Чтение 6–й страницы книги ~Голова профессора Доуэля~

не согласен, - твердил он.

Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный
взгляд голубых глаз-все обличало в нем деревенского жителя.

Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое
тело.

- Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. - вдруг вспомнил
он, и глаза его расширились.

- Кто?

- Да тот... что наехал на меня... Тут трамвай, тут другой, тут авто-
мобиль, а он прямо на меня...

- Не беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре
тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? -
спросил профессор Керн.

- Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как.

- Так вот что. Тома... Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете
страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на ули-
цу, не беспокойтесь.

- Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?

- Показывать покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну, а
теперь отдохните. - И, посмотрев на голову женщины. Керн озабоченно за-
метил: - Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.

- Это что ж, тоже голова без тела? - спросила голова Тома.

- Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в
компанию барышню... Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал
своей болтовней.

Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.

- Температура выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно...

Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волно-
ваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг
по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.

Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губа-
ми.

Наконец Керн подошел к голове женщины и внимательно осмотрел стеклян-
ные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введенные в сон-
ные артерии.

- Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому цир-
куляция идет медленно. Дайте трубку шире.

Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.

Голова Брике, - так звали женщину, - реагировала более бурно на свое
оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала
хрипло кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом.

- Ах, ах, ах!.. Мое тело... мое бедное тело!.. Что вы сделали со
мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть
посмотреть на него... нет, нет, не надо. Оно без головы... какой ужас!..
какой ужас!..

Когда она немного успокоилась, то сказала:

- Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что
голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?

- Ни то, ни другое. Это - достижение науки.

- Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь
делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня
пулей... Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их те-
ло и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать
красивое тело. А так я не могу... Женщина без тела. Это хуже, чем мужчи-
на без головы.

И, обратившись к Лоран, она попросила:

- Будьте добры дать мне зеркало.

Глядя в зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя.

- Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама
сделать себе прическу...

- У вас, Лоран, работы прибавилось, - усмехнулся Керн. - Соот-
ветственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.

Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:

- В их присутствии, - он показал глазами на головы, - ни слова о го-
лове профессора Доуэля!..

Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профес-
сора Доуэля.

Глаза Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы.

- Бедный мой, бедный... - прошептала Лоран. - Но скоро вы будете
отомщены!

Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.

- Вы лучше расскажите, как прошел опыт, - прошипела голова, слабо
улыбаясь.

ГОЛОВЫ РАЗВЛЕКАЮТСЯ

Головам Тома и Брике еще труднее было привыкнуть к своему новому су-
ществованию, чем голове Доуэля. Его мозг занимался сейчас теми же науч-
ными работами, которые интересовали его и раньше. Тома и Брике были люди
простые, и без тела жить им не было смысла. Немудрено, что они очень
скоро затосковали.

- Разве это жизнь? - жаловался Тома. - Торчишь как пень. Все стены до
дыр проглядел...

Угнетенное настроение "пленников науки", как шутя называл их Керн,
очень озабочивало его. Головы могли захиреть от тоски прежде, чем наста-
нет день их демонстрации.

И профессор Керн всячески старался развлекать их.

Он достал киноаппарат, и Лоран с Джоном вечерами устраивали кинема-
тографические сеансы. Экраном служила белая стена лаборатории.

Голове Тома особенно нравились комические картины с участием Чарли
Чаплина и Монти Бэнкса. Глядя на их проделки, Тома забывал на время о
своем убогом существовании. Из его горла даже вырывалось нечто похожее
на смех, а на глазах навертывались слезы.

Но вот отпрыгал Бэнкс, и на белой стене комнаты появилось изображение
фермы. Маленькая девочка кормит цыплят. Хохлатая курица хлопотливо уго-
щает своих птенцов. На фоне коровника молодая здоровая женщина доит ко-
рову, отгоняя локтем теленка, который тычет мордой в вымя. Пробежала
лохматая собака, весело махая хвостом, и вслед за нею показался фермер.
Он вел на поводу лошадь.

Тома как-то прохрипел необычайно высоким фальшивым голосом и вдруг
крикнул:

- Не надо! Не надо!..

Джон, хлопотавший около аппарата, не сразу понял, в чем дело.

- Прекратите демонстрацию! - крикнула Лоран и поспешила включить
свет. Побледневшее изображение еще мелькало некоторое время и, наконец,
исчезло. Джон остановил работу проекционного аппарата.

Лоран посмотрела на Тома. На глазах его виднелись слезы, но это уже
не были слезы смеха. Все его пухлое лицо собралось в гримасу, как у оби-
женного ребенка, рот скривился:

- Как у нас... в деревне... - хныча, произнес он. - Корова... куроч-
ка... Пропало, все теперь пропало...

У аппарата уже хлопотала Лоран. Скоро свет был погашен, и на белой
стене замелькали тени. Гарольд Ллойд улепетывал от преследовавших его
полисменов. Но настроение у Тома было уже испорчено. Теперь вид движу-
щихся людей стал нагонять на него еще большую тоску.

- Ишь, носится как угорелый, - ворчала голова Тома. - Посадить бы его
так, не попрыгал бы.

Лоран еще раз попыталась переменить программу.

Вид великосветского бала совершенно расстроил Брике. Красивые женщины
и их роскошные туалеты раздражали ее.

- Не надо... я не хочу смотреть, как живут другие, - говорила она.

Кинематограф убрали.

Радиоприемник развлекал их несколько дольше.

Их обоих волновала музыка, в особенности плясовые мотивы, танцы.

- Боже, как я плясала этот танец! - вскричала однажды Брике, залива-
ясь слезами.

Пришлось перейти к иным развлечениям.

Брике капризничала, требовала ежеминутно зеркало, изобретала новые
прически, просила подводить ей глаза карандашом, белить и румянить лицо.
Раздражалась бестолковостью Лоран, которая никак не могла постигнуть
тайн косметики.

- Неужели вы не видите, - раздраженно говорила голова Брике, - что
правый глаз подведен темнее левого. Поднимите зеркало выше.

Она просила, чтобы ей принесли модные журналы и ткани, и заставляла
драпировать столик, на котором была укреплена ее голова.

Она доходила до чудачества, заявив вдруг с запоздалой стыдливостью,
что не может спать в одной комнате с мужчиной.

- Отгородите меня на ночь ширмой или, по крайней мере, хоть книгой.

И Лоран делала "ширму" из большой раскрытой книги, установив ее на
стеклянной доске у головы Брике.

Не меньше хлопот доставлял и Тома.

Однажды он потребовал вина. И профессор Керн принужден был доставить
ему удовольствие опьянения, вводя в питающие растворы небольшие дозы
опьяняющих веществ.

Иногда Тома и Брике пели дуэтом. Ослабленные голосовые связки не по-
виновались. Это был ужасный дуэт.

- Мой бедный голос... Если бы вы могли слышать, как я пела раньше! -
говорила Брике, и брови ее страдальчески поднимались вверх.

Вечерами на них нападало раздумье. Необычайность существования зас-