Чтение 6–й страницы книги ~Отпетые плутовки~

- Да у меня все как-то бегать выходило. Машка, а тебя как в детстве
дразнили? - раздвинув рот до ушей, вдруг спросил он.

- Лихоня, - растерялась я.

- Как, как?

- Ты же слышал, зачем спрашиваешь?

- Ладно, не злись. Я думал, тебя Мальвиной звали. Волосы у тебя на солнце
голубые. И вообще... красавица ты у нас, девочка из сказки. Как есть
Мальвина.

- Ты меня так не зови, меня так папа зовет, а ты не смей! - разозлилась
я.

- Ладно, мне что, как скажешь. - Сашка почесал нос, откинулся на руках и
стал смотреть в небо, щурясь на солнце и позевывая. Потом спросил:

- А почему Лихоня, фамилия, что ль, такая?

- Ага. Лихович, Лихоня.

- Как твоя фамилия?

- Теперь Назарова, а была Лихович.

- Отца-то как зовут?

- А что? - Теперь я насторожилась.

- А то. Отец-то Павел Сергеевич?

- Да. А ты откуда знаешь?

- От верблюда. - Сашка хохотнул и покачал головой:

- То-то я удивился, больно ты на папу напирала, когда с муженьком
разговаривала - "скажи папе", ясно.

- Ты чего к моему отцу привязался? - разозлилась я.

- Да нет, не то думаешь, - успокоил Сашка. - Письмо у меня к нему. Надо
передать. - Он помолчал немного и спросил:

- Машка, а ты знаешь, кто твой отец?

- Мой отец - это мой отец, вот кто. Чем занимается, не знаю и знать не
хочу. Зато знаю, что человек он хороший и меня любит. Пожалуй, только он и
любит.

- А муж-то как же, Марья?

- А муж - не твое дело.

- Понял. Мне когда толково объяснят, я завсегда пойму. - В Сашкиных
глазах появились два средней величины черта и нахально на меня уставились.

- Саш, а за что тебя посадили? - помолчав немного, спросила я.

- Зa убийство.

- Что? - Рот у меня открылся, а вот закрываться не желал, хотя я очень
старалась.

- Вот до чего доводит любопытство, - развеселился Сашка. - Уже боишься, а
тут место тихое, ты да я, и никого больше.

- Врешь ты все. Я тебе не верю. Кого же ты убил?

Сашка насмешливо улыбнулся, вздохнул, сморщил нос и нараспев проговорил:

- Много безвинных душ лишил я жизни, и все они были любопытные.

- Расскажи мне о себе, - попросила я, окончательно уверившись, что он
врет и для меня скорее всего безопасен.

- А чего рассказывать? Сама говорила, личность я темная, подозрительная,
все так и есть. Ты мне лучше про отца расскажи.

- Не буду. Зачем? - вновь насторожилась я.

- Я ж сказал, письмо у меня к нему. Говорили, он поможет.

Я сверлила взглядом Сашкину физиономию, пытаясь решить, что на это
ответить. Вздохнула и сказала то, что думала:

- Я не знаю, Саша, правда не знаю. Мне папа никогда ничего такого не
говорил. А тебе сидеть много осталось? - Бог знает почему, но этот вопрос
меня очень волновал.

- Что значит "сидеть"? - удивился Сашка. - Я ж на воле.

- Ты все темнишь, ничего не рассказываешь, - вздохнула я, почувствовав
странную обиду и острое желание спасти Сашку от всех возможных бед на свете.
- Может, я помогу чем?

- Пошли, помощница, - хмыкнул он, поднимаясь. - Недалеко уже.

Часа в три мы вышли на проселочную дорогу. Сашка бодро печатал шаг,
размахивая руками, я трусила рядом и на него поглядывала. Тут из-за поворота
возник двухэтажный особняк за высоким забором. Сашка притормозил.

- Пришли мы, Марья Павловна, - сказал он необычайно серьезно. - Тут у
меня дельце небольшое, оформлю дельце и тебя домой отвезу. И вот еще что. Ты
здесь помалкивай, чья дочь. Поняла?

- Поняла, - кивнула я и сразу спросила:

- А почему?

- Отца твоего здесь не любят, но очень уважают. Смекаешь?

- Нет, - честно созналась я, Сашка почесал нос и кивнул:

- И не надо. Молчи, и все.

У калитки был звонок, Сашка позвонил, и из дома вышел здоровенный тип в
куртке нараспашку, увидев Сашку, заулыбался.

- Какие люди. Здорово, Саня. - Тут он покосился на меня и присвистнул:

- А это откуда?

- На дороге нашел, - хмыкнул Сашка.

- Надо же, - подивился парень. - Вроде не дурак, а везет.

- Так ведь нечасто, - развел Сашка руками.

Мы вошли в дом Он выглядел огромным и каким-то нежилым, точно построить
его построили, но заселить забыли, а может, надобность в жилье отпала.
Комнаты были наполовину пусты, почти все окна без занавесок, пахло лаком и
краской. Правда, в кухне царил образцовый порядок. Дорогой гарнитур,
французская газовая плита и два холодильника, огромных и тоже импортных.

Встретивший нас тип снял куртку, указал мне на стул и направился к плите.
Поставил чайник, потом пошарил в холодильнике, собрал на стол кое-какой
снеди. Хитро подмигнул нам и сказал:

- Угощайтесь. Как говорится, чем Бог послал.

Сашка сразу же стал угощаться, да и я себя упрашивать не заставила. Тип,
с которым меня забыли познакомить, посматривал на нас и выглядел очень
довольным.

- Что, Сережа, приютишь? - спросил Сашка.

- А чего ж нет, - удивился тот. - Наверху все комнаты свободны. Занимай.

Сашка удовлетворенно кивнул, торопливо доел последний кусок и сказал
Сереже:

- Давай-ка выйдем на пару минут. Отсутствовали они минут пятнадцать, я
уже начала томиться, потому что в чужом доме чувствовала себя крайне
неуютно. Тут Сашка заглянул в кухню и позвал меня. По лестнице с резными
перилами мы стали подниматься на второй этаж.

- Саша, когда домой? - спросила я. Ни этот особняк, ни его хозяин мне не
нравились. Я была готова отшагать еще километров двадцать, лишь бы здесь не
задерживаться. Опять же было неясно, какое у Сашки в этом месте может быть
дело? Планами он со мной не делился, и это беспокоило. Бог знает почему, но
дом за высоким забором представлялся мне разбойничьим вертепом.

- Я ж сказал, дело сделаю, отвезу, - ответил Сашка, слегка недовольный.

- А телефон здесь есть, мне бы отцу позвонить? - не унималась я.

- Телефон есть, а звонить нельзя, - посуровел он.

- Да я только...

- Нельзя, - повторил Сашка.

- А мы здесь долго?

- Не надоедай.

- Ладно, не буду. А помыться здесь можно?

- Можно. Душ, третья дверь слева. Я вздохнула, косясь на него, и решила
порадоваться тому, что хотя бы душ есть. Сашка привел меня в просторную
комнату с большим окном, выходящим на веранду. Мебель в комнате имелась, и
даже с избытком, но все равно вид у нее был какой-то нежилой. Я огляделась,
вздохнула, а Сашка сказал:

- Располагайся. - Опять ненадолго ушел, а вернулся с полотенцем и
махровым халатом. - Чувствуй себя как дома, - заявил он, проникновенно
улыбаясь мне.

Кивнул и удалился, а я вымылась, испытывая чувство, близкое к блаженству,
накинула халат, принесенный Сашкой, и стала расчесывать волосы, стоя перед
зеркалом. Неожиданно открылась дверь, и вошла женщина. Я обернулась,
порадовавшись, что в доме есть хозяйка, но радость моя мгновенно поутихла:
женщина стояла на пороге и смотрела на меня без всякого удовольствия. Более
того, как-то угадывалось, что она бы с радостью меня придушила. Повода для
такого отношения к своей особе я не видела и оттого разозлилась. Улыбку с
лица убрала, поздороваться забыла и стала ждать, что будет дальше.

- Так, - сказала она наконец. - Это тебя Багров притащил?

Я молчала, выражение ее лица мне очень не нравилось. Ясно, что Багров -
это Сашка и что она интересуется им не просто так. Женщина прошла, села в
кресло, взяла сигарету, но не закурила.

- Чтоб ты знала, дорогуша, - процедила она насмешливо, - когда Багров
сюда наезжал, то спал со мной, и ему это нравилось.

- Так это ж раньше, - ответила я, пытаясь понять, чего мне больше
хочется: зареветь или вцепиться ей в волосы.

- Вот, значит, как, - хмыкнула она. - Любовь?

Я приподняла брови и сказала удивленно:

- Мне кажется, это не ваше дело.

- Пусть не кажется. Откуда ты взялась такая? - Она была раздражена и даже
не пыталась скрыть это.

Я села в кресло, но отвечать не собиралась и молча разглядывала ее.
Приходилось признать: красавица, правда, заметно старше меня, но я ни
ходить, ни смотреть, как делает это она, не умею. Тут мне пришло в голову,
что Сашка может разозлиться из-за того, что я вмешиваюсь в его дела. А если
он ее любит? Желание вцепиться ей в волосы стало еще острее. С трудом
подавив этот порыв, я сказала:

- Не знаю, что вы подумали, мы с Сашей давние знакомые. Учились вместе.

- В одной колонии, что ли? - фыркнула она. - Так там вроде мужики и бабы
отдельно?

- Не всегда же он в колонии сидел? - растерялась я.

- По мне, так он там и родился, - усмехнулась женщина. - Дура ты.