ценят не за личную преданность, а за квалификацию, не распознал сигнала,
пренебрег им. Может, приглашение осталось в силе?
официально.
на неопознанный плавающий предмет - с интересом и опаской одновременно.
сосредоточенно размышляет. Наконец вспомнил: - Ах да, боевые пловцы. Так?
волноваться. Командующий флотом вопросов к вам не имеет. Вы свободны.
водолазным балластом навалилась на плечи. Ах как наши начальники умеют
формулировать свое нежелание кого-либо видеть. Точно так же они обучены в
упор не узнавать тех, кому совсем недавно дружески тряоди руку и обещали:
"Будет необходимость, зжоди". Оказывается, заходить следует не тогда,
когда это нужно тебе, а в момент, если ты сам потребовался начальству. Но
такое во все времена называлось вызовом к командиру и никак не включало в
себя формулу:
Коли его вышибали таким образом, он уже не считал себя обязанным скрывать
свои чувства. - Да, между прочим, вы знаете, как с латыни переводится
слово "канцелярия"?
и неожиданность вопроса.
нежели офицеры России. Люди высокообразованные, верящие в необходимость
честного служения режиму, после окончания высших учебных заведений едут к
черту на кулички в глухие гарнизоны, в дыры, забытые начальством и Богом.
Они служат в степях, прокаленных жарой, обдуваемых суховеями. Служат в
Заполярной тундре, на Чукотке, в непролазной сибирской тайге и верят - раз
послали, значит, надо. Если ты нужен - о тебе не забудут. Но по большому
счету все они бомжи- люди без определенного места жительства. Они
переезжают из края в край, из гарнизона в гарнизон в "интересах службы". В
городах ютятся по частным квартирам, за большое счастье почитают получение
угла в офицерском казенном доме, право на который теряют при увольнении.
Как быть? Куда податься?
красноречивый и ни к чему не обязывающий жест: "Гуд бай, май лав, гуд бай!"
одной стороны, он был обязан освободить служебную комнату, с другой - как
и чем заниматься мужику в городке, в котором нет ни школы, ни церкви, ни
тюрьмы, а всего два офицерских дома и одна казарма. И забор вокруг.
стеснит ее, но деваться было некуда. Сестра понимала, что появление брата
доставит ей немало неудобств, но тоже знала - ехать тому некуда.
провожая Лукина, обнял его.
найдешь бабу.
хоть как-то облегчить старому товарищу возвращение в первобытное состояние
и устоять на ногах после того, как его вышибли из жизни. И мысли его
приняли определенное направление: найти подругу не так уж плохо. Труднее
решить - как ее найти.
Ленинградского рынка- Она вменила Лукину в обязанность снабжать дом
картошкой, морковкой, луком, за которыми тот регулярно ходил на торжище.
возле торговок солеными огурцами. Одна из них, красивая молодайка,
розовощекая, чернобровая, разбитная в той мере, к которой женщину
обязывает базарная профессия, стояла за прилавком и хрумкала соленый
огурец так аппетитно, что Лукин невольно проглотил слюну. Он внимательно
посмотрел в ее сторону. Молодайка перехватила его взгляд. Улыбнулась.
прилавку, торговавшая соленой капустой. - Купите, иначе она сама все съест
и разорится. Уже за третий огурец принялась. - И, обращаясь к соседке,
участливо спросила: - Ты часом не беременна, Ксения?
ухоженной, хорошо причесанной головы.
картошки дров поджарить? - Клава посмотрела на Лукина пристально и
улыбнулась. - Я бы лично не прошла мимо.
теперь не мог.
все остальное скрывал прилавок. Но и то, что находилось на виду,
производило впечатление. Ксения была понастоящему красива здоровой женской
красотой - не силой косметики, а природным даром.
карими глазами, аккуратные ушки с маленькими сережками-звездочками. Лукин
деланно вздохнул.
простите, ни сил, ни средств. Инструмент затуплен, опыт растерян...
вижу, меня не обманешь.
можно и поточить. Был бы в наличии.
ухажеров. Весь Кавказ. Они мне шею намылят в два счета.
шага подойти боятся. Петухи!
учились рядом с начальных классов, стали для него привычными и
незаметными, как вещи в старой квартире.
стол, холодильник, шкаф, диван, книжные полки - становились непреодолимыми
препятствиями.
те времена просто Лешка - даже в полной тьме, не зажигая света, спокойно
обходил препятствия. Он не задевал их боками, не наставлял себе синяков на
бедрах. Любая новая вещь могла взорвать привычую обстановку, но вещей
родители, к счастью, не покупали.
года новенькой.
крупноглазая, воздушная, с хорошо сформированной грудью, узкой талией,
длинными ногами. И главное - Аллочка была скромницей: мягкий смущенный
голос, потупленный взор...
появления, Лукин пришел к выводу - среди них было несколько таких, которые
по всем статьям превосходили новенькую красотой, умом, характерами. Но так
уж случается: встречаешь нечто новое, и оно сразу затмевает свет. Едва
увидев Аллочку, Лукин, как говорили в классе, "упал".
чувств делает парней уверенными и нагловатыми. Леша мог "содрать" домашнее
задание у одноклассницы, мог ущипнуть ее за любое место или потрогать, не
стесняясь, что это видят все. Он знал, что у Машеньки Зварцевой попа от
прикосновения дрожит, как холодец, а у Карины Гурвиц для обозначения
несуществующей груди в дорогой бюстгальтер подложен поролон. Поэтому
Машеньку можно хлопнуть ладонью по ягодицам и со смехом смотреть, как она
притворно вскрикивает. А Карину интересно ткнуть пальцем в середку того,
что считалось левой грудью, и сказать при этом: "Пу!"
имени и фамилии Алки Голиковой нашел удобную возможность для
издевательства, и ее стали звать "Алкаголикова".
положил глаз Лешка Лукин. Был он в то время силен и задирист.
по углам. В школе его побаивались, считая отъявленным хулиганом. Но тех,
кому покровительствовал Лукин, обходили стороной.