воздушных рейнджеров под началом полковника Шейна Килмары; его батальон
был отправлен в Конго.
историю. Она узнала, что Анна-Мария была санитаркой Красного Креста и
встретилась с Фицдуэйном, когда тот выполнял операцию по глубокому
патрулированию местности. Не прошло и нескольких недель, как они
поженились. Итен нашла свадебную фотографию - свадьбу сыграли в тамошнем
провинциальном центре. Почетный эскорт состоял из ирландских солдат, а
подружками невесты были санитарки Красного Креста. В статье, к которой
прилагалась фотография, говорилось о бурном романе. Молодожены выглядели
юными, беззаботными и счастливыми. Солдаты из почетного эскорта
улыбались. И только их военная форма да пистолеты на поясах напоминали о
том, что впереди их ожидает кровавая бойня.
пространству. Подразделение Фицдуэйна перевели в другую горячую точку, а
провинциальный центр остался под слабой защитой на попечении
правительственных отрядов. Они подняли бунт, и к ним присоединились
другие мятежники, подошедшие извне, - их называли "симбами". Были взяты
заложники.
медленно брели от его крепости к озеру неподалеку. Там они сели на
бревно и стали смотреть на озеро, на полоску земли, отделявшую его от
океана, и на великолепный закат над Атлантикой. Бревно обросло мхом,
было влажным, и в воздухе чувствовалась прохлада. Она до сих пор
отчетливо помнила, как выглядела мшистая кора поваленного дерева.
заката - и пробормотал: "Мир хладного огня". Затем он помолчал, прежде
чем продолжить.
секретарь ООН. Все смешалось. Некому было решить, что делать с
заложниками. Нам велели стоять на своих позициях и ничего не
предпринимать. Симбы грозились убить заложников, а уж мы-то знали, что
они не блефуют. Килмара взял инициативу на себя и спросил, кто пойдет
туда добровольцами. Почти весь батальон сделал шаг вперед, и это было
неудивительно. Под командой Килмары нам был сам черт не брат.
земле, по воде и с воздуха. Головной отряд отправился туда ночью и занял
позицию в домах, выходящих на площадь, где держали заложников. Их было
человек семьсот - черные, белые, индусы, мужчины, женщины и дети. Город
кишел симбами. Их было несметное количество - по слухам, что-то около
четырех тысяч. Многие занимались грабежом, но несколько сотен охраняли
заложников на площади.
было их любимым делом. Их часто сравнивали с сиафу, африканскими
муравьями-солдатами, которые разрушают все на своем пути. Симбы верили,
что их нельзя убить. В основном это были отряды примитивных дикарей,
усиленные дезертирами из Народного ополчения, а командовали ими колдуны.
Каждый новобранец проходил ритуал, где ему вручали "дауа" - талисман.
Если потом, идя в бой, он пел "май, май" - "вода, вода", - вражеские
пули якобы обращались в воду.
спросила Итен.
Они просто-напросто утверждали, что убитый струсил и нарушил один из
запретов. Чтобы "дауа" сохранял силу, нужно было в точности следовать
предписаниям колдунов.
а потом помешать симбам убить заложников, прежде чем на площадь
прорвутся главные силы. Нас было всего двенадцать, и потому было
жизненно важно, чтобы мы не выдали себя до начала атаки. Мы знали, что
без подкрепления нам не продержаться и нескольких минут. Врагов было
слишком много, и хотя у некоторых были только копья, луки и стрелы,
большинство было вооружено винтовками и другим огнестрельным оружием,
захваченным в боях у конголезской армии. Нам отдали абсолютно ясный
приказ: несмотря ни на какие провокации, не делать ничего, если только
нас не обнаружат, - а мы лежали тихо, - и ждать, пока главные силы
откроют огонь.
заложников были еще живы и находились под стражей - они сидели или
пытались спать на земле, - но симбы развлекались тем, что все время
выводили кого-нибудь из них, пытали и убивали. Пытки происходили в
небольшом скверике на краю площади. Там стоял памятник какому-то
первооткрывателю, и симбы привязывали своих жертв к пьедесталу.
оттуда, и все хорошо видели при свете огромных костров. Мы смотрели в
полевые бинокли и, казалось, могли коснуться этих людей рукой. И ничего
не способны были сделать. Нам нужно было ждать; у нас не было выхода.
Они кричали, кричали и кричали - кричали всю ночь напролет. Симбы
насиловали и мужчин, и женщин, и детей. Всех подряд. Потом их убивали
разными отвратительными способами, как могут только эти дикари.
за руки и за ноги к двум "джипам" и разорвали, как тряпичную куклу.
Одного парня с бородой и длинными волосами распяли. При этом они вопили:
"Jesus, Jesus, le roi des juifs" <Иисус, Иисус, король иудейский (фр).
>. Спустя четыре часа он был еще жив, и они звали его. Некоторых монашек
насиловали, а потом заставляли пить бензин. После этого они распарывали
им животы и поджигали внутренности. Это нравилось симбам больше всего.
Даже со своего места мы слышали запах горелого мяса. И ничего не могли
сделать, абсолютно ничем не могли помочь. Мы лежали со своими
винтовками, автоматами, базуками, гранатами, ножами и стальной
проволокой и не могли даже шевельнуться, а у нас на глазах умирали
маленькие дети.
отрядов. У нас царила дисциплина, строжайшая дисциплина. Нам дали приказ
- разумный приказ. Преждевременные действия были равносильны военному
самоубийству.
рыжеволосую. На ней до сих пор была белая форма. Все случилось так
быстро. Один из них, еще подросток - там были даже тринадцати и
четырнадцатилетние, отличавшиеся особенной жестокостью, - схватил пангу,
большой нож с широким лезвием, и почти шутя отрубил ей голову. Ему
потребовалось всего несколько ударов. Девушке досталась легкая смерть.
Это была Анна-Мария. Нашему браку исполнилось всего семь недель.
было так ужасно и так далеко выходило за рамки ее собственного
жизненного опыта, что она просто замерла в неподвижности. Потом она
обняла Фицдуэйна обеими руками и привлекла к себе. Закончив рассказ, он
не произнес больше ни слова. От солнца остался лишь тусклый полукруг,
медленно погружавшийся в море. Стало заметно холоднее. Отсюда было
видно, как светятся огоньки главной башни.
"печь блины" на воде. Когда они отправились обратно в Данклив, увлеченно
споря, кто выиграл, уже наступила ночь. Последние камешки пришлось
кидать почти в полной темноте.
Глава 4
президентский дворец в только что получившем независимость государстве.
От прежнего здания сохранились лишь мрамор, красное дерево и медь
викторианского бара, о котором позаботились швейцарские банкиры - они
целиком перевезли его в Цюрих в память о Джеймсе Джойсе.
электронной фирмы, подошел к новому бару и заказал себе "джеймсон". Он
наблюдал, как тает лед, и размышлял о жизни, посмертной славе и поисках
счастья, когда появился Гюнтер. Лицо у него было по-прежнему детское,
поэтому вы не сразу замечали, какой он огромный. Когда он приблизился,
стали видны морщины, которых не было прежде, но он все еще выглядел
крепким и ладным.
завернута в несколько слоев белого искусственного шелка. Ее сопровождал
то ли метрдотель, то ли жених - трудно было разобрать, кто именно. Шлейф
ее свадебного наряда соскользнул в бассейн и начал тонуть. Фицдуэйн
подумал, что сейчас неподходящее время года для ирландской свадьбы;
впрочем, взглянув на талию невесты, он изменил свое мнение.
это так быстро и аккуратно, словно каждый день только этим и занимался
или привык сворачивать головы цыплятам. Теперь шлейф, сопровождавший
новобрачную при ее вхождении в новую жизнь, стал смахивать на мокрую
пеленку. Фицдуэйн отвел глаза от этой символической сцены и прикончил
"джеймсон".
Чересчур много работаешь или чересчур много играешь?
насквозь. - Он говорил с заметным немецким акцентом, но в его речи
слышались типично ирландские обороты. Он прожил в Ирландии довольно
долго. Правительство позаимствовало его из западногерманского отряда по
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай
Контровский Владимир
Конан-Дойль Артур