все-таки я не мог отделаться от неприятного ощущения, навеянного видом Эмиля
и тем, как он склоняет голову набок, прислушиваясь, видом неглубокой могилы
и мыслью о холодных ветрах, овевающих заледеневшую щеку в глухой ночи.
Глава 4
перепугаться даже при виде мыши, но тут я увидел здание "Мамзель" и
почувствовал себя спасенным. "Мамзель" было таким заведением, которое
вызывало в мужчине только одно чувство, и оно не имело ничего общего с
холодными ветрами, а скорее походило на горячее дыхание, обжигающее мочки
ушей.
умеете делать?
машинки, стоящей перед ней, повернула голову ко мне, зажмурилась и сказала:
будет вашим всего лишь за какие-то центы в день. Посылайте четырнадцать
сотен центов каждый день в течение восьми месяцев Шеллу Скотту по адресу:
Гамильтон-Билдинг, Лос-Анджелес". - Я произнес еще один абзац
бессмысленности и замолк.
выглядела она чертовски обольстительно. Остановившись, она открыла глаза,
поморгала ими в мою сторону и сделала большой вдох.
вставленный в машинку. На нем было напечатано: "дутутег гкгхгхф дхдхддхттт"
и тому подобное несколько раз.
ее по голове, вышел из приемной и через холл добрался до кабинета Лоуренса.
завтрашнее начало нашей кампании? Если что-нибудь пойдет не так...
знает не больше, чем мы.
кармана пиджака:
Чикаго, Филадельфии, Сан-Франциско и Далласе. В понедельник мы открываем
отделения в Новом Орлеане, Питтсбурге и Детройте. Почему вы спросили?
что-нибудь говорит?
глаза на лист и нахмурился:
усмешке. - Для этого вас и наняли, помимо всего прочего. Она перечислила
здесь названия всех городов, в которых уже существуют отделения. А также
имена большинства из тех, кто занят рекламой. В том числе и мое.
Джеддер, Хорэйшио, Эдамс и Фелика были соответственно фотографом,
модельером, главой рекламного агентства и скульптором, которые в последние
месяцы были заняты подготовкой рекламной кампании. Лоуренс дал мне
приблизительные описания всех этих субъектов и выполняемой ими работы, потом
написал что-то на листке бумаги и протянул его мне.
Весьма вероятно, что полиция уже опросила их, но вы, может быть, узнаете
кое-что новенькое. - Он помахал ксерокопией. - Вам это нужно?
карман пиджака. - Я повидаю этих людей, потом нанесу визит Тоби.
ведет наши счета. Там побывали полицейские, и одна из служащих вспомнила
нечто необычное. Может, это поможет?
здешнего, - в Нью-Йорке, в Майами и так далее. Один счет за эти разговоры
составил кругленькую сумму. При этом задавалась куча дурацких вопросов,
которые не могут представлять никакого интереса для рекламного агентства. Я
только что убедился в этом, связавшись по телефону со всеми отделениями.
некая Ферн Глэдд, но она уверяет, что никуда не звонила.
десять - акционеры "Мамзель", и все они - шикарные девочки. Не говоря уже о
самой Лите.
сказал:
резвятся по-всякому. Дверь по левой стороне холла.
движений и разговора, доносившиеся из-за нее.
Я однажды побывал там, но больше появляться не стану. Такое я мог выдержать
только один раз. Другого раза мои артерии просто не вынесут. Большую часть
времени все десять девушек "Мамзель" работают с клиентками. Лита обычно
тоже. И кругом крутятся все эти клиентки. - Он потряс головой, и его глаза
приняли стеклянно-застывшее выражение.
меня послышался какой-то шум, и я оглянулся. Дверь распахнулась, и вошла
женщина. Увидев меня, она остановилась, быстро оглядела меня и улыбнулась.
Она притягивала взгляд, задерживала его на себе и не отпускала. Не было
нужды представлять ее мне.
глазами, с темными, изменчивыми, прикрытыми тяжелыми веками глазами, такими
большими и темными, что они походили на крупные синяки. Со столь красными
губами и столь белыми зубами, что они выглядели как кровь на костях. С
волосами цвета каштанов в вине, или красного дерева, отполированного
янтарем, или глубочайшего коричневого цвета мягких осенних листьев.
него, удивляться ему, восторгаться им.
жизненно важными железами происходило такое, о чем эндокринологи не услышат
на протяжении многих лет.
Глава 5
каждая из них могла сойти за две, и они смотрелись еще более изумительно
благодаря втянутому животу и тончайшей талии, переходящей сказочным образом
в полный округлый таз и упругие, прекрасной формы бедра. Она была Евой,
Цирцеей, Далилой, Саломеей - или Мамзелью, женщиной сегодняшнего дня,
спроектированной для завтрашнего. И одета она была в белый купальник.
ткани, из весьма тонкой ткани при этом, и покрывающий женский торс
довольно-таки беззаботным образом. Он оставляет обнаженными и шею, и плечи,
и руки, и бедра, и ноги, и оставляет мало простора воображению, а часто
подчеркивает прикрытые места даже больше, чем неприкрытые. А Лита была
именно из тех женщин, для которых и предназначались купальники. Больше того,
она была из тех женщин, для которых предназначались и мужчины.
Ева, видимо, обратилась к Адаму: