исповедника разглядел и изливал истерзанную в незримых боях
душу. Если всерьез, то и впрямь он к Ильину добро относился,
вот и адрес полуподвальчика подсказал, в котором Ильин и по-
селился, и живет, и по зарплате он подходит ему - полупод-
вальчик в подведомственном гебисту районе наличествовал, а
когда доброго человека перевели куда-то повыше, успел снять
исповедника с еженедельного контроля, перевел на ежемесяч-
ный, а тот и вовсе формальным оказался. Хотя новый гебист,
не в пример старому, был сух и деловит, на пустые ля-ля ка-
зенное время не тратил: отметился и - катись колбаской. Иль-
ин и катился.
кому не верил. Может и по роли, не спорил Ильин, так значит
роль приятная, и исполнение убедительное.
дергали, Тита тоже. А и то верно: рентхаус отгрохали рядом
со всеми центрами политической жизни, люди в рентхаузе жили
солидные и важные, посты большие занимали, если мировой ком-
мунизм и мировой терроризм куда и метит, то не в пятку, а в
сердце или на крайний случай в печень здорового тела демок-
ратии и плюрализма. Будем считать, что Ильин работал как раз
в важной области печени.
от по-прежнему странного поднадзорного: он и так на виду
был. И разрешили-то они Титу пристроить подозрительного по-
дозреваемого Ильина на режимный объект, потому что на нем,
на режимном, особо не скроешься и вражеской подлой деятель-
ности не скроешь.
На морском берегу...
те, где за ненадежным элементом - глаз да глаз. Где за всеми
есть глаз да глаз, и пусть бы ненадежный элемент других не-
надежных на свой маячок, коли есть таковой, привлек: тут бы
их всех и накрыли. И не было, заметим, в рентхаузе и около
никаких терактов, отлично работали орлы из госбезопасности,
и Ильину жилось сравнительно спокойно, если кто-то рискнет
чужую жизнь спокойной назвать.
бы видел где-то, не исключено - здесь, в доме, и видел. Х о
д ю т тут всякие... Господин был немолод, лет около пятиде-
сяти с копеечками, но элегантен и спортивен, господин лучил-
ся приязнью, как покупатель "мерседеса-500" из рекламного
телевизионного клипчика, господин был как две капли водопро-
водной чистой воды похож на стандартного обитателя рентхау-
са, владельца убойной квартиры в торце коридора и убойного
"мерседеса-500" в подземном паркинге. Ильин, повторимся, не
слишком часто бывал по слесарным оказиям в квартирах, но все
же бывал и видал богатых жителей дома, даже беседовал, слу-
чалось, с ними, чиня кран либо колено меняя, вернее - они к
нему снисходили, но получалось это у них без выпендрежа и
гонора, а просто и естественно, как того требовало светское
воспитание в закрытых лицеях, колледжах, во всяких там Гей-
дельбергах, Кембриджах или Царских Селах. Только те жители
Ильина по имени не знали и не называли, а этот назвал, пото-
му что знал.
Ангел.
вой прозорливости. Сам-то он только обалденный фон видел,
только прихожую в хрусталях и карельской березе, да плюс к
березе - вальяжную фигуру с казенной улыбкой на мятеньком
лице, а Ангел, гад, зрил в корень. Ильин глянул на башмаки и
понял, что господин в твиде - никакой не житель рентхауса,
рылом не вышел, и Царское Село с Гейдельбергом ему только в
сладких снах снилось, потому что башмаки у него были нечи-
щенными. Те, кто ездит на "мерседесе-500", точно знал Ильин,
нечищенных башмаков себе не позволят, тем более есть у них
кому почистить. А значит господин в твиде лишь косил под жи-
теля торцевой квартирки, в то время как сам был обыкновенным
лубянским дятлом, а означенная квартирка-гнездом. Тит гово-
рил: такие гнезда у Лубянки есть в каждом большом доме, вот
и довелось Ильину, прости Господи, побьюать сирым птенцом в
чужом гнезде, и за что, прости Господи, такая честь!
пропел дятел (дятел? пропел?..), - чувствуйте себя как дома.
чего, блин, теперь стесняться? - прошлепал по наборному пар-
кету мощными водопроводными "гадами" на резиновом ходу, и
прямо в гостиную прошлепал, похожую более на зал для игры в
сквош, хотя вряд ли в зале для игры в сквош могла стоять ме-
бель под "чипендейл" все из той же ценной карельской березы
и висеть непонятные для слесаря-бывшего-пилота картинки мод-
ного стиля "нац-арт".
кивая неспешного Ильина колкими цальцами в спину: мол, щас
направо, мол, щас налево, мол, скорее, не в гости пришли,
любезный-вашу-мать Иван Петрович, что было правдой, не в
гости. И дотолкал так до диванчика с цветастой обивкой - пе-
ред столиком, на коем стоял (или лежал? как правильно?..
нет, надежнее: покоился...), значит покоился штампованный
мельхиоровый поднос с чашками, с кофейником, с сахарницей, с
прессованной вазочкой, полной ломаного дешевого шоколада
"Марс".
над мельхиоровым подносом, не дожидаясь ответа, плеснул в
чашки кофейной жижи, от которой, приметил Ильин, кисло отда-
вало скорострельным гранулированным "максвеллом". - Сахарку
по вкусу кладите...
ремя предупредил. - Ты же придурочный, тебе же все здесь во
страх и в диковинку. Пей кофе. Хоть и растворимый, а все ж
халява.
и содержания, про нечищенные ботинки, к примеру, или про шо-
колад, купленный в газетном ларьке, иными словами - про ко-
пеечные, гнезду не соответствующие траты по секретной статье
"текущие расходы", но разумно сглотнул хамство, упрежденный
Ангелом, промолчал, робко сел на краешек дивана, вконец по-
давленный, значит, окружающими невероятными шиком унд блес-
ком.
засмеялся твидовый, будто умиленный скромностью Ильина.
ин.
ку к себе подвинул, но пару кусков зацепил в сахарнице коря-
выми пальцами, но булькнул их в жижу и культурно начал ме-
шать ложкой, звякая.
что ли? Все я прекрасно понимаю: служба, у всех служба. Но и
вы меня, наверно, понимаете, ведь понимаете, Иван Петрович?
- и заглядывал в глаза, которые Ильин долу, к чашке опустил,
заглядывал в них, скрючившись, конечно, невообразимо, как
героиня оставшейся в ТОЙ жизни песни: она, помнилось, смот-
рела искоса, низко голову наклоня...
набив рот, - только вот не понимаю, что вам от меня нужно. Я
ж отмечаюсь раз в месяц, как положено, ко мне от вашей кон-
торы претензий нет вроде. Какие претензии? Работа - дом, дом
- работа. Ну, пивная там, баня-шманя, какие претензии?...
и все, как дурачок, посмеивался, даже халявного кофе не пил.
Видать, стольких клиентов в этом гнезде каждый день принима-
ет - на кофе и смотреть тошно. - Но времени-то сколько прош-
ло, а, Иван Петрович?
Черного озера.
вам и врачи толковали, ведь толковали, да?
Говорили: будет какая зацепка - вспомнишь. А где она, зацеп-
Каменистый Артем
Березин Федор
Смоленский Вадим
Прозоров Александр
Контровский Владимир
Шилова Юлия