громил из банды Змеиного Хвоста), собрав опустошенную посуду, удалились.
На смену им явилась целая делегация старцев весьма зловещего вида. Их
растрепанные, уже даже не седые, а какие-то грязновато-зеленые ребра были
покрыты паршой и струпьями, иссохшие члены тряслись, глаза светились
безумным огнем. У одного веки были зашиты грубой нитью, у другого ухо
оттягивал внушительный булыжник, третий на цепи волочил за собой
полутораметровую чурку, тела остальных также носили следы самоистязаний и
крайнего аскетизма.
глиняную чашку, но тот крепко сжал губы и рукой указал на нас. Старик
недовольно забормотал что-то, но был вынужден уступить. Все мы по очереди
пригубили по глотку отвратительного, безнадежно прокисшего, пахнущего
куриным пометом пойла. Едва оно успело достичь моего переполненного
желудка, как в висках тихонечко зазвенело, окружающий пейзаж утратил
четкость, приятное тепло подобралось к сердцу, а мрачные мысли
улетучились. Я радостно икнул и рассмеялся. Скрюченный в дугу, бельмастый
старец с изуверской рожей вдруг стал казаться мне чуть ли ни отцом родным.
Я доверчиво протянул к нему руки и напоролся ладонями на шипы какого-то
растения, хотя никакой боли при этом не почувствовал. Чтобы проверить
ощущения, я ущипнул себя за плечо - с тем же результатом.
благодарностью, тем более, что новый напиток был прозрачен, душист и
сладковат. Все мои мышцы сразу одеревенели, рука с растопыренными пальцами
застыла в воздухе, восторженный возглас застрял в горле, вытянутый в
трубочку язык так и остался за пределами рта. Не могу сказать, сколько
времени я провел в таком состоянии - может, минуту, а может, час. Мыслей
не было. Желаний тоже. Из человека я превратился в деревянную статую.
На мгновение полегчало. Потом жаром шибануло одновременно в голову и ноги.
Железо мышц превратилось в студень, и я рухнул на спину, беспомощный до
такой степени, словно кто-то острой бритвой перерезал мне все сухожилия.
широко разинутый рот. Были в ней кровь ехидны, яд змеи и молоко скорпиона.
И стало мое тело воском, мысли черным вихрем, а душа бесполезным паром.
Бездонный, призрачный тоннель разверзся передо мной, и я заранее знал,
куда именно он ведет.
старик (нас, кажется, знакомили когда-то, имя его, если не ошибаюсь,
Харон) легко выдернул из сустава большой палец моей левой ноги - при этом
раздался сухой звучный щелчок - и поставил его перпендикулярно остальным.
Результат, видимо, удовлетворил его. Вернув палец на место, он вплотную
занялся моим голеностопом. Долго растирал и мял его, энергично вращал и
встряхивал, потом последовал резкий, но совершенно безболезненный рывок.
Стопа моя, ставшая вдруг похожей на уродливую короткопалую ладонь,
вывернулась назад, а впереди оказалась пятка. Тут кто-то здоровенный грубо
обхватил меня сзади. Старик потянул кольцо колодки на себя и оно легко
соскользнуло с моей ноги.
шина из коры и плотная лубяная повязка.
во всем теле, сплюнул горькую, тягучую слюну. Дурман постепенно
выветривался из головы, мысли приходили в порядок, наваждение исчезло.
Однако я был еще так слаб, что даже не мог сидеть. В таком же жалком
положении пребывали и остальные мои сотоварищи, за исключением Шатуна -
его уже унесли куда-то на крытых плетеных носилках. Нас же, беспомощных и
покорных, поволокли совсем в другую сторону - к яме с черной, стоячей
водой, такой грязной, как будто бы целый пехотный полк, только что вброд
преодолевший торфяное болото, обмыл здесь свои сапоги.
предупредить. И хотя меня можно было считать живым всего на одну треть, не
сомневаюсь, что сейчас, освобожденный от колодки, я сумел бы
самостоятельно выбраться на поверхность. Но кто-то гораздо более сильный,
а главное, имевший в легких гораздо больший запас воздуха, тащил меня все
дальше по тесному, круто изгибающемуся тоннелю. Когда я перестал пускать
пузыри и уже собрался отдать концы (последняя дикая мысль: жаль, что рядом
нет Головастика и некому спеть поминальную песню), вода вокруг моей головы
с шумом разверзлась. Мы всплыли в полнейшем мраке посреди какой-то
замкнутой подземной полости. Мой буксировщик помог мне выбраться на
относительно сухое место и, фыркнув, как ныряющий морж, ушел обратно в
глубину.
время утративший дар речи. Здесь нас и оставили, мокрых,
полузадохнувшихся, но свободных, если под свободой понимать отсутствие
цепей и колодок.
весьма благоприятно сказывается на мыслительной деятельности. Скольких
великих творений ума человечество не досчиталось бы, если бы не тюрьмы,
монастыри и карантины по случаю чумы.
темнота. Единственные доступные развлечения: песни Головастика и жалобы
Ягана - уже иссякли. Значит, плюсуем еще один положительный фактор -
тишину. Тут хочешь не хочешь, а задумаешься. Тем более, что пора подвести
некоторые итоги.
кроме нее в моей ладони находится сейчас космическая пустота, кусок льда,
кипящая магма, грудь красавицы, алмаз невиданной доселе чистоты, сердце
свирепого зверя и еще многое-многое другое. В это трудно поверить. Еще
труднее это объяснить. Но это действительно так.
пространства, ничуть не мешая при этом друг другу. Так в цилиндре
фокусника самым загадочным образом умещаются: и живой кролик, и букет
бумажных цветов, и стакан воды, и двенадцать дюжин разноцветных носовых
платков.
плоскостей. Точно так же и вся наша Вселенная, вместе с Землей, Солнцем,
Юпитером, Сириусом, Канопусом, Большим Магеллановым Облаком и миллиардом
других галактик, по сути дела, и является лишь тончайшим срезом другой,
намного более высокоорганизованной структуры, некоей непознаваемой для
человеческого сознания Супервселенной.
актом божественного творения, другие - первичным толчком, третьи -
моментом сингулярности. А что это такое на самом деле, не знает никто.
начали появляться и различия. Сначала одна-единственная элементарная
частица отклонилась от своего предопределенного пути. Потом пара атомов
столкнулась в неположенном месте. Вследствие этого звезда родилась совсем
не там, где надо. Планеты заняли другие орбиты. На них образовались иные
минералы. Место суши заняли моря. Место морей - ледники. И любое такое
отклонение было чревато бесчисленным количеством последствий. Разрастаясь,
как снежный ком, любой аномальный фактор сам становился нормой. Как
результат: в одном из миров разум стал достоянием приматов, в другом -
сумчатых, в третьем - грызунов, а в остальных, скажем, ста миллионах миров
разум вообще не возникает.
стенами. Мы не знаем, есть ли в этих стенах двери и какими ключами они
открываются. Но в любых стенах есть слабые места: трещины, норы, выбоины.
В принципе, их можно отыскать, вычислить, нащупать вслепую. Многие из них,
кстати, давно известны.
межпространственного перехода где-то в глубинах озера Лох-Несс. Через него
в наше измерение нередко проникают странные существа, якобы похожие на
древних плезиозавров, а на самом деле похожие только на самих себя. Мутная
и холодная вода шотландского озера не позволяет им ни долго жить, ни
размножаться. Где-то в Гималаях существует место, в котором наш мир
соприкасается с другим миром, населенным косматыми, неуклюжими гоминидами,
прозванными шерпами "йети". Появление гиппогрифов, цилиней, сирен и
морских змеев, страшные и загадочные эпидемии, время от времени
обрушивающиеся на землян, феномен Бермудского треугольника, озеро Вражье в
Тюменской области, башня Призраков в Тебризе, старомосковская богадельня
на Кулишках, квартира харьковчанки Брыкиной, оазис Юм в Антарктиде, НЛО,
загадочные исчезновения людей и всевозможные необъяснимые феномены,
считавшиеся раньше колдовством и морокой, - все это следствие
взаимодействия разных миров.
сохранила история: Саргон Древний. Шакьямуни, Иосиф Флавий, йог
Патанджали, Нострадамус, Калиостро, Гарри Гудини - были на нашей планете
всего лишь случайными гостями.
память у меня неважная. Несведущий народ зовет нас "контактерами",
"рейнджерами" и даже "охотниками за привидениями". Все эти клички или
приблизительны, или высокопарны. Нам они не нравятся. Сами себя мы
называем пролазами (синоним здесь - проникать, а отнюдь не ловчить. Прошу
не путать!)
быть пролазой не с девяти до восемнадцати, а все двадцать четыре часа в
сутки. Вся наша жизнь посвящена одной цели. Каждый из нас обязан постоянно
Сертаков Виталий
Маркеев Олег
Конан-Дойль Артур
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Кервуд Оливер Дж.