Ивановны, доковыляла до лестницы и кубарем полетела вниз. К счастью, у
подножия преспокойненько поджидал завтрака Банди. Пит явно не ждал ничего
плохого и мирно дремал, вдыхая аромат жарящихся оладушек.
Пятидесятикилограммовый Банди нежно их любит. Анька плюхнулась на него и
заорала не от боли, а от ужаса. Бандюша тоже завопил и, как водится,
моментально описался.
Няня, ворча, выудила Аньку из лужи и потащила в детскую, где заливался
криком покинутый Ванька. Через секунду истошные вопли умолкли, очевидно,
Серафима Ивановна дала близнецам печенье.
Воцарилась тишина. Но поспать все равно не удалось. Сначала послышались
шлепающие звуки и скрип входной двери. Это Ирка убирала лужу, походя
поддавая Банди за хулиганство. Следом разнесся Машин крик:
- Мой кофе! Опаздываю, проспала...
Дочь с топотом поскакала по лестнице, и моментально раздался визг. Манюня
вообще редко смотрит под ноги, поэтому наши животные, завидя ее, как
правило, поджимают хвосты, но бедняга Хучик сегодня замешкался, и Маняшина
ножка тридцать девятого размера отдавила ему лапу.
Немедленно закричала Ирка:
- Нет, это что же такое делается! А ну пошли в сад писать, надоели! Собаки
погалопировали на улицу. Маня бушевала в холле, разыскивая сумку, куртку,
ботинки, кошелек...
- Вчера положила все в шкаф! - шумела девочка. - Ну какой идиот переложил!
- Где ключи от машины? - вплелся в ее вопль голос Аркадия. - Сколько раз
говорил, чтобы ничего не трогали. И кто сунул мои перчатки в ботинки!
Ольга, где телефонная книжка и зажигалка?
- Здесь, - сообщила Зайка со второго этажа, - лежат на подоконнике.
- Неси скорей.
- Не могу, - ответила Ольга, - глаза крашу.
- Черт-те что, - возмутился Кеша, - Маня, сбегай...
- Некогда, опаздываю, - проорала Маня, натягивая куртку, - слышишь, уже
школьный автобус гудит.
Со двора и впрямь раздавались противные звуки, шофер созывал
припозднившихся.
- Ну погоди, - пообещал Кеша, - попросишь меня о чем-нибудь, ни за что не
сделаю!
- Сам дурак! - выкрикнула ласковая сестра и хлопнула дверью.
Сын полетел в спальню, и опять раздался жалостный визг, потом оглушительный
грохот, звон... Послышался высокий голос Ольги... Пару минут супруги
отчаянно ругались, и воцарилась тишина.
Я натянула халат и спустилась в холл. Собак не видно, очевидно, убрались от
греха подальше и бегают по саду. Большой стеклянный столик, на который
обычно кидают газеты, ключи и перчатки, перевернут. Пол усыпан осколками.
На вешалке мирно висит черная сумка Аркадия. Представляю, как он примется
ругаться, обнаружив, что забыл ее дома.
В столовой на огромном столе среди чашек и тарелок мирно спала кошка
Клеопатра. Я согнала наглую киску и налила себе совершенно остывший кофе.
Прямо перед глазами оказалась коробка с мюсли. Ее украшала идиллическая
картинка: папа, мама, двое детей и бабушка, ласково улыбаясь друг другу,
едят из мисочек смесь, которую Кеша называет сухим кормом для взрослых.
Радостные, светящиеся лица... "Наши мюсли принесут вам хорошее настроение"
- гласила надпись. Я вздохнула. Ну бывают же такие семьи, где дети
послушны, а старики не капризны... Хорошо хоть у нас нет бабушек!
Базиля Корзинкина можно отыскать двумя путями. Побывать в семье покойного
Никитина и порасспрашивать сотрудников гостиницы. Выбрав первое, я набрала
телефон издательства "Свеча". Трубку сняла женщина.
- Издательство "Ворт" беспокоит, - объявила я.
- Слушаю, - не удивилась собеседница.
- Хотим прислать цветы и выразить соболезнование семье Алексея Ивановича,
но не знаем адрес.
- Пишите, - коротко сообщила сотрудница, - Налимовское шоссе, дом 6.
Вот так, просто и быстро.
"Кто бы мог предположить, что издание книг - такое выгодное дело", -
подумала я, разглядывая дом Никитина.
Впрочем, домом такой особняк не назовешь, он скорей тянул на замок. Три
этажа из красного кирпича гордо возвышались у самой Кольцевой дороги. Сбоку
пристройку украшала башенка с остроконечной крышей и узкими
окошками-бойницами. Стиль бешеной мавританки" - называл мой первый муж
художник подобную красоту. Представляю, сколько стоит его содержание. В
воротах, естественно, торчала телекамера. Я нажала на звонок. Объектив
повернулся в мою сторону, и тоненький детский голосок спросил:
- Кто там?
- Хочу поговорить с женой Алексея Ивановича, я из Парижа, близкая подруга
Корзинкиных.
Ворота распахнулись, я въехала в безукоризненно ухоженный сад. Даже сейчас,
поздней осенью, на дорожках не лежало ни одного листочка. Клумбы закрыты
какой-то пленкой, кусты укутаны в черные мешки. Да, похоже, наш садовник
зря получает деньги, к тому же он все время уверяет, что палую листву
невозможно убрать до конца.
На пороге стояла тоненькая девочка, не ребенок, а шнурок какой-то. Но,
вглядевшись, заметила скромный макияж, довольно крупные серьги и поняла,
что ей никак не меньше двадцати. Никогда не встречала девушки с такой
ангельской внешностью.
Огромные голубые глаза приветливо обозревали мое лицо. Чистый, прозрачный
взгляд. У человека с такими глазами нет никаких постыдных тайн. Белокурые
волосы ниспадали на плечи аккуратными волнами. Если такая прическа - всего
лишь результат ловких рук парикмахера, она все равно вызывает зависть. Мои
волосы, как ни старайся, так не лягут. Рот девушки красиво изгибался. "Лук
Амура" - так называли подобную форму в девятнадцатом веке. И вся она такая
маленькая, хрупкая, беззащитная...
- Я дочь Алексея Ивановича, - нежным детским голоском пропела девушка, -
только сам он здесь давно не живет.
Мы вошли в просторную гостиную, обставленную в суперсовременном стиле.
Снежно-белые стены, черная мебель, ковер цвета угля и пара довольно
неплохих картин неизвестных мне современных художников. Я бы не хотела жить
в такой комнате, но девушка чувствовала себя тут абсолютно комфортно.
- Господин Никитин, - вздохнула дочь погибшего, - ушел от нас с мамой к
другой женщине.
- Но справочная дает ваш адрес...
Девушка улыбнулась.
- Он не оформлял развод, и охотно верю, что по документам числится здесь.
- То есть не встречаетесь с ним и не в курсе его дел?
- Абсолютно, - заверила девушка.
- А мама?
- Она сейчас в Карловых Варах, но, насколько знаю, никаких отношений
родители не поддерживают, а что случилось?
Вкратце изложив мою проблему, я поинтересовалась: