могу стать и премьер-министром...
Например, очень странно, что ты попал жить в Тиходонск. А все наши - в
глуши, в селах: кто на Кубани, кто на Волге...
брак с Ольгой Коростылевой. Она местная, вернулась в Тиходонск, как дочь
реабилитированных, это положено по закону. А меня прописали к ней
автоматически... Потом мы развелись, и я зарегистрировался с Лизой...
захотел поселиться здесь, то мне и десять фиктивных браков не помогли бы!
Никто бы меня не прописал, и такую комнату в самом центре никто бы не дал!
метров в двадцать. Служебная жилплощадь в старой, обреченной на снос части
города. Ветхие двух-трехэтажные домишки с наружными железными лестницами и
приспособленными удобствами, насквозь проржавевшими трубами, кранами и
стояками, плохо сложенными печками, переделываемыми постепенно под газовые
форсунки...
пятиэтажка с треснувшим фасадом и провалившимися междуэтажными перекрытиями.
По ночам здесь собиралась окрестная шпана: жгли свечку, играли в карты, пили
водку, будоражили окрестности взрывами визгливого смеха или густого тяжелого
мата, иногда вспыхивали короткие жестокие драки, после которых на битых
кирпичах оставались потеки крови, а то и распростертые в беспомощных позах
тела.
мундире, отыскивал и сажал виновных, но к этому времени возвращались
посаженные ранее, и все шло по-старому.
кранами и забитыми стояками: он работал сантехником в жэке.
бухгалтерии. Другие работяги - дворники, электрики, плотники, слесаря -
относились настороженно, не понимая, почему он вкалывает на чужих, как на
себя, и почему после работы может выпить пива либо четвертинку водки, а в
перерыв - капли в рот не возьмет. Вначале в этом видели какой-то подвох,
потом смирились, как с безобидным национальным чудачеством: мол, немец - он
немец и есть.
в самом начале его работы, эта история вышла за пределы жэка и пошла гулять
по городу как смешной анекдот. А дело было так: в обед Генрих оставил без
присмотра сумку с инструментами, и у него украли разводной ключ. Он,
естественно, принялся искать - заглядывал под стулья, шарил по закоулкам,
сидел, наморщив лоб, и мучительно вспоминал, где мог его забыть.
надо: разводку спиздили, покупай новую и больше никогда не бросай без
хозяйского пригляда. Но проживший всю жизнь в немецкой колонии, Генрих не
слушал, отрицательно качал головой и продолжал поиски. Посмотреть на
бестолкового немца сбежались все сотрудники жэка, и уже целый хор голосов
объяснял бедолаге реалии российской действительности.
обосновать свои действия.
разводной ключ?
Зачем ему два ключа?
действительность сильней любой логики.
районе с удивлением отмечали, что краны, которые приходил чинить этот
молчаливый, непривычно опрятный слесарь, больше уже не протекали.
удобно во всех отношениях - грудного Володю она могла кормить, ненадолго
отлучившись с работы, а когда ему не было еще и года, он уже лежал в
казенной кроватке рядом с детьми, за которыми ухаживала его мать.
непримиримого земляка, когда они уже разделывались с фаршированным желудком.
- В жэке на Доску почета мою фотографию повесили. Лизу тоже заведующая
уважает. Она там такую чистоту навела, да еще музыкальные уроки дает...
Садик стал одним из лучших в районе!
стаканам остатки водки.
начальство!
из себя вытягиваете и за них работаете!
ведь это не трудно...
гнул свое Иоган. - И забываешь, что у тебя растет сын! Ему тоже не сладко
будет жить на чужбине!
своим. И он еще выпьет свою кружку баварского!
Стоит почти весь урок в углу, а ни разу не переступил с ноги на ногу. И
смотрит, гаденыш, не отводя взгляда, будто не классный руководитель перед
ним, а пустое место..."
расширяющийся книзу нос, длинные пегие волосы, свисающие вдоль щек. Ему
кажется, что это богемно: художники всегда отличались от остальных, не
отмеченных печатью таланта людей. Он похож на пуделя, ученики дали ему
прозвище Псин Псиныч. Сейчас он наклонился к глиняной вазе на столе, чуть
поворачивает ее, чтобы свет лучше разливался по выпуклому, залитому глазурью
боку. Вытянутый бежевый пуловер расстегнут, мятые коричневые брюки едва
прикрывают щиколотки. Узкий ремень сильно потерт в нескольких местах, как
будто раньше его носили другие люди. Обут Псин Псиныч в нелепые желтые
босоножки, служащие ему сменной обувью круглый год.
делать? Если бы быстренько вырасти, стать директором школы и поставить
самого Псиныча в угол - вот так, отделив от всего остального класса, как
презираемого и никому не нужного чужака... Или найти волшебную палочку и
превратить его в облезлого злого пуделя. Или дать кулаком в нос изо всех
сил, чтобы юшка брызнула! Это проще всего, и не нужно никакой волшебной
палочки, и директором становиться не надо. К тому же волшебных палочек не
бывает, да и директором не каждый может, а кулаки у всех есть. И у него
есть, но еще маленькие. Надо подрасти, набраться сил... А пока терпеть...
Отец так и учит: терпи и виду не показывай! Но уж очень это противно...
приятном: вспомнил, как заглянул на перемене в спортзал, осмотрел
раздевалки, сделал Зайцевой замечание за капроновые чулки и взрослый
бельевой пояс, подсадил Смирнову на кольца... И сейчас после звонка надо
будет проверить душевые... Никто из учителей туда носа не кажет - пусть
девчонки делают что хотят... Но должен ведь быть порядок! Вот он, Константин
Константинович, и будет присматривать за порядком...
прищуренных голубых глаз, от которого, казалось, вот-вот прогорит пуловер,
не давал ему полностью прийти в норму. Ну да черт с ним, этот волчонок не
стоит того, чтобы тратить на него нервы!
успеть. А тогда я поставлю тебе двойку в журнал. Такую то-о-о-ненькую...
синела паукообразная свастика.
нет! Где я ватмана наберу на твои капризы? Переверни и рисуй! Или тебе нужен
повод, чтобы отказаться трудиться?
перед собой.
на другой стороне сидел точно такой паук. Учитель в несколько движений
заштриховал свастику карандашом. Грифель раздраженно скрипел по меловой
поверхности.
Афанасьев Роман
Махров Алексей
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Маккэфри Энн