признался я. - Могу взять интеграл Лебега по любому контуру Даже во сне.
- мы ограничимся пока подпиской о невыезде.
маврам, пальмам, теплому морю и огненным пляскам фламенко. - Никаких
подписок, - твердо заявил я. - В четверг я вылетаю за рубеж. На отдых. В
Коста-дель-Соль.
подумал и со значением добавил:
Если вы меня тормознете - к примеру, в таможне, сунув в мой чемодан ЛСД, -
то я гарантирую вам трех свидетелей-журналистов, которые проверят мой багаж
на каждом километре от города до Пулкова - Вот как? - Теперь бровь приподнял
остроносый. - У вас такие обширные связи с прессой?
получить санкцию прокурора остроносый никак не рассчитывал и потому давил на
сознательность и гражданские чувства. Но я держался как скала, которая не
идет к Магомету, и в скором времени победил. Мы условились, что мой вояж
неприкосновенен, но, возвратившись из теплых краев в Северную Пальмиру, я
тут же отзвонюсь и в будущем стану всемерно содействовать следствию. На том
мы и разошлись. Вещи Сергея забрали, остроносый со своими сыщиками
погрузился в ?газик? и исчез, а я, перекусив по-быстрому бутербродами, начал
прибираться: вынес с веранды битую посуду, поставил на место шкаф, сложил в
него разбросанное постельное белье, вернул на стеллаж книги. Имущества в
моей фазенде немного, и все это заняло не больше двадцати минут Покончив с
уборкой, я запер обе двери - на веранду и в дом, проследовал к навесу,
огляделся и решил, что сложу дрова в поленницу попозже В другой, значит,
раз, поскольку в этот мне и так досталось.
отвисший карман запасные ключи и окаменел Там что-то было! Что-то гладкое,
деревянное, похожее на небольшую коробочку, чуть поменьше ученического
пенала Я вытащил ее и открыл.
фотопленка. Патрончиков было пять: черный, белый, пестрый, желтый и
золотистый - но в этой коробке, наверное, поместились бы еще два. Надписи
или какие-нибудь условные значки отсутствовали, и на коробке тоже не нашлось
никаких указаний - ни орнамента, которым обычно украшают пеналы, ни марки
изготовителя, ни, разумеется, цены. Просто лакированная деревянная
коробочка, сделанная очень аккуратно - похоже, на заказ.
встряхнул. Предположение о том, что в этих футлярах хранится пленка с
суперсекретной информацией - к примеру, как дюжина гейш моет в бане
новосибирского губернатора, - не подтвердилось: над ухом чуть слышно
брякнуло. Там находился какой-то твердый предмет величиной с футлярчик, ибо
звук был слабым и глухим: ничего не перекатывалось, не шуршало и не скребло
по внутренней стенке.
пять футляров - как раз миллион? Знающие люди, успешно подделав авизо, тут
же обращают доллары в камешки, чтоб вывезти их затем на Кипр или Крит под
видом оптического стекла? Конечно, это являлось нелепостью; я был уже
уверен, что мой покойный сосед не воровал никаких миллионов, равно как и
стратегического сырья - в слитках, досках или очковых стеклах. Дело было в
другом. В чем же? Я отщелкнул тугую крышку с черного патрончика и вытряхнул
его содержимое на ладонь. Это было что-то спиральное, плоское,
перекрученное, размером в половину мизинца, изготовленное из стекла или
какого-то полупрозрачного сплава. Предмет оказался довольно тяжел, цвета
обсидиана, и его очертания, а также мерцавшие в глубине крохотные
серебристые огоньки не давали пищи для разумных гипотез. Ровным счетом
никакой!
карман. Потом повторил эксперимент - на сей раз с белым патрончиком. Как и
ожидалось, там было нечто белое, переливчатое, неопределенной формы,
притягивающее взор. Я попытался рассмотреть эту вещицу внимательней, но ее
контуры как бы дрожали и расплывались - и, что самое интересное, я тоже
словно бы расплывался вместе с ней. В голове воцарилась звенящая гулкая
пустота, ток мысли замедлился, мозг оцепенел, и я внезапно обнаружил, что не
могу вспомнить ни имени своего, ни фамилии, ни адреса, ни телефона. Пустота
тем временем тоже расплывалась и ширилась, захлестывая все новое
пространство, окружая меня со всех сторон, обволакивая невидимым туманом;
теперь я казался себе самому крохотной точкой, падавшей в бесконечную
пропасть, в какой-то бездонный провал, в трещину бесчувствия и безвременья.
окончен. Ощущение бесформенного предмета, стиснутого в ладони, взгляд на
часы? Кажется, что я просидел здесь на корточках, привалившись спиной к
бревну, минут сорок - сорок пять, пребывая все это время в полном ступоре. В
таком же, как жена Лота, превратившаяся в соляной столб, или как те
несчастные, коим довелось узреть ужасный лик Горгоны? А если не касаться
мифологических сюжетов, то просто как мамонт в вечной мерзлоте.
футляр, футляр - в коробку, закрыл ее и опустил в карман халата. Это был
превосходный тайник для таких опасных игрушек, на которые и поглядеть-то
нельзя - лучше сразу в печку, вместе с халатом. Но жечь я их не хотел, а
чего хотел, так доискаться до их сокровенного смысла. Грешен, что поделаешь!
Самонадеян и любопытен! Впрочем, не только это двигало мной. Я понимал, что
в коробке - что-то запретное, колдовское; быть может, некие амулеты для
экстрасенсорной практики или трансперсонального погружения в нирвану.
Возможно, так оно и было - если вспомнить, где до недавних пор трудился мой
сосед. Странные слухи ходили о Психоневрологическом институте? Не менее
странные, чем о загадочном ?ящике? под вывеской ?Красная заря? и некоторых
лабораториях Военно-медицинской академии? Но слухи слухами, а реальность
была тут, передо мной. Я уже не сомневался, что Сергея убили из-за этих
опасных игрушек, и печалился о нем - а еще больше о Жанне и Машеньке. Что с
ними будет? Допросы, обыски, угрозы, уговоры? Все возможно! Если до меня
добрались - до приятеля, десятая вода на киселе! - то уж их-то в покое не
оставят? Я поглядел на халат, соображая, не отдать ли эту чертовщину кому
следует. Отдать, чтоб отвязались? Вот только кому? Остроносому? Либо
вчерашнему мормонышу? Либо иродам и поганцам, убившим Сергея? Пожалуй,
найдутся и другие желающие? А раз ситуация смутная, если неясно, что отдаешь
и кому, то лучше не спешить. Как гласит народная мудрость, поспешность нужна
при ловле блох. С этой нехитрой мыслью я покинул дом, где на полу белели
контуры мертвого тела, и зашагал к станции. Уже переминаясь на платформе в
ожиданиии приозерской электрички, потянулся к карману за сигаретами и
обнаружил там нечто твердое и гладкое. Маленький черный цилиндрик с
обсидиановой спиралькой? Не амулет ли смерти? Но я глядел на него и остался
жив. Значит? Пронзительный гудок всколыхнул прохладный вечерний воздух и
раскатился гулким вибрирующим эхом. Приближалась электричка.
Глава 4
Оказалось, что это мелкие округлые зерна из углекислой извести или окислов
железа концентрически-скорлуповатого, иногда радиально-лучистого строения.
Кто бы мог подумать! В общем, почти бесполезные сведения, однако
прилагательное ?концентрически-скорлупоратый? меня восхитило, и я произнес
его вслух два или три раза, добиваясь легкости звучания. После оолитов в
словаре шла ?оология?, наука о птичьих яйцах, но тут пришлось остановиться,
чтобы позвонить Жанне. После вчерашних событий не имело значения,
прослушивается ли ее телефон. Самое страшное уже случилось, и в чем бы -
истинно или ложно - ни обвиняли Сергея, факт его смерти перевешивал все его
прегрешения, а также всю правду и ложь. Я позвонил, но безуспешно - ни
Жанны, ни Машеньки не было дома. Потом начались звонки ко мне. Звонили
заказчики: двое - из новых, один - из старых клиентов. Старым оказался
Андрей Аркадьевич Мартьянов, мужчина во всех отношениях положительный: не
пьющий, не курящий и не бедный. Он отзывался на кличку Мартьяныч и торговал
бытовой техникой, в основном ?Сименсом? и ?Бошем?: холодильниками,
стиральными машинами, пылесосами, чайниками и утюгами. Были у него четыре
больших магазина, приносивших немалый доход, и при всем том мафия его не
трогала: Мартьянов, мужик предусмотрительный, из бывших милицейских, первым
делом обзавелся крепкой стражей и теперь не только сам себя берег и защищал,
но и оказывал знакомым всякие полезные услуги. Его охранное агентство
называлось ?Скиф? - то ли потому, что скифы наши предки, то ли из-за
пристрастия Мартьяныча к поэзии и персонально к Александру Блоку. Девиз
агентства был таким:
не уточнялось.
обвала. Должен заметить, что такие предсказания весьма трудны; здесь надо
учесть огромное количество факторов, от позиции МВФ и ставок ГКО до
состояния президентской печени и тому подобных кремлевских интриг. Но я с
этим справился и определил, что падение курса рубля произойдет в
сентябре-октябре девяносто восьмого. Возможно, в июле-августе, если кабинету
Черномырдина сделают харакири, что отнюдь не исключалось. Во всяком случае,
мой клиент должен был сбросить рублевую массу не позже мая и обратить свои
капиталы в валюту и товар. С валютой не предвиделось проблем, а вот насчет
товара Андрей Аркадьевич и хотел со мной посовещаться.
трубку. Почти тут же раздался новый звонок: некая дама, директор страхового
Ильин Андрей
Перумов Ник
Березин Федор
Куликов Роман
Шилова Юлия
Афанасьев Роман