непроходимых дебрях. Листья сбоку, впереди, сзади, сверху. Мох, трава,
листья, цветы внизу - по самые плечи. Словно очутился в зеленом водовороте.
Ноги путаются в мягкой зелени или спотыкаются об упавшие деревья. И вот,
когда окончательно обессилишь и кажется, что безнадежно увяз в болоте
сплошной зелени, неожиданно раздвигаешь кусты и останавливаешься,
пораженный: ты в огромной круглой пещере с зеленым сводом. Неимоверной
толщины "столб" подпирает купол этой пещеры. На земле - ни травинки, хоть в
крокет играй. Дерево - великан своею тенью погубило кругом всю
растительность, не пропуская ни одного луча солнца. Ветви его спустились до
земли и вросли в нее. Здесь царят мрак и прохлада. Нам не раз приходилось
отдыхать в тени таких гигантов - баобабов, каучукового дерева, индийской
смоковницы. Такое же огромное дерево дало нам приют на своих ветвях. Оно
стояло совсем недалеко от воды, и, таким образом, все звери, идущие по
слоновьей тропе, должны были пройти "арену", прежде чем подойти к берегу. На
этой "арене", очевидно, происходило немало лесных драм. Там и сям виднелись
обглоданные кости антилоп, буйволов и кабанов. Недалеко начинались степи;
поэтому сюда на водопой частенько заходили и животные саванн. На "арену"
вышел кабан. Следом за ним появились кабаниха и восемь маленьких кабанят.
Вся семья направилась к воде. Через минуту явились еще пять самок,
принадлежащих, очевидно, к той же семье. Кабан подошел к воде и начал пить.
Но тотчас же поднял рыло, неодобрительно фыркнул и перешел на другое место.
Попробовал - не нравится. Замотал головой.
перестал мотать головой и начал пить воду. Но кабаниха волновалась и, как
мне показалось, кричала своим кабанятам, чтобы они не пили. Однако скоро и
она вошла во вкус. Кабан, самки и кабанята пили очень долго - дольше
обыкновенного. На кабанятах опьянение сказалось прежде всего: они вдруг
начали визжать, бросаться друг на друга, бегать по "арене". Все шесть самок
опьянели вслед за кабанятами. Они шатались и, повизгивая, принялись
выделывать необычайные движения - брыкались, становились на дыбы, катались
по земле и даже кувыркались через голову. Потом они свалились и уснули
вместе с поросятами. Но кабан оказался буйным во хмелю. Он свирепо хрюкал,
нападал на огромный ствол дерева, стоявший посреди "арены", и вонзал в кору
кинжалы - клыки с такой силой, что потом едва мог вытянуть их. Мы так
заинтересовались проделками пьяного кабана, что не заметили, как подошли
слоны. Мерно ступая, один за другим выходили они из зеленой просеки. В это
время площадка вокруг ствола действительно напоминала цирковую арену. Но ни
один цирк не видал такого громадного количества четвероногих артистов.
Признаюсь, мне стало страшно от такого количества слоновьих туш. Слоны
показались мне похожими на огромных крыс. Их было больше двух десятков. Но
что проделывает этот пьянчужка - кабан! Вместо того, чтобы спасаться подобру
- поздорову, он вдруг угрожающе захрюкал и стрелой помчался навстречу стаду
слонов. Большой слон, шедший впереди, очевидно, не ожидал нападения. Он
опустил голову и с любопытством смотрел на бегущего зверя. А кабан, подбежав
к слону, ударил его клыком в ногу. Слон быстро свернул хобот, наклонил
голову еще ниже и, поддев кабана на бивни, отбросил его так далеко, что тот
упал в воду. Кабан захрюкал, забарахтался, выбрался на берег, хлебнул наспех
еще несколько глотков, как бы для храбрости, и вновь побежал к слону. Но
слон на этот раз был осторожнее; он ожидал кабана с опущенными бивнями.
Кабан наскочил на бивни и был распорот. Слон стряхнул издыхающего зверя с
бивней и наступил на него ногой. От кабана остались только голова и хвост.
Туловище и ноги были размолоты в кашу. Тою же спокойной мерной поступью, как
будто ничего не случилось, слон - вожак прошел через "арену", осторожно
обошел лежащих на земле без памяти кабанят и кабаних, спустился к воде и
погрузил в нее хобот. Мы с любопытством смотрели, что будет дальше, Слон
начал пить, потом поднял хобот и стал шарить по воде, очевидно сравнивая ее
вкус в различных местах. Он прошел несколько шагов и опустил хобот в воду
вне нашей загородки. Там вода не была отравлена опьяняющим напитком.
от удивления. Слон вернулся на старое место и начал пить "слоновью водку".
Она, видимо, понравилась ему. Рядом с вожаком выстроились другие слоны. Но
наша плотина была не слишком велика, и потому часть слоновьего стада пила
обычную воду. Мне казалось, что этому водопитию не будет конца. Я видел, как
чудовищно раздувались его бока. Он пил, пил без конца. Через полчаса уровень
воды в нашей запруде понизился наполовину; через час вожак и его товарищи
высосали всю жидкость до дна. Слоны начали покачиваться, еще не окончив
пить. Один из них вдруг рухнул в воду, подняв целое волнение. Он затрубил,
поднялся и опять упал на бок. Положив хобот на берег, он захрапел так, что
листья дрожали и птицы испуганно перелетали на верхушки деревьев. Огромный
вожак отошел от озера, громко пофыркивая. Он остановился. Хобот его повис,
как тряпка. Уши то поднимались, то безжизненно падали. Слон медленно и
равномерно покачивался - вперед, назад. Вокруг него падали, как сраженные
пулей, его товарищи. А те, которые не пили "водки", с удивлением смотрели на
этот странный падеж. Трезвые слоны тревожно трубили, ходили вокруг пьяных,
даже пытались поднять упавших. Большая слониха подошла к вожаку и с
беспокойством щупала его голову хоботом. Слон отвечал на этот жест участия и
ласки слабым помахиванием хвоста, не прекращая своего раскачивания. Потом он
вдруг поднял голову, захрапел и упал на землю. Трезвые слоны растерянно
толпились вокруг него, не решаясь идти без вожака.
- Перебить их, что ли? Подождем, посмотрим, что будет дальше. Трезвые слоны
о чем - то совещались. Они издавали странные звуки, беспрерывно двигая
хоботом. Это совещание продолжалось довольно долго. Начала разгораться заря,
когда слоны выбрали себе нового предводителя и медленно, один за другим
оставили "арену", где лежали "трупы" их товарищей".
IX. РИНГ СТАЛ СЛОНОМ
"арену", которая напоминала теперь поле сражения. Огромные слоны валялись на
боку вперемежку с кабанами. Но надолго ли хватит этого опьянения? Что, если
слоны придут в себя, прежде чем мы окончим операцию пересадки мозга? А
слоны, как будто желая еще больше напугать меня, время от времени махали
хоботом и иногда сквозь сон пищали. Но Ваг не обращал на все это никакого
внимания. Он быстро спустился с дерева и приступил к работе. В то время, как
фаны были заняты истреблением спящих кабанов, мы с Вагом занялись операцией.
У нас уже все было заготовлено. Ваг заранее заказал хирургические
инструменты, которые могли бы одолеть крепость слоновьей кости. Он подошел к
вожаку, вынул из ящика стерилизованный нож, сделал на голове слона надрезы,
отвернул кожу и начал распиливать череп. Слон несколько раз подергивал
хоботом. Это нервировало меня, но Ваг успокаивал:
проснется раньше чем через три часа, а за это время я надеюсь вынуть его
мозг. После этого он будет для нас безопасен. И он продолжал методически
распиливать череп. Инструменты оказались хорошими, и скоро Ваг приподнял
часть теменной кости.
виду, что убить его вы сможете только в том случае, если попадете вот в это
маленькое местечко. - И Ваг показал мне пространство между глазом и ухом,
величиною не более ладони. - Я уже предупредил мозг Ринга, чтобы он берег
это место. Ваг довольно быстро опорожнил голову слона от мозгового вещества.
Но тут произошло нечто неожиданное. Слон без мозга вдруг начал шевелиться,
раскачиваться грузным телом, потом, к нашему удивлению, встал и пошел. Но
он, видимо, ничего не видел перед собою, хотя глаза его и были открыты. Он
не обошел лежащего на пути товарища, споткнулся и упал на землю. Его хобот и
ноги начали судорожно подергиваться. "Неужели подыхает?" - думал я, сожалея,
что все труды пропали даром. Ваг подождал, пока слон перестал двигаться,
затем приступил к продолжению операции.
мозга. Но мы воскресим его. Это не так трудно. Давайте скорее мозг Ринга.
Только бы не занести инфекции!.. Тщательно вымыв руки, я вынул из
привезенного слоновьего черепа разросшийся мозг Ринга и передал его Вагу.
мозг перерос и не вошел в черепную коробку. Теперь осталось самое главное -
сшить нервные окончания. Каждый нерв, который я буду сшивать, явится
контактом между мозгом Ринга и телом слона. Теперь вы можете отдохнуть.
Сидите и смотрите, но не мешайте мне. И Ваг начал работать с необычайной
быстротой и тщательностью. Он был поистине артистом своего дела, и его
пальцы напоминали пальцы пианиста - виртуоза во время исполнения труднейшей
пьесы. Лицо Вага было сосредоточенно, оба глаза устремлены в одну точку, что
с ним бывало только в случаях исключительного напряжения внимания. Очевидно,
в этот момент обе половинки его мозга несли одну и ту же работу, как бы
контролируя друг друга. Наконец Ваг накрыл мозг черепной крышкой, скрепил ее
металлическими скобками, затем покрыл кусками кожи и сшил кожу.
только рубцы на коже. Но Ринг, я думаю, простит меня за это. "Ринг простит!"
Да, теперь слон стал Рингом, или, вернее, Ринг стал слоном. Я подошел к
слону, в голове которого был человеческий мозг, и с любопытством посмотрел в
его открытые глаза. Они казались такими же безжизненными, как и раньше.
сознании, а между тем глаза... его (я не мог сказать ни слона, ни Ринга) как
будто остекленели.
не срослись. Я предупредил Ринга, чтобы он не пытался производить каких -
либо движений, пока нервы не срастутся окончательно. Я принял меры, чтобы
это произошло возможно скорее. Солнце уже начинало клониться к закату. Фаны
сидели на берегу и, разложив костры, жарили кабанье мясо и с удовольствием
Афанасьев Роман
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Фазиль Искандер
Суворов Виктор