от шквала обрушившейся на него радости.
собственном незримом участии в торге. Она слушала, сдвинув брови, уперев
свой маленький упрямый подбородок на сцепленные пальцы, и он ничего не мог
прочесть в ее взгляде - ни укора, ни одобрения. Одно лишь доверчивое
внимание. Но его постепенно сменяло отчуждение.
твои мысли наперед. Но такой вот ребенок - загадка..."
старался не смотреть на Крис. - Тогда на Русь навалилась мощная и
беспощадная сила - татары. Они подмяли все и всех. А потом хан вызвал к себе
одновременно двух князей. Перед аудиенцией, от которой зависело многое, оба
должны были пройти мимо очистительных костров. Это не было издевательством,
нарочно придуманным для унижения князей. Просто ритуальный обряд. Первый
князь прошел через огонь. Второй отказался, и ему отрубили голову. Людская
память не запомнила его имени. А того, который прошел сквозь огонь и
выторговал у хана сносный мир, знают и теперь. Это Александр Невский,
победитель шведов, немецких рыцарей, наш национальный герой. Он поступил...
уступка оказалась ни к чему, кем бы он стал тогда?
в зеркале свое лицо. "Да, надо умыться, - сказал он себе, - полегчает". Он с
отвращением посмотрел на себя в зеркале. Кричи от бессилия, кричи, нашел где
искать самооправдания - у бескомпромиссной юности. Тряпка. Он-то думал, что
его сила всегда с ним! Оказывается, львиную часть ее он брал взаймы у
других. Неужели сам по себе он так мало стоит, когда рядом нет друзей?
Хороший урок, справедливый урок.
заставил себя улыбнуться так, как нужно. Мужественная, уверенная улыбка
старшего, знающего, как и что делать. Спокойная, ободряющая улыбка.
обидеть... Она потупилась.
Полынова. - Я подумала, что у нас больше нет выбора, что мы должны победить!
Вот...
нужно. Он протянул руку, и Крис доверчиво вложила в нее свою.
как врача, только приносившие еду охранники сделались разговорчивей.
загораживая собой дверной проем, входил беловолосый, белозубый англосакс;
наметанным взглядом наглых серых глаз он обшаривал каюту и лишь тогда
пропускал нагруженного судками низкорослого человека с лицом смуглым, как
обожженная глина, и столь же бесстрастным. Сомкнувшиеся густые брови
придавали ему мрачный вид. Пока он складывал на стол тарелки и судки,
Грегори - так звали белого гиганта - стоял у входа, почти подпирая головой
потолок. Широко расставив ноги, он небрежно поигрывал лайтингом, словно
невзначай наводя дуло то на Полынова, то на Крис. На суетящегося
смуглолицего Амина он поглядывал с нескрываемым презрением, а однажды, когда
тот уронил вилку и наклонился, лениво наподдал ему ногой под зад, так что
тот въехал под стол. Это несказанно развеселило Грегори, но, по-видимому,
совсем не тронуло жертву.
отношении Амина успех был невелик. Казалось, ничто не заботило, не волновало
этого неграмотного, забитого крестьянина, словно вырванного из средневековья
и волшебством перенесенного на ультрасовременный космический лайнер. Ничто,
кроме беспрекословного и точного исполнения полученного приказа.
неоколониальные войны, в которых участвовал, бесчисленные кабачки, в которых
пил, жрал и любил. Единственное, что его восхищало на свете, это он сам. Он
гордился своими мускулами, своими похождениями, своим бесстрашием и своей
жестокостью так, что Крис кипела от возмущения. Она никак не могла понять,
почему Полынов с охотой слушает всю эту мерзость.
экземпляр человека разумного, разве не так?
несчастненький.
сделает автомат, пока в него не вложена программа.
человеке, словно это машина...
делать это. Я буду стараться, чтобы Грегори со смаком рассказывал мне, как
он жег деревушки, а вместе с ними стариков и женщин, Я буду вслушиваться в
молчание Амина, которое пугает меня не меньше, чем откровенности Грегори.
Так надо.
возвращалось к ним вновь, и это помогало им держаться все дни, пока длилось
заключение и одиночество, не теряя самообладания, не поддаваясь бесцельным
мыслям в часы, когда со всех сторон подступала тишина, изредка прерываемая
звуком близящихся шагов.
со всех сторон, звездолет бросало, и это длилось часа три. Потом рев
двигателей смолк. Полынов подкинул пепельницу; она, однако, не повисла в
воздухе, а медленно опустилась на стол.
их встретит пиратское гнездо?
корабль. О них словно забыли. Лишь когда все стихло, в каюту просунулась
бычья голова Грегори.
нет: их вели по пустому кораблю. В шлюзовой, сопровождаемые Грегори и
Амином, они натянули скафандры. Охранники тоже оделись. Улучив момент, когда
Грегори защелкнул шлем, Полынов быстро спросил Амина:
звездной бездне двигались три маленькие луны, похожие на осколки разбитого
зеркала. Прямо за люком лежала черная громада астероида, очерченная зубчатым
венчиком пылающих скал. Огни перепрыгивали с вершины на вершину, словно
зажигались каменные свечи. Полынов поспешно опустил светофильтр и
отвернулся, когда из-за края вынырнул разящий сегмент солнца. Он успел
заслонить ладонью глаза Крис. В наушниках загремел хохот Грегори: неопытный
Амин забыл опустить светофильтр и теперь корчился от рези в глазах.
успела превратиться в хаос слепящих и черных плоскостей, линий, ломаных
пятен, раскаленных граней, теней провалов. Но у Полынова был тренированный
глаз: в кажущейся бесформенности пейзажа он с удивлением обнаружил признаки
каких-то циклопических сооружений, явно построенных человеком. Более того,
откуда-то вырывались струйки газа; мерцающим шлейфом они окутывали астероид.
занял секунды, а дальше их повела дорога, загороженная с обеих сторон
глыбами, так что он мог видеть лишь серебристые пряди газа, сквозь которые
просвечивали щербатые луны.
тотчас вспыхнули лампочки, еле различимые после бешеного сияния солнца.
Тоннель, круто уходя вниз, уперся в массивные ворота. Грегори поднял руки.
подковы ботинок тотчас присосались к нему, и люди снова ощутили некое
подобие веса.
в аптечке есть? - вдруг без всякого перехода спросил он.
охранника не было ни тени смущения. Присутствие Амина его нисколько не
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Сертаков Виталий