друг другу о своих бедах и радостях, но на уроках сохраняли
-%/`.-(f %,.% выражение лица, словно боги с Олимпа.
Невозможно было даже представить себе, что они ссорятся с
мужьями, готовят обеды и стирают белье...
становлюсь ханжой?
тебя голодом, Лобачевский.
и с гиканьем понесся в ванную.
забот никаких, и если в школе плохо, то пусть хоть дома
будет хорошо, иначе зачем человеку семья?
потом Катя. Вечер пролетел незаметно, в домашних хлопотах.
На следующий день пришлось сначала улаживать дела в школе,
потом сходить к тренеру... Словом, о Насте я вспомнила
только в субботу, собираясь на рынок. Вытряхнула на диван
сумку в поисках кошелька и наткнулась на ключик. Делать
нечего, придется ехать в ЦИТО, мало ли что хранится в
ячейке, насколько я знаю, без ключа к ней и близко не
подпустят.
женщина в безукоризненно белом халате принялась методично
перелистывать большую книгу. Минут пять она внимательно
вчитывалась в страницы и наконец заявила:
Анастасия, с переломом шейки бедра, переведена из Склифа.
служащая и опять принялась изучать пухлый том.
искусственный собрались ставить. Женщина развела руками.
Сейчас пластику многие делают, на самом деле ничего
сложного, цена, конечно, кусается...
доехать до Склифосовского, не так уж и далеко было.
ехидно спросил:
Настю Звягинцеву?
хирург.
потянулся к толстым историям болезни.
запоминать не человека, а его хворобы. В прежней жизни я
часто посещала гинеколога, все надеялась родить ребенка, да
видно, не судьба. На прием ходила только к профессору
Jарымышинскому. Так вот, милейший Михаил Федорович никогда
меня не узнавал. Я появлялась в кабинете, и доктор сухо
бросал:
в радостной улыбке.
лицу. Вот и Коза припомнил Настю, лишь услышав про диагноз.
белому записано: родственники пожелали дальнейшее лечение
проводить в НИИ травматологии.
ответственны за больных?
Федорович, - вышли за ворота, и привет!
Коза, - и телефон есть.
насторожился:
золотой спиралью.
позвоните, и все устроится.
и клацая зубами, я понеслась по проспекту Мира к метро.
Навстречу бежали прохожие, укутанные, по самые брови.
Уличные торговцы, все как один в гигантских валенках и
армейских полушубках, резво подпрыгивали на месте, хлопая
себя по бокам рукавицами.
превратился в кусок льда. В тепле щеки защипало, а нос начал
безостановочно чихать.
лет шестидесяти, торгующая газетами, - сиди дома, коли грипп
подцепила.
телефонам-автоматам и набрала номер, полученный от Козы.
Мерные гудки спокойно падали в ухо, на десятом рука
потянулась к рычагу, но тут раздался щелчок и сердитый
мужской голос:
уточнил:
хотите?
c* ' bl в карте, куда перевели больную.
делаясь почти учтивым.
бесплатно делают. Так что не волнуйтесь, отметьте, где надо,
и оставьте меня в покое.
еще мать заболела.
1269-я больница? Оказалось, в Перово, причем в двух шагах от
метро, я даже не успела замерзнуть, только вдохнула пару раз
ледяной воздух.
принялась ворчать:
медленно скользил по строчкам.
обозлилась до крайности. Ехала черт знает куда и совершенно
зря. Ну нет, я так просто не отстану.
Насте домой. И снова трубку сняли лишь на пятнадцатый гудок,
и вновь злой голос рявкнул:
перевели Звягинцеву.
молчание. Потом парень, сбавив тон, пробормотал:
удостовериться, что она госпитализирована надлежащим
образом.
трубке зажурчал сладкий дамский голос:
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена
Акунин Борис
Пехов Алексей