АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Он вскинул брови.
– Вы?.. Но я бы сказал, что вы очень молоды… Намного моложе большинства здешних рыцарей!
– Дело не в возрасте, дорогой Патрик, – объяснил я великодушно. – Я молод душой, но намного старше в других местах. В смысле в голове. И хорошо понимаю, что рано или поздно человек начинает понимать, что своя рубашка ближе к телу. И вообще пусть другие воюют, а мы тут повздыхаем о бабах… в смысле о дамах. И будем тискать в подворотнях… это такие альковы, жен тех героев, что ушли защищать страну. Будем задирать им подолы и гордиться своей изворотливостью.
Он отшатнулся.
– Сэр Ричард, я ни о чем подобном не пел!
– Запоешь, – пообещал я. – Не сейчас, через какую-то тысячу лет. Даже на пару столетий раньше.
В его глазах появилось нечто вроде опаски.
– Вы… умеете заглядывать в грядущее?
– Только в самое отдаленное, – успокоил я. – Но я не вижу, в какой руке ты держишь фигу в кармане, к чьей жене ходишь, какие у тебя дурные наклонности…
Он бледно улыбнулся.
– Вы меня успокоили.
На женских лицах разочарование, разговор им непонятен, а еще досаднее, что мы с менестрелем разговариваем на понятном нам языке.
Леди Изабелла повторила мягко:
– Спасибо, Патрик. Можешь идти.
Он поклонился и удалился без привычного рыцарского лязга, топота и нарочитого грохота и бряцания, что в этом мире говорит о мужественности и силе шумоносителя. Леди Изабелла заговорила с вопросом в глазах:
– Похоже, вам уже приходилось слушать баллады, сэр Ричард. Вы рассуждаете с таким знанием дела.
Я отмахнулся.
– Да какое там знание! У нас обычно группы атлетических музыкантов бьют в бубен на свадьбах, юбилеях и других праздниках. И вообще я знаю, что коров ведут на бойню под музыку Моцарта… это музыкант из наших земель, а мужчин под звуки национального гимна. В смысле героических песен. Ибо для чего рождаются мужчины, как не для битв и славной гибели?.. Вот-вот.
Дженифер смотрела на меня с отвращением.
– Вы хоть сами понимаете, что нагородили?
– Нет, – признался я честно. – А зачем? Это же светская беседа, как я понял? Во-вторых, я разговариваю с женщинами… вроде бы. Вы так мило щебечете, так мило щебечете, все щебечете, щебечете… Я в восторге от вашего голоса. Меццо-сопрано?.. Нет? Давайте угадаю со второй попытки – контральто?
Она фыркнула и, не отвечая, взяла Даниэллу и леди Бабетту под руки, почти силой оттащила их к краю веранды, полностью игнорируя грубого хама.
Леди Изабелла матерински улыбнулась детской выходке дочери.
– Она еще ребенок. А вы совсем не понимаете мою Дженифер, сэр Ричард!
– Мужчины, – объяснил я доверительно, – только делают вид, что не понимают женщин. Это обходится дешевле.
Она призадумалась на миг, потом в ее устремленных на меня глазах появилось совсем другое выражение. Мне даже почудилось в нем уважение.
– А вы не просты, сэр Ричард.
– Прост, – заверил я. – Вообще все стараюсь упростить, чтобы хоть как-то понять своей ленивой головой. Или понимают не головой, леди Изабелла?
Она слегка раздвинула в улыбке тонко очерченные губы.
– Это смотря кто, сэр Ричард. Вы, рыцари, должны понимать сердцем, не так ли?
Мне почудился опасный для меня намек, потому я жизнерадостно, а-ля простолюдин, засмеялся.
– Как рыцарь – да, сердцем! Как незаконнорожденный – головой. Как простолюдин – седалищным нервом. Он у всех у нас в заднице, но кого-то успевает предупредить, кого-то нет. Как догадываюсь, благородные к нему не прислушиваются… а зря. Он меня не раз спасал!
Она внимательно рассматривала меня темными глубокими глазами, я снова ощутил небольшой холодок по коже, что прокатился с головы до ног и тут же исчез. Выражение ее глаз не изменилось, но я ощутил, что она разочарована.
– Ваша мать, сэр Ричард… кто она?
Я сдвинул плечами.
– Женщина. Красивая женщина.
Она снова чуть раздвинула губы в улыбке.
– Редко когда взрослый сын так говорит о матери. Похвально! Обычно сыновья их считают старухами.
– У нас патриархальный край, – объяснил я. – Уважение к старшим – в крови. Мать для любого в нашем клане, тейпе или корпорации, как ни назови, едва ли не святыня, ибо рожает воинов, дает жизнь!..
– Патриархальный край, – повторила она задумчиво. – Изолированные области… У вас люди не отличаются ли от… простите, если задеваю, от других людей? В смысле которые из других краев?
Я сделал вид, что задумался, сдвинул плечи.
– Да вроде бы нет. Мужчины, правда, наши обычно здоровее, а женщины – красивее. Еще некоторые из наших женщин… ну, как бы это сказать… словом, они могут немножко больше, чем, скажем, здесь. Наша женщина может сбить с ног мужчину, который ей не понравится, только посмотрев на него по-особому. А так все, как везде.
Она кивнула.
– Так я и думала. Что-то в вас есть от вашей матери… Простите, если задела.
– Да ничуть, – ответил я легко. – Я не считаю, что это плохо.
Она посмотрела, как я гордо расправил плечи и выпятил грудь, матерински улыбнулась и удалилась, одарив меня царственным взглядом. Три женщины щебетали, свесив головы над перилами, но удалиться я не успел, леди Дженифер как почуяла, что матери нет, оглянулась, приветливо помахала рукой.
– Сэр Ричард!.. Идите сюда.
Даниэлла дернула ее за рукав, но Дженифер отмахнулась. Ее синие глаза следили за мною с тем выражением, как рысь смотрела бы на зайчонка. Даниэлла ухватила леди Бабетту и утащила, хотя та явно хотела бы остаться и посмотреть, как Дженифер расправится со мною, да и вообще как-то глупо уходить от нового мужчины, с которым еще кокетничать и кокетничать.
Я приблизился к Дженифер, отвесил поклон, демонстративно не отрывая бараньего взгляда от выреза на ее платье. Она вздохнула, оглядела меня с крайним сожалением, как-то ухитряясь смотреть сверху.
– Как жаль, – произнесла жалостливо, – что вы… этот… не совсем нормальный…
Я расправил плечи, сам посмотрел на нее сверху.
– Вы правы, леди. Все такие мелкие, хилые… Я в самом деле ненормальный. В стране рожденных ползать к рожденным летать относятся как к незаконнорожденным, а в стране пузатой мелочи… Болезнь у вас какая-то? Мор? Недоедали? Видать, такие здесь хозяева.
Она чуточку покраснела, привстала на цыпочки, сказала уже дерзко:
– Скажите, вы в самом деле родились в хлеву? Надеюсь, я вас не задела бестактным вопросом…
– Нет-нет, – заверил я, – что вы! Христос тоже родился в хлеву, а Ирод и вы – в прекрасных дворцах. У Ирода, кстати, и платье точь-в-точь как у вас. Сказано, дурак: думал, что чем больше навешает на себя желтого металла и разных камешков, тем станет умнее. Или красивее, уж не знаю, что он хотел показать.
Ее щечки чуть заалели, в глазах блеснул гнев. Мне показалось, что хотела опустить взгляд на платье, но это сразу выдать себя, она еще надменнее задрала носик.
– Я поговорю с мамой, чтобы вам заплатили за ваши труды. Мы всегда хорошо платим наемникам.
Я поклонился.
– Да, это будет кстати. Заодно сбегайте к конюху, пусть наутро приготовит моего коня. Я выеду на рассвете.
Она выпрямилась так, что едва не перервалась в поясе.
– Я не служанка!
– Ах, простите, – ответил я без тени раскаяния. – Вы так хорошо мне вымыли спину, что я решил, будто тоже подрабатываете… Все-таки замок ветшает, надо как-то сводить концы с концами. Извините, если вы меня правильно поняли.
Она в великом возмущении открыла и закрыла хорошенький ротик, в ярости не находя слов, такого еще не было, чтобы неотесанный мужлан легко пикировался с нею, топнула ногой.
– Наш замок не ветшает!
– А что подрабатываете, согласны, – констатировал я, – ладно, жду вас сегодня ночью на сеновале. Оплата по факту.
Она вспыхнула, оглядела меня с головы до ног.
– Вы в самом деле считаете себя рыцарем?
– Берите выше, – сказал я гордо и выпятил грудь. – Я – паладин. В моих землях – равноправие полов. Никто не относится к женщине как к обязательной дуре. Потому, если брякнет женскость… в смысле дурость, то мужчины не переглядываются, мол, что с дурочки возьмешь, а сразу по морде, по морде, по наглой рыжей морде!..
Она вскинула брови в презрительном удивлении.
– Так у вас вроде бы не рыжая…
– Зато у вас… – протянул я. – Сестренка, у тебя, как у любого щеночка, режутся зубки, и страсть как хочется грызть все, что попадается. Так вот, не пробуй на мне их крепость, ладно? У меня инстинкт – давать сдачи. Знаю, что надо бы не обратить внимание: женщина, что с дур взять, но я из тех земель, где и женщины – люди, потому мы им тоже иной раз в зубы… как равноправным. Договорились?.. Ты лучше скажи, мне могут здесь составить карту южных земель?
От нее летели искры, я отшатнулся, когда она сказала с гневом:
– Я вам не сестренка! И обращайтесь ко мне только на «вы»!.. Это Даниэлла готова кого угодно признать братом, а меня не проведете!
– Ага, – сказал я тупо, – значит, не знаете…
Она выкрикнула мне в спину:
– Вегеций в южной башне!
Глава 8
Вегеций – в южной, я в западной, так что можно не выходить во двор, между башнями проложен широкий коридор внутри соединяющих их стен. Хозяева крепости в северной, от нее коридор к моей идет тоже по прямой. Вообще-то проход в скальном массиве перекрывает стена с двумя башнями: северной, и второй, тоже северной, как мне кажется, ну пусть северо-западной, но здесь географию или астрономию знают лучше, если говорят – западная, пусть западная. Я не извозчик, чтобы назубок знать географию.
На той стороне четырехугольника – восточная и южная. Между ними – если идти поверху, веранда, выходящая во двор, где звучали песни Патрика. Северная башня служит донжоном, в самом деле побольше в размерах, хотя по высоте такая же, как и остальные три. В каждой – по четыре-пять этажей с множеством комнат, сейчас пустых, но когда-то в крепости людей было в десятки раз больше. А то и в сотни. Южная башня в трещинах, вот-вот рухнет. В моем «срединном королевстве» такую давно бы окружили забором и разобрали, чтобы на освободившемся месте выстроить что-нить прибыльное, но здесь явно не хватает ни рук, ни средств. А северная и западная принимают натиск степных племен, что пытаются прорваться вовнутрь герцогства.
Кстати, потому северная и западная не только самые высокие, но и весьма толстые, у них есть и другие цели, кроме как с вершины высматривать приближающихся врагов. Собственно, даже те две башни, южная и восточная, что на той стороне четырехугольника, мало уступают донжону по размерам, в каждой внизу такой же холл, на втором этаже множество комнат, а на третьем – покои для знатных гостей. Есть еще четвертый и пятый этажи, что там – не знаю, а по плоской крыше, окруженной зубчатым барьером, бродят часовые. Во всяком случае, должны бродить.
В стенах коридора время от времени ниши, одни пустые, в других – статуи. Разнобой, красиво именуемый эклектикой. Я не уловил закономерность, с которой расположены каменные атлеты и рыцари из сверкающего металла, сталь явно нержавеющая. Я бы сказал осторожно, что герцоги натащили в свой замок немало награбленного, а также навыкопанного в старых городах.
Сзади послышались быстрые шаги, я обернулся, одновременно опуская ладонь на рукоять молота. По середине коридора бежит трусцой здоровенный мужик в кожаном нагруднике, морда широкая, шея бычья, в плечах косая сажень, в глазах великое почтение.
– Ваша милость, – выпалил он еще издали, – я Лимож, местный оружейник.
– Слушаю тебя, Лимож, – ответил я несколько настороженно.
– Меня послал к вам Мартин, – объяснил Лимож, он все еще отдувался, лицо раскраснелось и блестит, как смазанная жиром сковородка. – Он так и не увидел вашего щита… честно говоря, как-то рыцарь без щита – это вообще непонятно, и предложил для вас сделать…
– У меня есть щит, – объяснил я. – Просто чаще вожу его в мешке, так удобнее. Ты имеешь в виду щит для вывески?
– Да, – сказал он обрадованно. – Мартин говорит, что его надо повесить у входа. Всякий, кто увидит, да устрашится.
Я сдвинул плечами.
– Если для вывески, то делай. Но я не собираюсь здесь задерживаться. Утром уеду дальше.
Он сказал огорченно:
– Жаль… Но щит мы все-таки повесим. Хотя бы в память. Что изобразить на щите?
Я подумал, покачал головой:
– Прежде всего, если вздумаете вплетать гербы Валленштейнов, надо спросить герцогиню.
– Спросим, – пообещал кузнец, – а что бы вы сами хотели?
Я подумал еще, поинтересовался:
– А нельзя ли… голую бабу? К примеру, леди Бабетту?..
Он спросил, шокированный:
– Но… зачем?
Я удивился:
– Как зачем? Я в поединке закрываюсь щитом, мой противник раскрывает хлебало и смотрит на щит, а я его тем временем долблю в темечко…
Он наконец понял, вздохнул.
– Все шутите, сэр Ричард. Хотя, признаюсь, это было бы новое слово в военном деле. Не в стратегии, конечно, но в тактике одиночных боев… гм… особенно если леди Бабетту.
Мы скалили зубы понимающе, ощутив общность самцов, что выше всяких сословных различий. Я хлопнул его по плечу, отправился дальше.
Впереди ярко освещенный холл, навстречу сладко потянуло березовым дымком, где-то в камине жарко сгорают целые поленья. Донесся неритмичный стук огромных колес, прыгающих по выбоинам, а сверху – металлический скрежет. Я шагнул в холл уверенный, что придется подниматься по винтовой лестнице из камня, а на самой вершинке башни найду местного колдуна, однако обнаружил себя как будто в середине механизма старинных часов, типа тех, что в Биг-Бене или на Спасской башне. Наверх ведут шаткие мостки, дощатые, скрипучие, что начали раскачиваться сразу же, едва посмотрел на них.
К моему удивлению, по этой шаткой лестнице спускается молодая женщина, двумя пальцами высоко приподнимая платье, чтобы не наступить на подол. Я увидел полные белые ноги изумительной формы: не спортивные, а именно женственные, нежные, на которых тут же останутся отпечатки пальцев, если схватить достаточно крепко.
Она сошла вниз, опустила платье и тут увидела, как я выхожу из коридора. Лицо ее озарилось радостной и обещающей улыбкой, а рука слегка дернулась, будто пытаясь поднять подол выше, но, увы, пальцы уже выпустили блестящую ткань.
– Сэр Ричард!
Я поспешно поклонился.
– Леди Бабетта… Мое почтение…
– Моя любовь и почтение, – поправила она певучим голосом и подошла ближе, призывно покачивая бедрами в таком ритме, что мне захотелось ухватиться за них, то ли остановить качку, то ли… ну не знаю, просто очень уж захотелось ухватиться, я же не богослов, чтобы истолковывать каждое слово. И не суфий, чтобы в каждом находить семь значений.
Бабетта взглянула на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами. Полные губы раздвинулись, показывая сочный рот, я услышал тихий шепот:
– Сэр Ричард, признайтесь, я никому не скажу…
Я насторожился, на всякий случай огляделся по сторонам. В пустом холле в полумраке сводов метнулись тени, я спросил еще тише:
– В чем?
– Вы… человек?
– Да вроде бы, – промямлил я, стараясь вспомнить, кто уже меня такое спрашивал, – а что случилось?
Она прошептала таинственно:
– Вы очень похожи на… огра!
– Я?
Она расхохоталась, запрокидывая голову, чтобы я лучше рассмотрел ее, да и вообще любая женщина, вот так откидывающаяся назад, для удержания равновесия должна нижней частью податься вперед, тем более что я невольно поддержал ее широкой ладонью на уровне талии, глаза смеются, она спросила страшным шепотом:
– Говорят, вы, огры, ненасытные, да?
– Все шутите, – ответил я с неловкостью. – На самом деле мы, огры, самые нежные и трепетные существа, как стрекозки.
– Великолепно, – сказала она с энтузиазмом. – Я всегда на лугах гоняюсь за стрекозками!
Я пугливо огляделся по сторонам.
– На лугу разве что в коровье добро вляпаешься, а здесь так вообще ноги можно сломать…
Она сказала с энтузиазмом:
– Вы правы, так и поступим. Если вы такой застенчивый, то я сама к вам загляну… ха-ха… поболтать перед сном!
Она прижалась на миг, во мне вскипела кровь и разом отхлынула от мозга, Бабетта игриво захохотала, все поняв, чмокнула меня в щеку, прижавшись мягкой горячей грудью к плечу, и так же быстро отстранилась. Я некоторое время стоял весьма обалделый, в голове дивная легкость, горячая тяжесть совсем в другом месте, наконец заставил себя собраться, этим мы и отличаемся от всяких прочих, прошагал к дощатой лестнице, рядом на стене зловещая эмблема летучей мыши, горбатого кота и листа чертополоха, вздохнул и опасливо поставил ногу на первую ступеньку.
С одной стороны – каменная стена, за которую постоянно хватался, с другой – временная ограда из жалких прутиков и натянутой веревки, даже бечевки, шпагата, каким перевязывают мелкие посылки. Чем выше я поднимался, тем плотнее прижимался к стене, пока не ощутил, что почти царапаю пряжкой ремня.
Сверху идут толстые канаты, цепи, веревки, иные постоянно двигаются, вон с жутким лязгом поползла цепь со звеньями размером в кулак, медленно опустился раскачивающийся металлический ящик, в котором что-то жутко гремит, трещит и бьет в стены с такой силой, что те выгибаются, словно из парусины.
Мостки стали еще уже, я наконец-то сообразил, что вся башня – некий механизм, окруженный толстой крепостной стеной. Механизм заполняет ее всю сверху донизу. Или снизу доверху. Доски прогибаются, это ж сколько падать, мокрое место останется…
Наконец лестница вывела на ровную площадку, тесно уставленную множеством механизмов, столов с тиглями и ретортами, где кипит, бурлит, пенится, справа в широком тигле плавится металл… ну как же, явно золото из дерьма пытаются сотворить, слева в камине потрескивают дрова, пламя ревет, стены в клубах дыма и в зеленоватом тумане, так что и не поймешь, что уже в комнате.
Над головой все те же маховики, двигающиеся зубчатые колеса, все скрипит, лязгает, и такое ощущение, что вот-вот развалится не только все это непонятное сооружение, но и сама башня.
Среди этого грохота и движущихся гигантских колес мечется человек в коротком кафтане, волосы седые, это понятно и привычно, но нет дурацкого колпака, длиннополого халата, более того – на миг мелькнул чисто выбритый подбородок. Я приближался медленно, маг меня не замечает, слишком все грохочет, весь в мыле, на лице крупные капли пота.
– Здравствуйте, – сказал я.
Он вздрогнул, обернулся. Живое моложавое лицо дернулось, я отчетливо видел гримасу неудовольствия, тут же он вежливо улыбнулся.
– Вы тот молодой рыцарь, что прибыл утром?
– Верно, – согласился я. – Извините, что не нанес визита вежливости сразу.
Его брови удивленно приподнялись.
– Визит вежливости? Ко мне? Или вы так шутите?.. А, понятно, вам что-то нужно! Давайте попробую угадать… эликсир молодости вам ни к чему, силы вам тоже не занимать, лицо и фигура тоже в полном порядке… Увы, философского камня, должен вас огорчить, попросту не существует, так что превращать свинец в золото просто невозможно…
– Ого, – сказал я, – наконец-то сообразили. Интересно, как? Опытным путем или уже теорию подвели? Нет, я и в золоте не нуждаюсь. Просто перед сном заняться нечем, почему не поговорить с умным человеком? Не девок же на сеновал таскать?.. На фасад дворца еще полюбоваться… так эстет из меня хреновый.
По мере того, как я говорил, удивление в его глазах становилось все сильнее. Наконец он удивленно потряс головой.
– Вы откуда? С Юга?
– С Севера, – ответил я.
Он помолчал, поинтересовался почему-то очень тихим голосом:
Страницы: 1 2 3 4 5 [ 6 ] 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
|
|