Чтение 6–й страницы книги ~У Билли есть хреновина~

«Локхид альбатрос Т5» – одна из самых удачных по дизайну машин, а на мой вкус так самая-самая. Впрочем, есть аппарат красивее простой «тэшки». Называется «Т5 эволюция». Радость моя и гордость.
У большинства транспортных средств нового поколения дизайн не сбалансирован. То автомобильчик по небу летит, то самолетик из-за угла выкатится. Так диктует потребитель. Ему вынь да положь узнаваемый брэнд. «Корвет» должен быть плоским и чуть угловатым, «мустанг» без фальшрадиаторной решетки не «мустанг». «Вольво» – слегка зализанный кирпич, «мерседес» – обтекаемый чемодан. Если летит-порхает веселенькая финтифлюшка, она, скорее всего, японская. А если прёт что-то зловещее, железное, похожее на штурмовик, будьте уверены – сделано в России.
«Тэшка» самодостаточна и никого не копирует. Это вытянутая капля с двумя небольшими килями сзади и аккуратными крылышками по бокам. «Тэ-пятая эво», в отличие от стандартной модели, немного сплюснута и выглядит мощнее, крепче.
– Прелесть, – сказал Билли. – Ну согласись, лейтенант, хлоп твою железку!
Моя алая капелька, тихо шелестя, снизилась, выпустила шасси и четко встала на четыре точки в десяти ярдах от нас. Кили и крылья я ей складывать не разрешил, мало ли, вдруг счет пойдет на секунды.
Вблизи, конечно, было заметно, что это не «эво», а, скорее, «эво в квадрате». Некоторые элементы ходовой части у красненькой прямо-таки топорщились. Нахально. И фактура поверхности бросалась в глаза. И легкое вздутие силового отсека.
А я Джонсону говорил.
– Стильная машина, не спорю, – сказал лейтенант. – Только вы мне ответьте – кто этот... этот звездолет сертифицировал для гражданских трасс?!
– Мы скорость не превышаем! – свернул на привычную тему Билли. – Мы бы на штрафах разорились, хлоп твою железку!
– А как вы сюда доехали за три часа? Мне Вейланд хвастался.
– Вот и умножь разрешенную скорость на три. Осознал?
– Да не может быть! – взвился лейтенант. – А зоны перестроения? Там поток еле ползет!
– А мы их – вот так! – Билли показал рукой, как мы их. Напоминало это стремительный змеиный извив.
Лейтенант пожевал губами. Поправил кобуру. Снял и надел фуражку. Сплюнул.
Нелегко ему с нами было говорить на одном языке.
Я открыл багажник и хлопнул ладонью по крышке сейфа. Тот послушно щелкнул в ответ. Признал хозяина.
– И все-таки как вы получили сертификат? – не унимался лейтенант. – Никому не скажу. Просто любопытно.
– Хьюстон, у нас проблема, – сказал Билли.
– Чего?
– Кодовая фраза. Стучишь на один секретный ком и говоришь: Хьюстон, у нас проблема. И проблему решают. Осознал?
Лейтенант вспомнил, чем мы занимались до курьерской службы, и крыть ему стало окончательно нечем. Он не допускал и мысли, что Билли над ним издевается. И правильно, кстати. Билли не издевался. Билли вообще старается никогда не врать. Я его за вранье ругаю.
– Это ты еще нашего Джонсона не видел, – то ли пообещал, то ли пригрозил Билли.
– Спасибо, мне вас двоих хватает. Прилетел, называется, привет от НАСА! На какой-то помеси утюга со сварочным аппаратом... Даже спросить боязно, сколько «махов» она делает.
– Достаточно, – промолвил Билли со значением.
– А знаете, я, конечно, полицейский, – сказал лейтенант. – И уличные гонки ненавижу. Но если Грег Вейланд уговорит вас посостязаться где-нибудь от города подальше, я, наверное, посмотрю на это сквозь пальцы. Надоело выписывать Грегу штрафы за опасное вождение. Пусть без машины погуляет. В памперсах!
– Слышишь, Ванья, он осознал!
Я вынырнул из багажника. На пороге дома стояла и разглядывала «тэшку» Вера Сэйер.
Она переоделась. Вместо бесформенной тряпки заношенного домашнего платья на ней теперь были голубые джинсы и ярко-белая блузка с отложным воротничком. Русые волосы она собрала в хвост, и это очень шло ей.
А обуви на ней по-прежнему не было. Вера знала, что у нее красивые ступни.
Черт побери, она вдруг захотела нравиться.
Я улыбнулся ей.
– Ванья, не дури, – прошептал Билли. – Тетка замужем, хлоп твою железку. И она сейчас малость сумасшедшая, у нее дочь пропала, забыл?
– Она снова хочет жить, – бросил я через плечо.
– Ребята! – позвала Вера. – Вам перекусить не пора? Заходите, Иван. И вы тоже. Ланч готов.
– Простите, мэм, но меня в участке ждут, – засуетился лейтенант. – Айвен, мы обо всем договорились, да? Ну, удачи!
– Не забудь прислать Клариссу! – крикнул Билли ему вслед. – Помнишь, ты обещал, что она потренирует нас в надевании и снимании резиновых сапог?
Лейтенант решил съязвить в ответ. Он высунулся из окна машины и ляпнул:
– Вот из-за таких, с позволения сказать, астронавтов никто не верит, что Америка первой высадилась на Луну!
Билли сжал кулаки. Его черное лицо мгновенно стало фиолетовым. В последнюю долю секунды я успел сбить ему настройку. Невидимая волна, которая должна была треснуть лейтенанта по голове, будто кувалдой, всего лишь швырнула его на сиденье и заставила в панике рвануть машину с места на полном газу.
– Соси бензин! – прошипел Билли.
Как многие профессиональные астронавты, Билли терпеть не может людей, болтающих про высадку американцев на Луне.
Вторник. После полудня.
– Она с тобой кокетничала! – говорит Билли, натягивая комбинезон. – Ванья, умоляю, не поддавайся. Тетка не в себе. А ты не можешь относиться к ней критично. Грёбаный кондом!
«Кондом» – неформальное прозвище универсального защитного комбинезона. Билли длинный, и комбез ему впритык.
У Веры чудесные глаза. И улыбка. Вера не улыбается сейчас, но я-то знаю.
Я знаю о ней все.
Она просто женщина, каких много. Женщина до мозга костей. Этим и хороша.
Билли опять нудит. Он становится чудовищно нудным, когда хочет отговорить меня от чего-то, выдуманного им самим. Билли ни разу меня не подставлял, во всяком случае, нарочно, и уверен, что это дает ему право быть голосом моей совести.
Если судить по его нравоучениям, совесть у меня откровенно шизофреничная. А я – аморален, развратен и социально опасен.
Билли мнителен и тревожен. Он всегда такой, если впереди маячит неведомое. К счастью, когда пройдет команда на старт, Билли мгновенно соберется.
Я достаю из сейфа оружие, проверяю заряд. Руки все делают сами, тренировки даром не прошли.
Билли приседает, машет конечностями, скачет вокруг машины, растягивая слежавшийся кондом. Физические упражнения моего напарника сопровождаются потоками брани и жалоб.
Я убеждаю себя, будто хладнокровен и рассудочен. На самом деле я хочу Веру Сэйер, как бы кощунственно это признание ни звучало в такой момент. Еще я намерен спасти ее дочь. Найти живой. Побывав у Веры практически в сердце, я заразился ее эмоциями.
Билли нервничает, я переживаю. Только красненькая «тэшка», чудо мое, спокойно ждет приказаний. Иногда мне кажется, что по ее каплевидному телу пробегает едва заметная дрожь. Это она поводит боками, предвкушая рывок в небо.
А заросли вокруг дома Сэйеров тоскуют по своей маленькой хозяйке.
– Готов?
Билли подходит и берет у меня «сбрую» – легкий бронежилет с карманами, нашпигованными инструментом и расходниками. Помогаю ему облачиться. Билли взвешивает в руке ствол, щелкает предохранителями, смотрит, щуря глаз, в окошко зарядника.
– Билли, слушай. Я ставлю пушку в режим шокера. Ты в режим огневого поражения. Но без команды не стреляешь. Договорились?
– Черный маг Билли Мбабете не подведет, командир! Ибо сказал мудрый вождь лейтенант Гибсон – у Билли есть хреновина!
– Спокойнее, напарник. И не размахивай стволом, за нами следят. Когда уйдем за деревья, возьмем пушки по-боевому, пока – убери.
– Виноват, – Билли одним движением втыкает оружие в наспинный карман.
– Проверяем маски.
Мы натягиваем капюшоны и опускаем на лица маски. У меня обзор нормальный, воздух подается штатно. Могу тонуть в болоте. Три часа автономно продержусь.
– А давненько мы... Да, Билли?
– Да уж, командир. Так, у меня все работает.
Сколько лет я не слышал от него обращения «командир»? Много.
– Сняли маски. Ну?
Хлоп! Это мы стукнулись ладонями.
– Поехали.
Вера Сэйер стоит на крыльце, прислонившись спиной к косяку, и провожает нас взглядом. Легкий ветерок треплет ее короткую, до бровей, челку.
Я, не оборачиваясь, на мгновение поднимаю руку и тут же приказываю себе забыть о существовании Веры. С этой секунды имеет смысл только существование нашей с Билли двойки. Конечно, идти вшестером было бы лучше, привычнее. Но от экипажа разведчика остались только мы.
Успеваю почувствовать, как Вера помахала мне вслед. Полторы мили полем. Вполне достаточно, чтобы обжить комбезы и подготовить мозги к активному поиску.
– Как у тебя с обдувом. Билли?
– Блестяще. Даже чересчур прохладно. Зачем ты наврал ей про Анкоридж, Ванья? Она знает, что мы ходили на Аляску год назад.
– Я сказал первое, что пришло в голову. И забудь о ней, Билли. Работаем.
– А она это восприняла как трогательное проявление заботы! Эх, Ванья... – Билли резко меняет тон. – Всё, я забыл о ней. Какое брать направление – на предполагаемую локацию девочки или на дерьмо болотное? На дерьмо у меня нечто вроде пеленга ощущается.
– У меня тоже. Черт побери, что может сидеть такое инородное в простом американском болоте?!
– Американское чудовище. Реликтовый эндемик. Ну, куда пойдем? Между этими точками почти миля, по болоту неблизкий путь.
– Пойдем-ка к дерьму в гости, – решаю я. – Все равно с ним разбираться. И давай не будем гадать, что нас ждет.
Билли сворачивает влево.
Несколько минут мы топаем молча. Лес приближается. И вдруг мой ком спрашивает голосом лейтенанта, вкрадчиво так:
– А что у вас, ребята, в рюкзаках?
От неожиданности я чуть не подпрыгиваю.
– Какие рюкзаки? – удивляется Билли.
– Ну, эти горбики на спинах. Сдается мне, у кого-то оттуда торчит приклад.
– А что, уже нельзя пушку носить простому американскому налогоплательщику, хлоп твою железку? – начинает поддевать лейтенанта Билли.
– Можно, если пушка идентифицируется.
– Ну и посмотри в свой телескоп, какой там номер выбит!
Эти двое с их полемикой меня забавляют, но только не сейчас.
– Гибсон, – говорю я хмуро. – Соси бензин. Не мешай.
Лейтенант обиженно пыхтит и отключается. А мы вступаем в подлесок. Там и сям виднеются кострища. Но ни одной пустой бутылки, ни клочка упаковочного материала. Местные природу берегут.
Пеленг на инородное существо в болоте все четче. Существо, именно существо.
– Билли, оно шевелится.
– А ты думал?..
Я холоден, как лед, но в глубине души жутковато. Что мне это напоминает?.. Пытаюсь нащупать эмоции существа. Все живое испытывает страх или довольство, тепло, холод, голод, сытость. Не может оно быть эмоционально выхолощенным. Даже если ему вполне кофмортно – так ему комфортно, черт возьми! И я могу перехватить это, расшифровать, понять. Но существо ничего не чувствует! Проклятье, есть мне, с чем сравнить его? Что-то есть. Не помню. Забыл. Не нарочно ли?
Начинает донимать мошкара. Билли злится, но ждет команды.
– Маски надеть. Оружие по-боевому.
– Исполнено.
Существо в болоте чем-то занято. Похоже на амебу, перебирающую ложноножками. Надо принять меры против встречной засечки. А то мало ли, на что оно способно.
– Билли, нас нет.
– Понял, командир.
Мы растворяемся в окружающем мире. Это трудно передать словами, но мы перестаем излучать мысли. Если сейчас из чащи выйдет медведь, он учует меня по запаху, но не увидит, пока я не наступлю ему на лапу.
– Билли, это единый организм или конгломерат?
– Ну, ты спросил.
– Вроде улья, тебе не кажется?
– Тише, командир. Громко думаешь.
Лес густеет, мы скользим между ветвей. Я включаю усилитель звука и тону в жужжании насекомых, щебете птиц, возне мышей. Бесполезно. Слушать надо сердцем.
– Хлоп твою железку... – бормочет Билли.
– Ты его теряешь?
– Да, блин, да!
– Я тоже.
След, который оставляет существо на информационной карте мира, истончается, тает. У меня только одно объяснение – чужак каким-то образом учуял нас.
Чужак. Чужак. Я его знаю?
– Не побежим? – с надеждой спрашивает Билли. Не хочет он в лесу бегать.
Голографическая карта зоны поиска размазана у меня по рукаву. Прикидываю – нам еще минут пять ходу до границы болота и потом долго-долго петлять по узким перешейкам. Скорость движения тут не выручит. Точность важнее.
– Не побежим. Гибсон! Кто летает вокруг леса?
– Да никто... Все чисто, Айвен. А что случилось?
– Так, версия.
Существо перестает копошиться, замирает, прячется, я его «вижу» едва-едва. Оно погружается в топь. Физически! Погружается!
– Ныряет, дерьмо такое, – шепчет Билли.
Я невольно прибавляю шаг. Понимаю, что это ничего не изменит, но все равно иду быстрее. Между деревьев возникают просветы. Вот-вот мы выскочим на край болота. Снимаю оружие с предохранителя. Это тоже впустую, но тело решает само. За последним серьезным деревом я встаю и осторожно выглядываю. Инстинкты, черт побери. Трудно с ними бороться. Опасности впереди нет. Но жить-то хочется.

Открытие первое. Американское болото похоже на русское. Открытие второе. Я дурак, надо было срубить пару слег еще в подлеске, чтобы сейчас не шуметь. И сразу открытие третье – шум уже не критичен. Существо закуклилось. Пропало. Оно сидит в самой большой и глубокой из заболоченных ям, и вся надежда на то, что не рискнет перелезть в соседнюю. А если? Смотрю на карту. Ямы сообщаются протоками одна с другой. Неудачно.
И вот еще вопрос – зачем существо затаилось. Может, конечно, испугалось нас. А может, новую добычу ждет, потирая лапы? Билли сохраняет режим «мыслемолчания», но я уверен – он думает о том же.
Я выхожу из-за дерева. Слева от меня Билли на полусогнутых крадется к болоту, поводя головой и оружием из стороны в сторону. Хочу сказать ему: «Кончай спектакль», но Билли уже сам разочарованно выпрямляется и опускает ствол.
– Финита ля комедиа, хлоп твою железку! – сообщает он. – Элвис покинул здание.
Контакт утерян полностью. Я присматриваюсь к болоту. Оно переливается всеми оттенками зеленого. Чахлые кустики на кочках, лужицы в обрамлении некрупной осоки, ровные мшистые участки – как раз самая топь. Изредка попадаются мохнатые древние пни. Страшно подумать, сколько им лет, это торфоразработчики рубили. В воздухе легкое марево. Ну, что теперь? А самое неприятное. Надо лезть в центр трясины, где спрятался наш клиент, и попробовать вскипятить его логово. Глядишь, не захочет свариться и выскочит. Больше никаких вариантов я не вижу.
– Командир, а командир, тебе не кажется, что нас маловато для решения поставленной задачи?
– Хочешь стукнуть Джонсону и попросить, чтобы сбросил в болото Либермана?
– ...И тут вымрет все живое! Отличная идея, хлоп твою железку. Понимаешь, я вот думаю – если эта тварь проглотила Сару и не подавилась, что ей мешает закусить парочкой самоуверенных идиотов?
– Мы не самоуверенные, – я ставлю переводчик огня в положение «резак» и высматриваю подходящие деревца. – Мы будем очень внимательны и осторожны.
Быстро срезаю и очищаю от веток пару осин, или как они там называются. Получаются две прочные семифутовые слеги.
– Держи щуп, – говорю. – Не ходил по болотам раньше? Тычешь перед собой этой палкой, ищешь, где потверже. Если провалишься – клади щуп плашмя, ложись сверху грудью.
Билли взвешивает слегу в руке и вздыхает. Он природу, в общем, любит. Но не такую дикую, что перед нами сейчас.
Я вытягиваю из кармана эластичный ремень, пристегиваю к оружию и вешаю ствол под мышку. На выхлопное отверстие надеваю специальный колпачок – вроде презерватива, только прочнее. Мы не морпехи, в наш боекомплект презервативы не входят. Много было шуток по этому поводу, к счастью, морпехи их не слышали.
– Ребята, вы как там? – лейтенант волнуется.
– Пошли топиться, – говорю.
Сверяюсь с картой, намечаю путь и ступаю на ближайшую кочку.
Идти, в общем, нетрудно, больше сил уходит на оглядывание и прислушивание. Если верить усилителю звука, болото живет насыщенной внутренней жизнью, но чавканье под ногами бьет по ушам, поэтому я технику, едва включив, снова отключаю.
Билли пыхтит сзади.
– Эй, лейтенант, а змеи тут есть? – интересуется он вдруг.
– Должны быть. Как же без змей.
– Предупреждать надо, хлоп твою железку... Большие?
– Ну... Средние. Футов десять.
Билли встает как вкопанный.
– Гибсон, – говорю. – Ты у меня довыпендриваешься. Не читал такой криминальный роман – «Нападение адвокатов на полицейский участок»? Вот найди, прочти и осознай... Билли, где ты?
– Он пошутил? – слабым голосом спрашивает Билли.
– Вильям, я пошутил! – заверяет лейтенант. – Змеи там есть, но маленькие, фута три...
– Змея комбез не пробьет, – говорю. – Его волк, и тот не прокусит. И змеи не нападают на людей без крайней необходимости. Ну, разве что в брачный период. Идем, Билли.
– А когда у них брачный период?