду, поверил, что я собираюсь приготовить из него суп.

- Ты меня просишь о жалости? - улыбнулся я своей самой чарующей улыбкой. - Черта? Мы ведь, черти, очень милые создания... если нас не доводить. Тебе удалось меня рассердить. Так о чем ты просишь меня теперь? О жалости?

- Я больше не буду!!!!!!

Я почесал кончиком ножа себе щеку.

- Поверить что ли? С одной стороны ты меня достал. С другой... а кто мне тогда телефон архива скажет?

- Никто!!! Я уникальная птица!!! В моей памяти содержится шестнадцать миллионов сто сорок три тысячи пятьсот семьдесят девять телефонов!!!

Я пожал плечами.

- Пожалуй, ты прав. - Попугай облегченно вздохнул. - Но суп тоже хочется. - Я резко взмахнул ножом и ударил. На миг воцарилась тишина. Над моим плечом завис Профаня и разглядывал зажмурившегося попугая и торчащий около его головы нож. Вот попугай приоткрыл один глаз.

- Я уже в раю? - шепотом поинтересовался он.

- Да, - совершенно искренне ответил я. - И если хочешь и дальше в нем оставаться, то советую отыскать номер телефона архива как можно быстрее.

Попугай встрепенулся и вскочил. Покосился на торчавший в доске нож и в ужасе отпрыгнул от него, налетев на кастрюлю. Раздался грохот. Кастрюля полетела в одну сторону, попугай в другую.

- Слышь, ты, книга телефонная, говорящая, одна штука, - громко позвал я. - Я тебе дал шанс. Но этот шанс для тебя последний.

- Да-да, - закивал попугай. - Он сел у телефона и опять клювом застучал по рычагу. - Милочка... - он вдруг проглотил слова и покосился на меня. - Центральная справочная, срочно номер центрального архива в раю. Я тебе не попочка, когда на службе!!! Да. Срочно!!! Так. Спасибо. - Попугай опять защелкал рычагом. - Алло? Приемная центрального архива? С вами сейчас будет разговаривать черт Эзергиль. Да. Передаю трубку.

Мы с Профаней переглянулись и пожали друг другу руки.

- Кажется, я начинаю понимать ваши чертовские шутки, - заметил он.

Я улыбнулся и подмигнул ему.

- Погоди, то ли еще будет. - И я был слегка шокирован, когда домовой вдруг подмигнул мне.

Как ни странно, но о посещении архива мне удалось договориться без проблем.

- Эзергиль? - спросил меня чей-то мягкий и приятный голос. - Да, на вас уже есть заявка. Второй день лежит. Можете приходить когда вам будет удобно. Только не забудьте захватить какие-нибудь документы.

И здесь бюрократия! Но каков дядя! Значит, заявка уже два дня лежит? То есть, дядя подал ее сразу, как только нашел мне эту работенку. Выходит, он уже тогда знал, что я появлюсь здесь. Мой счет к дяде за великолепные каникулы резко возрос. Мне все сильнее и сильнее хотелось поговорить с ним по душам.

Решив не откладывать поход в архив в долгий ящик, я отправился туда немедленно. Чем раньше я закончу с этим делом, тем лучше.

Города Рая производили на всех неизгладимое впечатление. Они были действительно потрясающие. И чтобы насладиться этой красотой, я решил отправиться к архиву пешком. И для здоровья полезней, и эстетическое удовольствие получу. Я специально прошел мимо небесного портала, который на Земле называют Небесными Вратами. На самом деле это, конечно, были никакие не врата. Просто столб сияющего света. Именно туда отправляются все души, попадающие в рай. А там... там их ждет целый мир. Мир, который они создают сами. В котором они творцы. Не то жалкое подобие, которое описывают люди в разных книгах о виртуальном мире. Мир вполне реален. Люди ведь, сами того не подозревая, являются будущими Творцами. Все бесконечное множество Вселенных создано именно такими вот Творцами. Но ведь нельзя допустить до такого важного дело абы кого. Вот и проходят люди испытания. Множество перерождений на Земле. Наша же задача осуществить отбор только чистых душ, кто доказал свою Человечность. Но нельзя судить по одному проступку. И людям дается множество шансов. Их души перерождаются после смерти. И даже если они не помнят прошлую жизнь, в душе у них всегда остается Нечто, что остается с ними всегда, прошли ли они через рай или ад. Подобное же происходит и на других планетах. Правда, другие планеты - это уже не наша епархия. Там свои аналоги чертей и ангелов имеются.

Я с интересом смотрел на эти сияющие порталы. Как бы мне хотелось заглянуть хотя бы в один из них. Увы, но это было недоступно ни чертям, ни ангелам. И почему-то меня вдруг одолела такая тоска по этому невозможному... Я поспешно отвернулся и зашагал дальше. Сияющие столбы излучали радость, но мне почему-то было грустно. Грустно и тоскливо.

Я торопливо миновал эту аллею и вышел в парк. Этот парк казался оазисом первозданной природы, но все же в нем не было ничего страшного или пугающего. Пожалуй, в таком парке люди с радостью стали бы снимать разные сказки. Хм, интересно, а если предложить ангелам аренду? Тэк-с, куда-то меня не туда понесло. Какая аренда? Я что, режиссером собираюсь быть? Но идейку подкинуть стоит. Я обернулся, чтобы оценить красоты леса и заметил чью-то тень, мелькнувшую среди деревьев. Так!!! Ксефон!!! А я то надеялся, что от тебя надолго отделался. Вот еще головная боль. Теперь ходи с оглядкой. Я еще раз оглянулся и не заметил тонкой бечевки, протянутой на дороге. Естественно я загремел. Попутно на меня вылилось ведро воды и свалилось само ведро. Я с досады откинул его в сторону, поднялся и стал отряхиваться под ликующий смех Ксефона.

- Ну что, умник?! Попался?! - вопил он, благоразумно не приближаясь ко мне близко. - Думал, самый умный, да?! А вот и на вас, умников, нашлась колотушка.

Как ни странно, злости не было. Была досада, что так глупо все получилось. Но Ксефон все-таки придурок гораздо больший, чем я думал. Его мозгов только на бечевку на дороге и хватило. Нет, больше мелкого беса ему точно не подняться. Будет специализироваться на таких вот подлянках, что не требуют ни ума, ни фантазии. И ведь всерьез полагает, что его ловушка шедевр его гениального ума.

Я вывернул карманы и с грустью посмотрел на свои размокшие чихательные бомбочки. Теперь от них пользы ноль. Даже если их высушить, то порошок внутри слипнется и превратится в один ком. Я зашвырнул их в кусты и направился дальше. Если Ксефон думает, что таким образом сможет меня остановить... Надо только внимательнее на дороге быть.

- Эй, что ты молчишь?! - Кажется, Ксефона серьезно задело, что я никак не прореагировал на его ловушку. А раз так... - Ну что? Вымок весь, да?!! Какая беда.

Совершенно не обращая на него внимания, я покинул этот первозданный лес и снова очутился в городе. Прохожие-ангелы удивленно косились на мою мокрую одежду, но тактично молчали. Раз хожу в мокрой одежде, значит так надо. В конце концов, здесь рай и каждый имеет право на любые странности. Следом плелся Ксефон и слегка осипшим голосом продолжал давать разные советы. А вот это уже было неправильно. В раю не допускаются насмешки в адрес других личностей и, по меньшей мере, ему уже раз десять сделали замечание. Тот, кажется, так и не понял, что дело принимает для него довольно серьезный оборот. Я же только улыбался. Если Ксефон любит прогуливать уроки и не знает элементарные правила поведения в раю, то я буду последний, кто его просветит. Тем более что его уже неоднократно предупреждали.

Ксефону все-таки надоело насмешничать раньше, чем прибыл патруль, который просто выдворил бы его обратно в ад с запретом появляться здесь, по меньшей мере, лет десять. Эх, мне надо было хоть как-то показать, что его насмешки меня задели. Тогда бы и патруль появился раньше и Ксефон не остановился бы.

Я поднялся через главный вход в архив. Там служитель с интересом осмотрел меня.

- Э-э, молодой человек, вы так и собираетесь войти в архив в мокрой одежде?

- А в чем дело? - осмотрел я себя. - Просто искупался по дороге. Понимаете, жарко стало.

- Что вы, что вы, - замахал он рукой. - Я вовсе не собираюсь вторгаться без вашего разрешения в вашу жизнь. Просто, понимаете, у нас все-таки архив... Не затруднит ли вас пройти сначала вон в тот кабинет. Там вам высушат одежду. А когда будете покидать архив то, обещаю, мы вам ее снова намочим как было.

Я задумался.

- Даже не знаю. В мокрой одежде так хорошо по жаре ходить. Вы никогда не пробовали? Попробуйте. Так приятно.

Служитель с сомнением оглядел меня.

- Ну, я все-таки не мальчик, - неуверенно заметил он.

- И что? Из-за того, что вы не мальчик, вам надо страдать от жары? Ведь вам именно потому, что вы не мальчик, и нужно заботится о своем здоровье.

- Думаете?

- Конечно! Знаете, как освежает?

- Хм. Ладно, - как-то неуверенно отозвался он. - Только в архив в мокрой одежде нельзя.

Я печально кивнул.

- Ладно уж. Высушу. Чего не сделаешь ради школы.

- Ух ты, - восхитился ангел. - Черт, а такой воспитанный и старательный. А моего балбеса в школу не загонишь. А ты ради школы... Вот бы тебя с моим сыном познакомить, чтобы ты повлиял на него в положительную сторону.

Я на миг задумался. Чему этого сыночка можно научить? Ну, сразу так можно попробовать показать как незаметно списать контрольную. Потом можно будет уговорить его залезть в чужой сад. Гм, заманчиво, заманчиво. Жаль, придется отказаться. А все эта практика!

- Как-нибудь обязательно познакомьте, - улыбнулся я. - Но сейчас, увы, надо заниматься. Школа, школа.

- Какой милый и воспитанный черт, - услышал я бормотание служителя за спиной. - И как старается выполнить домашнее задание. А ты кто такой и куда направляешься?

Я обернулся. За мной попытался прошмыгнуть и Ксефон. Служитель как раз успел ухватить того за плечо.

- Покажите сначала вашу заявку. Вы делали ее?

- Да пошел ты, дедуля! - рявкнул Ксефон.

Я хмыкнул. Вот этого ему точно говорить не стоило.

- Какие разные все-таки черти есть. Один вежливый и старательный, а второй торопливый хам. - Ксефон вдруг сам собой поднялся в воздух и со сверхзвуковой скоростью головой вперед покинул холл архива. Думаю, больше ему не захочется сюда заходить. Ангелы, создания, конечно, кроткие, но вот чертей не любят. С ними осторожно надо, чтобы чаша их вселенской любви не высохла под жгучими лучами чертового хамства. Да-с. И чего это меня на образы потянуло? А Ксефона даже жалко. Говорили ведь ему добрые черти: учись, а то мелким бесом станешь.

В отличие от архива в аду, здешние полки с личными делами людей располагались в просторном и светлом зале. И если тот архив вызывал у меня стойкую ассоциацию с гигантской тюремной камерой, то местный зал больше напоминал библиотеку. Библиотекарь... э-э-э, смотритель проводил меня к одному из стеллажей.

- Ну-с, молодой человек, вот то, что вы просили. И я искренне рад, что даже в вашей адской школе теперь стали давать задания помогать людям, а не только наказывать плохих. Наказать - это, конечно, хорошо, но, как говорил наш учитель: "Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии".

- Ага. А если он не желает раскаяться, то ему надо немного помочь. Тут мы, черти, и нужны, - кивнул я.

Смотритель сморщился.

- Ну-ка, молодой человек, присядьте.

У-у-у! И зачем я вылез со своим комментарием?! Однако делать нечего. Пришлось сесть в предложенное кресло. Желания спорить у меня не возникло - пример Ксефона до сих пор стоял у меня перед глазами.

- Мне кажется, в ваших словах я уловил насмешку. Однако в данном случае она не совсем уместна. Я ведь говорил об искреннем и добровольном раскаянии.

Да-да. Искреннем и добровольном. "Раскаиваешься ли ты, сын мой? А ежели нет, то гореть тебе в аду за это". Так и веет от этих слов искренностью и добровольностью.

- Вижу, о чем ты думаешь. - Я насторожился. Что там этот смотритель мог увидеть? - Сомневаешься. Ничего, со временем сам поймешь. Вот смотри. - Смотритель протянул руку и достал одну тоненькую папку. - Видишь это? А теперь посмотри другое личное дело. - Он хлопнул в ладоши. Пол вдруг разверзся и оттуда в другую руку смотрителя впрыгнула другая папка. Из ада. Толщиной она была где-то с чемодан. При виде этого трюка я только завистливо вздохнул. Вот бы мне так. Хлопнул в ладоши и, пожалуйста, в моем распоряжении архивы и ада, и рая. И не надо мотаться туда-сюда.

- Как ты думаешь, куда попал человек, чье личное дело ты видишь, в ад или рай? - прервал мои мысли смотритель.

Я на глазок прикинул толщину обоих папок. Райская была размером с тетрадочку.

- А коэффициент уменьшения одинаков? - на всякий случай спросил я, подозревая подвох.

Смотритель улыбнулся

- Совершенно.

- Тогда к нам. Наш клиент.

Смотритель тихонько рассмеялся.

- Ты смотришь на внешнюю сторону дела. Это ошибка. Запомни это, мальчик. Никогда не суди о человеке, глядя на его оболочку. Попробуй заглянуть в его душу. А этот человек вовсе не ваш клиент. Он сейчас в раю, ибо его добрых дел хоть и меньше, но они такие, что на Весах Справедливости моментально перетянули его проступки.

Та-ак. Я теперь взглянул на эти папки по-новому. Потом поклонился.

- Благодарю за урок, смотритель. Я... я запомню его.

- Ты умеешь слушать других, - одобрительно кивнул он мне. - Это редкий дар. И, мальчик, ты далеко пойдешь. Только в какую сторону?

Теперь уже улыбался я.

- Я же черт.

- Верно. Но и черти разные. Ты можешь стать таким, как ваш Вельзевул.

Меня передернуло. Свят-свят-свят. Я чуть не перекрестился. Когда же я снова повернулся к смотрителю, то того уже не было. Хм, а что, у них нет правил типа посетителя одного не оставлять? Или они настолько всем доверяют? Скорее, последнее. Ангелы, - презрительно фыркнул я. Хотя в душе я был искренне благодарен за такое доверие. И проказничать не хотелось совершенно.

Я направился к полкам.

- Ну что ж, Ненашева Зоя Павловна. Посмотрим на вашу жизнь с другой стороны. И заодно посмотрим на вашего муженька.

Глава 6

Первым делом я взял личное дело мужа Ненашевой - Ненашева Виктора Николаевича. Мне просто интересно было, какие же у подобного человека могут быть добрые дела.

- Добрый день, - поздоровалась со мной папка. - Вы сейчас держите в руке личное дело Ненашева Виктора Николаевича. Желаете ознакомиться с его добрыми делами?

- Желаю, - буркнул я. Вскоре у меня уже на разные вежливости нервный тик разовьется. Как бы я желал снова услышать привычное: Эзергиль, придурок ты этакий, куда прешь?

Папка тем временем раскрылась, и я увидел фотографию молодого вполне приличного человека. Он шел по улицам тихого городка. Не слишком богатый наряд и папка в руке. Да и вообще, ничем не примечательная личность. Ну, идет себе и идет

- Студент первого курса Ненашев Виктор, - пояснила папка.

- Помогите!!! - неожиданно раздался крик. Я даже оглянулся от неожиданности, но крик шел из папки. Не отрываясь от показываемого папкой, я подошел к окну, положил личное дело на стол и сам пододвинул себе кресло. Я видел, как какая-то девочка лет семи попыталась с набережной достать мячик и свалилась в воду. Видел, как Ненашев, не раздумывая, бросился в воду.

Тут я вспомнил о разговоре со смотрителем.

- Слушай, а сколько на Весах Справедливости весит это дело?

- На самом деле не очень много. И в то же время очень много.

- Поясни, - хмуро попросил я. - Мне что-то не хочется сегодня отгадывать загадки.

- Очень просто. Он спас человеческую жизнь. Это дорого стоит. Очень дорого. Но для него это спасение ничего не стоило. Он не рисковал ничем. То есть, если бы при спасении этой девочки была реальная опасность лично для него и он, зная об этом, все равно бросился бы спасать, то этот поступок ценился бы намного больше.

- Выходит, он виноват, что ему не грозила опасность?

- Нет. Я говорю про реальность. Он спас человеческую жизнь. На весах его жизни это учтено.

- Ладно, для меня это слишком сложно еще. Давай смотреть дальше.

За тридцать минут я повидал Ненашева Виктора в разных ситуациях. Видел, как он выручал друга, как помогал другим.

- Папка, помоги мне, - четырехгодовалый малыш подошел к отцу. Ненашев рассмеялся и нагнулся к сыну.

- Что тут у тебя?

Карапуз протянул игрушку.

- Вот тут сломалось.

С некоторой оторопью я наблюдал, как этот человек опустился перед сыном на колени и начал возиться с его игрушкой. Видел его нежную улыбку, которая постоянно появлялась у него на губах, когда он глядел на сына. Я смотрел на это и не верил. Неужели это тот самый человек, который восемь лет спустя в пьяном угаре будет избивать сына ремнем за кражу денег, которой не было? Тот, кто виноват в смерти жены?

Однако дальше все стало понятнее. Я увидел, как он пришел слегка навеселе. Зоя вышла встречать.