было никакого диплома. Тем не менее, он прослушал
соответствующие курсы и добавил к ним то, что неспособен дать
ни один университет в мире: двадцать пять лет напряженной
практической работы.
в поисках драгоценной воды в Сомали, искал алмазы в Сьерра
Леоне. Он мог инстинктивно отличить надежную шахту от
ненадежной, по запаху обнаружить присутствие руды. Во всяком
случае, он сам это утверждал, а после того, как он принимал
свою обычную дозу в двадцать бутылок пива за вечер в
захолустном баре, никто не решался оспаривать этот факт. На
самом деле, он был одним из последних оставшихся настоящих
старателей. Он понимал, что "МэнКон", как сокращенно называли
компанию, поручает ему мелкую работу, далеко в джунглях, в
диких, Богом забытых местах, за многие мили от цивилизации,
где, тем не менее, нужно было произвести разведку. Но ему это
нравилось. Он предпочитал работать в одиночку, это
соответствовало его образу жизни.
условиям. Уже три месяца он занимался разведкой на склонах
так называемой Хрустальной, горы, расположенной на территории
республики Зангаро, крошечного анклава на берегу Западной
Африки.
Непосредственно на Хрустальной горе. Цепочка невысоких гор,
причудливо изогнутых холмов высотой в две-три тысячи футов,
пересекала территорию республики от одной границы до другой
параллельно океанскому берегу, в сорока милях от него. Эта
гряда отделяла прибрежную равнину от внутренней части страны.
Лишь в одном месте горная цепь прерывалась, и именно там шла
дорога вглубь страны-узкая грязная колея, твердая, словно
бетон, летом и расползающаяся топкой жижей зимой. За грядой
жило племя Винду, по уровню развития находящееся в железном
веке, с той разницей, что орудия у них были деревянными. Ему
приходилось бывать в диких местах, но он готов был
поклясться, что такой первобытной дикости, как в центре
Зангаро, он не встречал нигде.
располагалась гора, которая, единственная из остальных,
удостоилась собственного названия. Она не была даже самой
высокой среди всех. Сорок лет назад одинокий миссионер,
проникнув вглубь страны, направился к югу от дороги вдоль
гряды и через двадцать миль заметил холм, стоящий отдельно от
других. Предыдущей ночью шел дождь - тропический ливень,
один из тех, благодаря которым годовая норма осадков,
выливавшихся за пять месяцев сезона дождей, достигала здесь
300 дюймов. Священник увидел, что гора сверкает яркими
бликами на утреннем солнце, за что и назвал ее Хрустальной,
сделав соответствующую запись в своем дневнике. Через два дня
после этого священника убили и съели. Дневник был обнаружен
год спустя патрулем колониальных войск. В деревне из него
сделали амулет. Солдаты выполнили свой долг и сравняли
деревню с землей, после чего вернулись на побережье и
передали дневник в христианскую миссию. Таким образом,
название, данное священником, осталось жить, хотя все
остальное, что он совершил на благо этого неблагодарного
мира, было забыто. Позже тем же названием стали называть всю
горную область в округе.
хрусталем, а мириадами ручейков, каскадами стекающих с горы
после ночного ливня. Дождевая вода стекала и с других гор, но
ее не было видно под густыми Зарослями джунглей, покрывших
поверхность этих гор сплошным зеленым одеялом, проникнув под
которое, вы оказывались в адском пекле. Та гора, что сверкала
тысячью ручейков, не могла похвастать столь густым
растительным покровом на своих склонах. Священнику, Как
впрочем и дюжине других людей, никогда не пришло в голову
задаться вопросом, почему так вышло?
подножье Хрустальной горы джунглей Малруни энал ответ на
этот вопрос.
что склон, обращенный в сторону моря, отделяется от остальной
гряды лощиной. Таким образом, Хрустальная гора располагалась
в одиночестве к востоку от основного хребта. Благодаря тому,
что она была чуть ниже остальных, с моря ее не было видно. Да
и с другой стороны ее не просто было выделить среди других
холмов, расположенных к северу и к югу, разве что по
значительно большему потоку воды на квадратную милю
поверхности, стекающей вниз по склону.
горе, так и на ее соседях. Сомнений не было. Вода стекала
после дождя с других гор, но большая ее часть поглощалась
земляным покровом. Толщина его на соседних склонах достигала
двадцати футов над скальной поверхностью, в то время как на
Хрустальной горе слоя земли почти не было. Он попросил
местных рабочих, из племени Винду, пробурить серию пробных
скважин прихваченным заблаговременно буром и получил
подтверждение различию толщины земляного покрова в двадцати
случаях. Исходя из этого, он стал доискиваться до причины.
разрушении горных пород, благодаря переносимой ветром пыли,
оседавшей на скалах. И хотя каждый дождевой поток смывал
часть покрова, унося его вниз к рекам и, в конце концов,
образуя илистые отмели в устьях, часть земли оставалась в
небольших трещинах, в стороне от текущей воды, которая в свою
очередь вымывала себе русло в мягкой породе. Вода точила
камень, образовывались стоки, по которым устремлялся дождевой
поток, все более углубляя их. Часть воды впитывалась в
поверхность склона, оставляя, таким образом, земляной покров
в неприкосновенности. Так, постепенно, толщина его росла.
Птицы и ветер приносили семена, которые находили почвенные
ниши, приживались и давали корни, способствуя, в свою
очередь, процессу закрепления почвы на горных склонах. Когда
Малруни осмотрел холмы, на них оказалось достаточно земли,
чтобы поддерживать могучие деревья, окутанные лианами,
которыми были сплошь покрыты склоны от подножья до самых
вершин. Везде, кроме одного места.
глубокие бороздки, чтобы превратить ручейки в потоки. Ей не
удавалось при этом впитываться в поверхность скалы. Особенно
на самом крутом, восточном склоне, обращенном к центру
страны. Земля здесь оставалась лишь в отдельных углублениях в
теле скалы, и в этих нишах росли кусты, трава и папоротник.
От ниши к нише тянулся дикий виноград и вьюны, покрывая
тонкой зеленой сетью голую поверхность скал. Это ненадежное
покрывало регулярно смывалось во время сезона дождей.
Сверкающие пятна стекающей по камням воды и увидел незадолго
до своей смерти миссионер. Причина была проста: стоящий
отдельно холм состоял из другой горной породы, нежели
остальные. Старая скальная основа была тверда как гранит, по
сравнению с мягкой породой молодых гор главной гряды.
установил этот факт абсолютно определенно. На это у него ушло
две недели, за то же время он выяснил, что с Хрустальной горы
стекает не меньше семидесяти ручейков. Большинство из них
сливалось в три основных потока, текущих на восток от
основания горы, вниз, в долину. Он обратил внимание еще на
один факт. По берегам ручьев, берущих начало на склонах этой
горы, цвет почвы и характер растительности отличались от
других. Оказалось, что некоторых растений на этих берегах
нет, хотя они благополучно растут на других. В общем,
растительность у подножья Хрустальной горы была намного
беднее. При этом нельзя было больше ссылаться на недостаток
земли. У подножья ее было предостаточно.
флоры на берегах этих ручьев.
которую набросал по ходу обследования. Кроме этого, он брал
образцы песка и гравия вдоль ложа ручьев, начиная от
поверхности и вплоть до скальной подложки.
брезент и начинал "кучковать и четвертовать". Так отбираются
образцы. Он высыпал гравий в кучу на брезент, потом делил ее
лопаткой на четыре части, брал на выбор две из них, смешивал
вместе в одну кучу, снова делил ее на четыре и продолжал
процедуру до тех пор, пока перед ним не оказывалась горстка
породы весом в два-три фунта. После просушки она помещалась
в выложенный полиэтиленом холщовый мешочек, который
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Перумов Ник